Волки Кальи - Стивен Кинг

— Это многое объясняет, — сказал он, — но как…

— Послать пулю в мозг тоже не представляется возможным, потому что под капюшонами у них шлемы. Но мы видели таких существ в Ладе. Их слабое место — здесь. — Он опять похлопал себя по груди. Ходячие покойники не дышат, но у них есть что-то вроде жабр повыше сердца. Если прикрыть жабры броней, они умрут. И именно туда мы и будем бить.

Низкий гул завязавшихся в толпе разговоров перекрыл пронзительный и взволнованный голос деда Тиана: «Истинная правда, именно туда попала Молли Дулин своей тарелкой, вроде бы и бросила не со всей силы, но эта тварь грохнулась на землю!»

Рука Сюзанны так сжала предплечье Эдди, что он почувствовал ее короткие ногти. Когда посмотрел на нее, она улыбалась. Ту же улыбку он видел и на лице Джейка. «Ну ты и хитер, старик, — подумал Эдди. — Извини, что засомневался в тебе. Пусть Энди и Слайтман пересекут реку и доложат всю эту собачью чушь». Он спрашивал Роланда, поверят ли они (неизвестных им «они» олицетворял тот, кто называл себя Финли О’Тего) этой байке. «Их набеги на эту сторону Уайе длятся больше ста лет, и за все время они потеряли только одного Волка, — ответил Роланд. — Думаю, они поверят чему угодно. На данный момент их самое слабое место — самодовольство».

— Приведите ваших близнецов к семи вечера. Их встретят Сестры Орисы со списками на досках из сланца. Они будут вычеркивать каждую пришедшую пару. Я очень надеюсь, что к девяти вечера в списках не останется ни одной невычеркнутой фамилии.

— Ты не вычеркнешь из списка моих близнецов! — выкрикнул злобный голос из задних рядов. Обладатель голоса протолкался вперед, встал слева от Джейка. Коренастый, широкоплечий мужчина, кому принадлежала рисовая ферма у южной границы Кальи. Роланд покопался в памяти и она услужливо подсказала имя и фамилию: Нейл Фарадей. Один из тех немногих, кого не оказалось дома, когда Роланд и его ка-тет разъезжали по фермам и ранчо, знакомясь с хозяевами. Возможно, дома его не было только для них. Трудолюбивый человек, по словам Тиана, но и выпивоха. О последнем красноречиво говорили черные мешки под глазами и паутина лиловых прожилок на щеках. Такие обычно уважением не пользуются, однако Телфорд и Тук одарили его благодарными взглядами. «Еще один здравомыслящий человек в толпе безумцев, — говорили эти взгляды. — Спасибо богам».

— Да я сам привезу их в город. Пусть Волки возьмут по одному от каждой пары, у меня все равно останутся трое. А кроме них, останется еще и ферма! — Он пренебрежительно оглядел горожан. — Никто ее не сожжет! Идиоты! — Он повернулся и вновь проложил дорогу через изумленную и потрясенную толпу. Его тирада произвела куда большее впечатление, чем аргументы Телфорда и Тука.

«Он, возможно, беден как церковная мышь, но я думаю, что в ближайший год проблем с кредитом у Тука для него не будет, — подумал Эдди. — Если магазин уцелеет».

— Сэй Фарадей имеет право на собственное мнение, но я надеюсь, что в ближайшие несколько дней оно у него изменится, — вновь заговорил Роланд. — Я надеюсь, что вы поможете сэю Фарадею его изменить. Потому что, если он не изменит своего мнения, у него не останется ни одного ребенка. — Он возвысил голос и простер руку к тому месту, где стоял Фарадей. — И тогда он поймет, каково это, обрабатывать землю с помощью только двух мулов и жены.

Телфорд шагнул к сцене, его лицо побагровело от ярости.

— Ты сказал все, что мог, в защиту своей позиции, ты, человек, несущий смерть? Ты выплеснул на нас всю ложь?

— Я не лгу и я ничего не утверждаю, — ответил Роланд. — Если у кого-то создалось ощущение, что я знаю ответы на все вопросы, учитывая, что месяц назад я понятия не имел о существовании Волков, извините. Но позвольте, перед тем как я пожелаю вам спокойной ночи, рассказать одну историю. Когда я был мальчишкой в Гилеаде, до прихода Доброго Человека и великих пожаров, в одном из восточных феодов была лесная ферма…

— Да разве бывают фермы, на которых выращивают деревья? — недоверчиво выкрикнули из толпы.

Роланд улыбнулся и кивнул.

— Речь идет не об обычных деревьях и даже не о железном дереве, а о бальзовом, с удивительно легкой, но прочной древесиной. Лучшего дерева для постройки лодок не найти. Тоненькая пластинка едва ли не легче воздуха. Их выращивали на тысяче акров земли, десятки тысяч бальзовых деревьев стояли стройными рядами, росли под присмотром главного лесника феода. И на ферме действовало правило, которое никогда не нарушалось: срубил два дерева — посади три.

— Ага, — кивнул Эйзенхарт. — То же правило действует и в отношении породистых лошадей. Имей четырех на каждую, что хочешь продать или забить. Только не все могут его выполнять.

Взгляд Роланда обежал толпу.

— В то лето, когда мне исполнилось десять лет, мор поразил бальзовый лес. Какие-то пауки оплетали белой паутиной верхние ветви некоторых деревьев, и они начинали гнить сверху, падали задолго до того, как болезнь добиралась до корней. Лесник, увидев, что происходит, отдал приказ немедленно спилить все деревья. Чтобы спасти древесину, пока ее еще можно было спасти. И правило спили два дерева — посади три перестало существовать. Потому что потеряло смысл. К следующему лету бальзовых лесов в востоку от Гилеада уже не существовало.

Толпа затихла. Сгущались слишком ранние сумерки. Трещали факелы. Все взгляды скрестились на лице стрелка.

— Здесь, в Калье, Волки собирают урожай детей. И им не нужно их сажать, потому что, слушайте меня, женщины и мужчины все делают сами. Даже дети это знают. Каммала — это не только сорт риса, это еще и действо, в результате которого появляются новые дети.

Глухой ропот прошелестел по толпе.

— Волки берут, потом ждут. Берут… и ждут. И все у них получалось, потому что мужчины и женщины всегда рожают новых детей, независимо от того, как растет рис и плодится скот. Но теперь ситуация меняется. Теперь городу грозит мор.

— Ага, сейчас ты говоришь правду, — воскликнул Тук. — Ты и есть мор, все… — Тут кто-то сбил шляпу с его головы. Эбен Тук развернулся в поисках обидчика, увидел пятьдесят враждебных лиц. Подобрал шляпу с земли, прижал к груди, больше не произнеся ни слова.

— Они увидят, что вы больше не собираетесь растить для них детей, — продолжил Роланд, — и на этот раз не будут брать по одному ребенку из каждой пары близнецов. На этот раз они возьмут всех, до кого смогут дотянуться. Так что приводите ваших малышей к семи часам. Я даю вам хороший совет.

— А разве ты оставляешь им выбор? — выкрикнул Телфорд. Его лицо побелело от страха и ярости.

Роланд решил, что с него хватит. Голос поднялся до крика, Телфорд отшатнулся, так сверкнули синие глаза.