Правила чужой игры - Алексей Фомичев

– Командую отдельной частью полиции. Воюю с бандитами… А ты как жила? Что делала? – попробовал я сменить тему.

– Я? Ребята, наверное, рассказали, как мы попали сюда.

– Да.

– Вот. А потом мы попали в армию. У нас не было выхода, иначе могли возникнуть проблемы. Да и платили неплохо. Я попала в части связи… Служила. Оксанка и Денис рядом, вроде все тихо. Мы пробовали найти Ворота, но… В Арзан ехать было нереально, а иначе отыскать не могли… Потом война… наши части отступали… потеряла связь с ребятами, потом заболела… Сначала лежала в санчасти, потом, когда стало хуже, перевели сюда…

Она что‑то еще говорила, постепенно все тише и тише. Легкое покачивание машины, слабость и тепло разморили ее, и несмотря на принятое лекарство, Лена незаметно для себя задремала.

Досталось девочке… Веселая жизнь у нее, да и у всех была в эти годы. Удивительно, как выжили. И потом, она‑то одна. Оксанка хоть с Денисом. Какая‑никакая, но защита и опора. А Ленка? Был Андрей, вроде как в Аберене еще сошлись. Но того Ворота забросили домой. И осталась красавица одна.

Правда, Денис как‑то обмолвился, что обхаживал Ленку некий лейтенант из армейской разведки, местная знаменитость, Робин Гуд и Казанова в одном лице. Но насколько его усилия были успешны, неизвестно. И все же… почти два года одной, без поддержки, без мужчины… как она выдержала?..

Ветошину пущу мы практически миновали. Впереди лежали поля и брошенный хутор, а за ними, уже не так далеко от передовых позиций ругийской армии, шла пересеченка – изрытая глубокими оврагами, заросшая кустарником и деревьями местность – отличное естественное препятствие. Там только одна неширокая дорога, идущая по краю извилистого оврага, но по ней даже БТР не пройдет – узко. Так что наступать здесь практически невозможно, чем в принципе и обусловлен разрыв между войсками.

Ехать по открытому пространству без предварительной разведки опасно, я остановил машину у крайних деревьев пущи, вышел на дорогу и достал бинокль. Повел им слева направо. Тихо. Хутор также пуст и безлюден. Ни единой живой души, даже кошек не видно.

Еще с минуту понаблюдав, я опустил бинокль и хотел было идти к машине, когда справа, метрах в пятистах, из пущи вышла цепочка людей. Человек двенадцать‑тринадцать, кто в стандартном камуфляже, кто в джинсе, с небольшими рюкзаками за спиной и с оружием в руках. Цепочка, не сбавляя шага, пресекла низинку около деревьев и пошла к хутору.

Я присел за деревом и вновь поднял бинокль. Ё‑моё, так это же боевики!.. Точно! Привычный бандитский вид, россыпь татуировок на руках, наглые рожи… Наверное, это диверсионная группа, составленная из тех, кто поступил на службу к мятежникам. Впрочем, почти все боевики, ушедшие из Зоны, стали работать на Ламакею. А куда деваться‑то? Полуостров окружен, Ругия наступает. И так, и так смерть. Вот и нашли дело по душе – привычное, знакомое.

Я внимательно рассматривал вереницу диверсантов, прикидывая, куда они топают. Снаряжения по минимуму. Мешки небольшие, значит, припасов мало. Идут они максимум на два‑три дня. А скорее всего – на сутки. Значит, район действий – ближайшие тылы армии. Если, конечно, у них там, в нашем тылу, нет тайника.

«Надо предупредить военных. Пусть встретят дорогих гостей…»

Я решил выждать немного, чтобы дать отойти диверсантам подальше. А то можно налететь на них в два счета.

Пока я наблюдал за боевиками, Лена проснулась. Подняла спинку сиденья и сбросила плед на ноги.

– Не холодно?

– Нет. Даже жарковато. Почему стоим?

– Скоро поедем. Минут через пять. Есть не хочешь?

– Да нет.

– А пить?

– Тоже. Спасибо тебе, Артур.

– За что?

– Вытащил меня оттуда. – Она прерывисто вздохнула, сунула руки под плед. – Надоело все ужасно. Война, бомбежки, смерть кругом… Я никогда не думала, что это так страшно!..

– Зачем же пошла в армию?

– У нас другого выхода тогда не было. Меньше проблем, да и вроде как под защитой. Пусть и слабой… Я ведь служила…

– Знаю. РТЦ‑65. Терема, Горевский округ.

– А ты откуда знаешь? – удивилась она.

– Работа у меня такая.

– Да, я помню. У нас о полиции ходили слухи. Мол, вы всех убиваете – и детей, и стариков.

– И кошек с собаками, – в тон ей сказал я. Лена смутилась.

– Слухи, красавица, для того и распространяют, чтобы создать нужное мнение. У вас в Ламакее в Государственной Службе Безопасности целый отдел работал над этим.

– Ну, мы понимали, что преувеличивают…

– Да ладно, ничего. Я привык.

– Рядом с нами стояла часть. Там разведчики служили. Они бывали в Зоне и приносили новости.

– Это ты о Колшевском?

Моя осведомленность ее сразила. Лена изумленно раскрыла рот и уставилась на меня. На бледное лицо медленно наползал румянец.

– А…

– Знаю, – с улыбкой кивнул я. – Работа у меня такая. Лейтенант Стефан Колшевский, командир взвода из разведроты двенадцатой истребительной бригады. Двадцать три года, родом, кажется, из Кабоды. Холост.

Румянец заливал щеки, лоб, сполз на шею. Лена смотрела на меня, как на какого‑то великого волшебника, вдруг вытащившего из кармана самолет. Ей и в голову не приходило, что об офицере другой армии могут столько знать на противоположной стороне.

– Артур… – окончательно смутившись, проговорила она. – Я…

– Что?

Она закрутила головой, опустила взгляд.

– И что ты еще слышал?

– О чем?

– О… нем?

Я почесал кулаком нос, чтобы скрыть улыбку, и ответил:

– В принципе ничего особенного. Нашу разведку интересовали части, подобные этой бригаде. Ваши придумали что‑то новенькое… точнее – забытое старенькое. Понятное дело, собирали информацию обо всем, что касалось бригады. И уж конечно, о разведке.

У нее на языке явно вертелся какой‑то вопрос, и я даже знал какой, но Лена смолчала. Только бросила на меня смущенно‑настороженный взгляд и попросила воды. Она очень хотела сменить тему. Но не знала как.

Я ее выручил.

– Пора, пожалуй. Слушай, Алена. Нам осталось немного, но сейчас будет самый трудный участок пути. Пожалуйста, все, что я скажу, делай немедленно, без рассуждений, и вопросов. От этого может зависеть наша жизнь. Хорошо?

– Да.

…Хутор мы проехали, потом проехали и поля. Теперь впереди лежала сильно пересеченная местность. Старая, наполовину заросшая травой колея извилистой линией уходила вперед, теряясь за деревьями и кустарником. За всем этим непроходимым лабиринтом шел негустой лесок, скорее посадка, а уже за ним – позиции армии Ругии. Километра три‑четыре, не больше.

Лена опять начала клевать носом. Натянув на себя плед, она свесила голову вбок и почти лежала на сиденье. На лбу мелкими бисеринками выступил пот.