Пари - Мирослава Кащей

– Неужели это все? – недоверчиво спросил он, разглядывая все еще переливающийся в его руках артефакт.

А где-то далеко от храма на главной площади Мердариона ведьма с затаенной радостью слушана его растерянные слова.

– Я выиграла! – прошептала с недоверчивой улыбкой Катерина, – Скоро увидимся, Валериан, – пообещала она, почувствовав как ограничения подобно оковам спадают с нее, а на ее губах снова заиграла победная улыбка, что ж пора отбросить фальшивые маски, – решила она.

– Буду ждать! – ответил он, и связь пропала.

Пора исполнить обещание. Вспомнила она про своих несчастных помощников, жертв, которые принес ради своего бога патриарх.

Костер пылал слишком сильно, а девушка все молчала. Может она решила воспользоваться своими силами, чтобы все закончилось быстро? – подумал Десмонд, он уже не вырывался, потому что утратил всякую надежду.

– Прости Катерина, прости, – прошептал он, – Я не смог, я не спас…– его конвоиры только надменно посмеивались над лучшим из карателей. Где-то далеко послышался гром, видно скоро пойдет дождь, – подумал каратель, не поднимая головы вверх, но вскоре вокруг стало более мрачно, единственные источником света стал костер. Вдруг огонь полыхнул со страшной силой, будто пытался достать до самых небес, те, кто стояли слишком близко, испуганно отскочили. Стихия бушевала и среди ревущего пламени послышался необычайно тихий, мягкий, голос девушки, той кого он уже считал мертвой.

– Лети ветер, обернись – пропела она мягким, приятным голосом – вокруг света и явись…

– Лети ветер, обернись вокруг света и явись – тихо пропела она снова.

Возьми за собою ввысь потерянные души.

И там, у седьмой звезды ты стань снова молодым

Пускай дождь живой воды проклятие разрушит! – молила она, что-то.

Голос становился все громче, и казалось, пел это сам огонь, потому что ведьму видно не было, а вокруг него вдруг появились странные тени. Они вырывались из костра и кружили над ним. Ветер все усиливался и вскоре в вихре вокруг пламени кружился серый горячий песок пополам с золой.

– И запылают небеса снова! – громко возвестила она, голос разнесся эхом, так словно отразился от самых небес. А следом затянутые тучами небеса прорезала огромная молния. А где-то далеко на восходе вставало ярко алое солнце, оно окрашивало дождевые тучи в багряный цвет. Из-за чего казалось, небо стало красным. Теперь голос ведьмы гремел подобно гром, а пламя вдруг полыхнуло с новой силой и превратилось в огромный опаснейший цветок, от него исходил сумасшедший жар, а под ним плавился песок, смешиваясь с золой…

– Лети ветер в руки к нам вода с кровью пополам

Земля пеплом и золой огни костров потушит

И гром молнией сверкнет, и тьму светом обернет.

И вновь ветер нам вернет потерянные души.

И запылает небо новым огнем. – посреди невообразимого огненного цветка стояла ведьма, живая ведьма. Ее фигура была освещена светом пламени. На щеке красным клеймом пылал, странной формы ожег, а волосы трепетали, словно под порывом ветра, которого никто больше не ощущал. И девушка продолжала петь. Казалось за ее плечами стоит невидимая фигура, которая тянет ладони к странным сгусткам. Посреди пламенного цветка вспыхнул белый прямоугольник, и серый вихрь тот час же был втянут туда. И лишь, тогда, когда вихрь исчез в белом сиянии, песня затихла. Девушка открыла глаза, они подобно пламени пылали алым цветом, люди испуганно отшатнулись. Даже не смотря на пылающий огромный костер на площади было холодно и казалось, этот холод пробирал до самого сердца и забирал тепло жизни.

Десмонд глядя на нее впервые задал себе вопрос. А ту ли я защищал? Резко вырвал свои ладони из захвата конвоиров, но сил подняться у него не было.

Белоснежные волосы Катерины послушно опустились на ее плечи, а красные глаза медленно угасали, грянул гром и пошел дождь, пламя последний раз полыхнуло и затихло. Так словно и не было его, вот только над песком, что окружал костер, подымалась дымка от жара, указывая, что становиться, туда не стоит. Девушка нашла взглядом Абеля, спокойно спустилась на горячий песок, и медленно направилась к патриарху за ней оставались алые огненные следы. Десмонд вытащил клинок у одного из карателей стоящих рядом с ним и бросился наперерез. Надеясь ее остановить… Почему-то сейчас он чувствовал, что ей хватит силы разрушить Мердарион одним взмахом руки, и боялся, что если она начнет убивать, то уже не остановится. Собрав все силы, он бросился к патриарху, успел остановиться перед ней, когда до Абеля оставалось всего лишь два шага. Она посмотрела на карателя усталым взглядом спокойных глаз, на дне которых, все еще сиял алый отблеск безумства. Но кроме этого там было еще что-то, боль или может жалость… Она перевела взгляд на Абеля. Тот стоял и все еще не мог прийти в себя, он чувствовал ее почти, что безграничную силу и боялся как никогда и никого прежде.

– Кайерен, в нашем пари победа за мной, – бросила она, обращаясь к патриарху странным именем, – Мои силы больше не ограничены, а власть по договору должна перейти к Юхимию. И помни, нарушишь договор, я тебя достану, и тогда ты поверишь, что даже творцы умирают, если за них берутся палачи ордена Алой Лилии.

Потом Катерина бросила быстрый короткий взгляд на капитана Первого отряда карателя. Который из последних сил держался и всем своим видом показывал, что будет защищать патриарха до последнего вздоха.

– Помни мое обещание, – попросила она. Сейчас стоя рядом с ним, она ощущала его недоумение, страх и растерянность, которая так странно смешивалась с решительностью защищать до конца.

– Я убью тебя ведьма, – прошептал он. Катерина грустно улыбнулась, стараясь скрыть во взгляде боль, которую он вызвал этой короткой фразой, и повернулась к нему спиной, словно предоставляя шанс напасть. Она стояла, не двигаясь, а Десмонд смотрел и не мог этого сделать, если бы она напала, тогда он, не задумываясь, убил бы ее, а так…

– Больше не будет охоты на магов! – громко возвестила Катерина, – Но разрушать храм я не буду, – добавила ведьма после небольшой паузы. И резким взмахом руки нарисовала какой-то знак в воздухе, он вспыхнул светом и превратился в сияющий прямоугольник, в котором исчезла ведьма.

Как только портал закрылся, Десмонд устало опустился на колени, уронив тяжелый клинок, который держал из последних сил. Его сердце разрывалось от боли предательства, и не было сил подняться вновь. Та кого он любил, оказалась каким-то чудовищем. Почему? Зачем она все это время играла с нами? – спрашивал он себя. На улице лил дождь, порой все освещалось вспышками молнии. На плечо Десмонда легла крепкая ладонь, он обернулся и посмотрел на этого человека. Одежды патриарха промокли насквозь и сам он, казалось, состарился сразу на несколько лет, но Десмонд узнал его.