Земля призраков - Эрин Харт

ГЛАВА 5

Когда Кормак собрался уходить, Нора ждала звонка из Национального музея, поэтому он отправился к монастырю один. Осторожно ведя джип по затененной деревьями дороге, он размышлял о том, каким образом деревья стали в Ирландии знаком привилегированности, ассоциируясь с ограждением усадеб английских и англо-ирландских аристократов. В ряде случаев особняки исчезли давным-давно, и лишь деревья да развалины наследовали прежним хозяевам. Вскоре лес за воротами Браклин Хаус уступил место пастбищам. Почти тотчас же справа от себя Кормак заметил серые каменные руины церковных зданий и грязную гравийную дорожку, которая вела к монастырю. Без тяжелого снаряжения он пройдет это расстояние за десять минут. Ближайшие поля были огорожены для выпаса скота, и огромные ворота блокировали конец дорожки. Осборн договорился, что днем приедет экскаватор и снимает верхний слой почвы, прежде чем они займутся тестовыми раскопками. Повесив фотоаппарат на плечо и захватив из сумки блокнот, Кормак перелез через проволочную ограду, чтобы взглянуть на монастырь, прежде чем обойти и сфотографировать место будущих работ.

Хотя Осборн и сообщил, что о монастыре заботятся государственные службы, видимо, статус этого места в списке приоритетов был достаточно низок. В прохладном утреннем ветерке реял сладкий запах свежего сена. Кормак закрыл глаза и сделал глубокий вдох, наслаждаясь благоуханием. Увлеченно работая и ведя напряженную городскую жизнь, он тосковал по чувственному очарованию деревни. Земля насквозь промокла от вчерашних дождей, но ветер гнал по небу облака, лишь время от времени позволяя выглянуть утреннему солнцу. Войдя в квадрат обители, Кормак потревожил стаю серых ворон, взлетевших шумной, хлопающей крыльями массой.

Сводчатые проходы на опорах — вот и все, что осталось от крытых построек, возведенных для защиты монахов от стихий. Развалины высотой по колено — амбаров, кухни и монашеских келий — расположились по краю обители. Эти камни, с их стертой поверхностью, испещренной узорами, а иногда — резными изображениями собачьих голов, заложил каменотес 850 лет назад. Особенная красота и пропорциональность старинных строений расшевелили эстетическое чувство, заставили задуматься о некогда живших тут людях. Кормак осмотрел каждое помещение, мимо которого проходил, воображая монахов, преклоняющих колена у своих грубых тростниковых постелей, работающих на полях, разделяющих общинную трапезу. У фундамента одного из проходов он опустился на колени, чтобы рассмотреть резное изображение похожего на папоротник растения, которое он не мог бы назвать: наверное, шести дюймов высотой, с завивавшимися перистыми листьями, испещренными мелким узором.

Он миновал арочный проход, деревянные двери которого давным-давно были сняты или поглощены огнем, и шагнул в неф маленькой церкви. Хотя она была без крыши и полна утреннего света, он мог легко представить смутные фигуры средневековых молельщиков, ежедневно возносивших здесь молитвы в холодные предрассветные часы; вообразить коленопреклоненных августинцев, окутанных колеблющимся в сиянии свечей воздухом. В нише, оставленной упавшей поперечной балкой, он заметил маленькую женскую фигурку site na gig, древний символ плодородия. Она была типична: изображение женщины с широко раскрытыми глазами и вывернутыми ногами, с обхватывающими низ гротескно вздутого живота руками. Почему подобные фигурки часто находили среди церковных развалин, оставалось археологической головоломкой, нередко трактуемой как свидетельство того, что ирландское язычество никогда не исчезало, а лишь отошло в тень, и что католицизм — только современный фасад куда более примитивной и атавистической религии. Сделав снимок, Кормак пометил в блокноте месторасположение фигурки и продолжил свой обход.

Пролом в дальней стене часовни обрамлял небольшой прямоугольник зелени и большой кусок голубого неба. Виднелось и несколько покрытых лишайником могильных камней. В глубине огороженного пространства располагалась каменная скульптура Христа в натуральную величину, испещренная коррозией и лишайником, как и окружающие камни. Его лодыжки были погружены в траву, пестрящую мелкими ромашками. Левая рука скульптуры отсутствовала, а правая была разбита в нескольких местах, с обнажившимися железными прутьями, которые поддерживали сжатые в кулак каменные пальцы. Несмотря на все разрушения, Кормак ощутил энергию, заключенную в обнаженном торсе скульптуры, в наклоне ее головы, и это странно его тронуло.

Он направился в кладбищенский двор. Среди древних надгробий виднелись и новые камни: их отполированная поверхность и четко вырезанные буквы выделялись среди обветшалых плит многовековой давности. Несомненно, родители Хью Осборна похоронены где-то здесь. Кормак нагнулся к одному из старинных надгробий и попытался разобрать надпись. Мхи и сырость стерли большую часть написанного, но он сумел разобрать имя — Майлз Горман — и даты: 1604–1660. Кормак протянул руку и коснулся взъерошенных, шуршащих, словно бумага, краев желто-зеленого лишайника, расположившегося на камне.

— Если вы ищите Осборнов, они все внизу, под полом, — раздался неподалеку резкий голос. Кормак поднял голову и, прикрыв глаза от яркого солнечного света, разглядел на фоне неба силуэт Брендана Мак-Ганна. Стоя с закатанными рукавами, он держал в руках вилы для сена. Из-за слепящего света Кормак не мог сказать, было ли в глазах Брендана озорство или злоба. Сколько времени он здесь находился?

— Думал, вы отправились домой, — продолжил Брендан.

— Да. Но вернулся сюда поработать. Хью Осборн попросил меня…

— Этот гребаный сквайришка, — сказал Брендан, и лицо его потемнело. — Никогда не пользовался землей последние двадцать лет. А затем послал мне письмо, сообщая, что будет «благодарен», если я уберу свой скот с пастбища в течение двух недель.

— Но вы наверняка осведомлены о его планах, — возразил Кормак. — Он сказал, что ваша сестра принимает участие…

— Лучше бы он оставил это место в покое. Сами видите, как у нас мирно. А что нам не нужно, так это толпы туристов, которые будут здесь шляться и глазеть на нас, да на дорогах мешаться.

Кормак усомнился, что увеличение транспортного потока всерьез заботит Брендана Мак-Ганна.

— Кажется, этому району не помешало бы немного помощи, — начал он, но Брендан опять его оборвал.

— Мне не нужна никакая помощь, — с неожиданной горячностью воскликнул он, уставившись в землю.

— Идея мастерской кажется неплохой, — заметил Кормак. — Я собираю…

— Срать я хотел на то, что вы собираете. Если бы вы были поумнее, вы бы прямо сейчас собрались и умотали назад в Дублин и дали бы нам здесь самим разобраться.

Его слова звучали почти угрожающе.

— Уеду, когда все здесь закончу, — ответил Кормак, скрывая волнение за спокойной фразой. Интересно, Осборн представляет степень вызываемой им враждебности, которая буквально соседствует с его домом?

— Ничего хорошего из этого не выйдет, — заявил Брендан, и его мускулы заметно напряглись. — Ничего хорошего. Вот увидите.

Затем он повернулся и невозмутимо удалился, оставив Кормака гадать, что за осиное гнездо он потревожил. Пропавшие жена и ребенок Осборна, видимо, жертвы преступления; пагубные наклонности юного Джереми Осборна, разрушающие его самого, а теперь еще Брендан Мак-Ганн, прямо-таки пропитанный ненавистью к своему соседу… Он припомнил, каким взглядом Брендан смотрел на Осборна на болоте и как выглядело лицо Уны, защищавшей Хью от обвинений. Может, Брендан полагал или, по крайней мере, сильно подозревал: его сестра спуталась с Хью Осборном? А может, и не только он — разве не сказал Финтан, что он желал бы, чтобы Уна остерегалась?

— Привет! Кормак! Где вы?

Это была Нора.

— Я здесь.

Он услышал приближающиеся шаги.

— Извините, что телефонный разговор занял столько времени. Мне следовало быть здесь уже давным-давно, я знаю. — Услышав его голос, Нора появилась из-за угла церкви. — Вы будете рады узнать, что все устроилось. Досон разрешил нам извлечь кусочек металла, замеченный на рентгене. Поэтому мне придется уехать в понедельник, чтобы провести обследование, но до того я в полном вашем распоряжении. — Она замолчала, ожидая ответа. — Ну, разве это не хорошие новости? Вы не хотите выяснить, кто она?

Он стоял молча и нахмурившись.

— Привет! Кормак! — повторила Нора, помахав рукой перед его лицом. — Вы не слышали и слова из того, что я сказала.

— Нет, слышал, слышал. Но у меня только что состоялся очень странный разговор.

— С кем? Здесь пусто.

— С Бренданом Мак-Ганном. Он только что ушел.

Кормак передал содержание своего диалога с Бренданом и попытался описать, что заметил в его глазах, когда упомянул об Осборне.