Чёрный утёс - Лука Каримова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Должно быть, принесло сквозняком», – поняла Агнес.
– Уж не знаю, кто отдавал распоряжение приготовить апартаменты к вашему приезду, но если новая королева такая же плохая жена, как хозяйка в собственном замке, я ничему не удивлюсь, – проворчала служанка, вытирая передником сажу с рук.
В дверь постучали и, расправив плечи, Агнес вышла к поджидающей прислуге. Две девушки в синих нарядах и полосатых чулках пугливо вжали головы в плечи. Одна держала поднос с кувшином воды и фруктами, вторая ведро с водой и несколько швабр. Из кармана торчали тряпки.
– Вы как нельзя вовремя, милочки, займитесь делом. – Агнес широко распахнула дверь и впустила их, а сама увлекла Нокте в ванную, где помогла той освежиться.
Когда они вернулись в гостиную, служанки ушли, убрав пыль, листву, заменив пустой кувшин. Горящих свечей прибавилось, а поленницу наполнили дровами. Пахло хвоей и лавандовой водой, шлейф запаха тянулся из спальни, где успели перестелить постель, уложив под пуховое одеяло грелки и разведя в камине огонь.
– Хоть слуги расторопные. – Агнес перенесла саквояж и коробку с маскарадным платьем в спальню, где за туалетным столиком сидела Нокте, неторопливо расчесывая мокрые волосы и глядя на вазу с белыми розами.
– Пора облачиться в ваш наряд, госпожа. – Агнес откинула крышку коробки и вытащила на свет «ночную» диадему, следом за которой заскользила чернильная ткань.
Нокте отложила щетку и потянула за пояс халата – тот складками упал к ее ногам. Служанка облачила госпожу в тонкую шелковую рубашку, ловко застегнула невидимые застежки платья на спине и занялась прической. Под ее руками волосы Нокте быстро высохли, рассыпавшись волной по скрытым полупрозрачной материей плечам.
В напольном зеркале девушка увидела себя прежнюю – королеву Сорфмарана. Но в серых глазах не отразилось ни искорки радости, лишь холодное равнодушие. Кивнув самой себе, Нокте сунула ноги в мягкую обувь и, сопровождаемая Агнес, поторопилась к бальному залу.
Убранство дворца встретило ее светлым и темным мрамором. Тени складывались в фигуры, скользя за Нокте безмолвной свитой и отражаясь в натертом полу. Висящие на стенах портреты старых королей и королев, когда-то запечатленные художниками, провожали бывшую королеву своими неживыми, нарисованными глазами; их персты и скипетры указывали на нее, будто желая присоединиться к шествию, но тяжелые позолоченные рамы не выпускали из своего заточения.
Миновав очередной «стеклянный» коридор и все отчетливее слыша мелодию, Нокте едва не столкнулась с целителем.
Мортус сделал поспешный шаг назад и поклонился.
– Моя королева, – с придыханием проговорил он.
За то время, что они не виделись, мужчина словно нисколько не изменился, разве что круги под яркими серыми глазами стали глубже, а кожа бледнее. Тело, скрытое бархатной мантией, горбилось. Из-под шапочки виднелись зачесанные назад белокурые прямые волосы. Мортусу сложно было дать больше сорока лет.
Единственным, кто всегда хорошо к ней относился, был целитель, и он не признавал над собой иной госпожи. Много бессонных ночей Мортус провел рядом с постелью больной Нокте.
Девушка слабо улыбнулась и положила ладонь на его плечо. Со всей нежностью целитель приник горячими губами к ее холодной ладони и по привычке коснулся пальцами запястья, измеряя пульс.
– Вы, как обычно, себя не бережете, госпожа. Разве можно так? – укорил он ее, но в увлажнившихся глазах целителя сквозила забота. – Однако я вижу, вы идете на бал без подарка. – Мортус отпустил руку Нокте и извлек из нагрудного кармана своей темной мантии узкую перламутровую шкатулку. Стенки и крышка были созданы из многочисленных раковин, слившихся с изумрудным стеклом. В руках девушки подарок переливался и как будто слабо светился.
– Это письменные принадлежности для Ее Величества, я решил подготовить их ради вас. Позвольте сопроводить? – Целитель встретился с Нокте взглядом. Девушка приняла шкатулку, со щелчком открыла крышку и увидела чернильную ручку с жемчужным напылением и вставками из аквамаринов, и чернильницу, отлитую из стекла в цвет камней.
Прижав шкатулку к груди, Нокте кивнула, и к бальному залу они последовали бок о бок с Мортусом.
Служанка осталась позади. Задумчиво сведя брови и хмурясь, она повернула обратно к апартаментам. На полпути ноги предательски дрогнули, колени подогнулись. Хватая ртом воздух, Агнес успела опереться о мраморную колонну. Камень приятно холодил горячий лоб, перед глазами мелькали видения. Постояв с минуту и переведя дыхание, женщина зажмурилась и, утерев выступившую под носом кровь, выглянула в окно. Со второго этажа виднелись пышные кроны деревьев, из-за которых поблескивало накатывающие на берег море. «Вот где они должны оказаться», – кивнув собственным мыслям, Агнес приподняла подол и заторопилась дальше.
Открыв апартаменты ключом, служанка приблизилась к балкону и распахнула двери. Выглянула наружу, потянулась к вьющемуся по стене плющу, подергала за ветви, убедившись в их прочности, и вернулась в гостиную. Обведя взглядом пространство, она села напротив камина и проворчала:
– Конечно, зачем ей тепло, чистое белье и вода, пусть хоть на коврике спит, проклятые двуногие! – Когда в огонь было подброшено новое полено, Агнес взглянула на напольные часы и прикинула, сколько ей осталось ждать.
– Напустить ванную, приготовить повязки, кажется, я увидела кровь, – проговорила она и, закрыв апартаменты, поспешила во внутренний двор с каретами. «Стоит отправить его в другое место, нечего ему делать с кучером».
* * *
Мортус ввел Нокте в бальный зал. Драпировки из бархата, шелка и атласа волнами стекали по стенам, ткань по бокам была перехвачена змеевидными подвязками с тяжелыми кистями, пестрыми масками с россыпью драгоценных камней. По полу с легким шорохом в такт дамским шагам колыхались пышные юбки, мужчины отстукивали веселый ритм каблуками туфель. В воздухе пахло карамелью и яблоками, в стеклянном фонтане плескалось золотистое вино, с потолка, затянутого алым шелком, свисали люстры в виде звезд и полумесяцев, в подсвечниках мерцали свечи. Мимо гостей проносились слуги в синей униформе, расторопно поднося господам бокалы и незаметно исчезая. Зеркальные стены множили фигуры людей, создавая впечатление толпы.
Нокте обступили большерогие «фавны» в алых мундирах, поскрипывая начищенными до блеска ботфортами, «павлины» поправляли разлетающиеся в стороны изумрудные перья, щелкали пальцами, унизанными перстнями, шоколадные крылья «бабочек»-танцовщиц порхали над коконами из бронзовой парчи. Пестрота нарядов заставляла Нокте щуриться, гул толпы оглушал, разогретый дыханием воздух становился все более душным. Она сглотнула слюну и облизнула пересохшие губы, мечтая вернуться в апартаменты и осушить кувшин с водой.
Ледяная волна страха охватила сердце, и
