Тор (ЛП) - Андрижески Дж. С.

Тор прервал поцелуй через несколько секунд, вздохнул с сожалением и поднял голову.

— Это часть проблемы, — признался он, как будто она только что задала свой вопрос. — Я не знаю точно, для чего ему нужен Андваранаут. Это беспокоит меня, Сильвия Хоуп, потому что у Йормунгарда есть своя собственная идеология, когда дело касается смертных миров... идеология, которую он более или менее разделяет со своим отцом, Локи. По ряду причин они оба склонны зацикливаться на мире, в котором ты живёшь, на Земле. Но их взгляды не совпадают с мнением остального руководящего совета Асгарда. Они не согласны с моим отцом — нашим царём.

Когда Тор скатился с неё, снова опускаясь на ковёр из медвежьей шкуры, и положил голову на сложенную руку, Сильвия повернулась на бок, подперев челюсть одной ладонью.

— Идеология? — она поджала губы. — Какая у него идеология?

Тор повернул к ней голову, не поднимая её от руки.

— Он верит, что смертные миры должны служить нам, — со вздохом произнес он, закатив глаза. — Он верит, что мы не делаем им ничего хорошего, предоставляя их самим себе... что мы должны вернуться к более примитивной системе наказания и вознаграждения, основанной на их поведении и их приверженности божественным законам. Он считает, что люди, в частности, представляют угрозу для себя и всего своего мира без дисциплины и структуры, которые определяли бы их действия и решения.

Наступила тишина.

По правда говоря, Сильвии сложно было мысленно доказать, что Йормунганд не был совершенно неправ в этом.

В то же время идея вернуться обратно к досредневековым взглядам на человечество и космос, основанным на страхе и суевериях, не казалось ей каким-то улучшением. Во всяком случае, с её точки зрения, на сегодняшней версии Земли было слишком много таких людей. Не только людей с суевериями, но и людей, которые хотели, чтобы кто-то с высшей силой (или просто более богатый и влиятельный человек) говорил им, что делать.

— Не думаю, что это поможет, — выдохнула она.

Тор взглянул на неё. Всмотревшись в её глаза, он улыбнулся.

— Я тоже, — произнёс он. — К счастью, мой отец придерживается такого же мнения.

— Так какое отношение это всё имеет к кольцу? — спросила она, сложив руки у него на груди и подперев ими подбородок. — Йормунганд планирует провести на Земле несколько сотен лет? Вправить всем мозги, внушив им страх перед Богом?

— Перед богами, — задумчиво произнес Тор, снова улыбнувшись ей. — ...а не Богом.

Вздохнув, он снова устремил взгляд на высокий потолок.

— И да, — продолжил он. — Я подозреваю, что именно это и намеревается сделать Йормунганд, возможно, с некоторой помощью Локи. Мой племянник во многих смыслах может очень категорично мыслить. Он считает, что нужно придерживаться каждого периода времени, каждого закона, каждого образца, каждой иерархии мироздания. Ему не нравится хаос свободной воли. Ему не нравится нестабильность, возникающая из-за попыток моего отца обучить всех свободе воли. Он не видит ни пользы, ни вреда. Его отталкивает собственная неспособность предсказать, что может произойти.

Тор отрешённо улыбнулся, его голос стал задумчивым.

— Это воистину иронично, — сказал он. — Его отец, мой брат, является главным сеятелем хаоса. Каждое царство, которое навещает Локи, вскоре после этого обязательно превратится в анархию. Они являются крайностями друг друга, отец и сын... но в некоторых отношениях они странным образом связаны. Совместимы, если можно сказать. Локи любит славу короля. Его сын, Йор, не заботится об этом, и он счастлив быть кукловодом в закулисье. Йормунганд играет в мятеж, но на самом деле помешан на власти и слишком твёрдо придерживается старых методов. Он бы уничтожил Землю и вернул бы их во времена плетеных тростниковых корзин и копий, если бы думал, что это поможет достичь его цели.

Тор повернул голову, чтобы посмотреть на неё, и его голубые глаза оставались серьёзными.

— Он чувствует себя в безопасности только тогда, когда люди боятся богов, — сказал он. — Он, вероятно, предпочел бы, чтобы этим богом стал он сам или же его отец, Локи, который был бы вполне счастлив поработить человечество ради собственного развлечения. Йормунганд хочет, чтобы люди были напуганы до такой степени, чтобы они лишь бездумно подчинялись бы, как собаки, которых бьют.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Выдохнув, Тор добавил:

— Один, мой отец, обладает большей мудростью, чем они оба вместе взятые. Несмотря на их сравнительный возраст, не мой отец боится будущего.

Сильвия кивнула, обдумывая его слова.

Хотя он и говорил о её мире, о вероятности её собственного порабощения, это сложно было воспринимать как нечто реальное. Сама идея о том, как боги спорят на счет того, порабощать или не порабощать людей Земли, казалась ей фантастической.

Протянув руку, она поймала себя на том, что гладит Тора по волосам, потягивая рыжевато-золотистые локоны.

Он вздохнул, глядя на неё.

На мгновение ей показалось, что он что-то скажет.

Он выглядел так, словно хотел ей что-то сказать.

Затем он отвернулся, и выражение его лица снова стало суровым.

— Нам нужно идти, — решительно произнёс он. — Мы поговорим с моим братом Тюром.

Глава 9. Бог Войны

 

Они оделись.

Сильвия надела свои обрезанные шорты и натянула тонкую белую блузку через голову. Она не смогла удержаться и тайком подсматривала, как Тор надевает футболку Морти и эти странные, похожие на вторую кожу коричневые штаны, которые он носил.

Она пыталась не позволять себе думать о том, что всё это означало.

Она определённо старалась не думать о том, повторится ли когда-либо то, что произошло между ней и Тором.

Когда они оба оделись, Тор прошел к одной стороне длинного зала, и Сильвия последовала за ним. Там стоял деревянный сундук с замысловатой резьбой. Он был размером с большой гроб на железных ножках и занимал половину пространства под широким окном с толстыми стеклами.

Тор поднял крышку сундука и стал копаться внутри, а Сильвия привстала на носочках и посмотрела в окно.

На улице была ночь.

Она старалась не думать о том, как день так быстро перешёл в ночь, и как с той чёрной скалы всё переместилось в этот большой дом в лесу. Она предположила, что с учётом межпространственного путешествия время суток было довольно бессмысленной деталью.

Под огромной и полной луной тенистые сосны формировали линию на другом конце поля, поросшего высокой травой. Поле посередине разделялось извилистой рекой, сверкавшей в голубом лунном свете, а по обе стороны поля, ближе к холмам росли ряды деревьев. Вдали под голубым свечением луны сияли заснеженные вершины.

Она смотрела на луну и звёзды, оторвавшись лишь для того, чтобы уставиться на что-то очень большое, пролетевшее по воздуху и отбросившее тень на луну. Чем бы это ни было, его очертания больше напоминали дракона, чем сову или даже летучую мышь.

И оно выглядело слишком большим.

Сильвия всё ещё щурилась, пытаясь разглядеть это через стекло и решить, на что же именно она смотрела, когда Тор закрыл тяжёлую крышку сундука.

— Готова, любовь моя? — спросил он.

В одной руке он сжимал топор с двусторонним лезвием и золотой рукоятью длиной почти метр восемьдесят.

Сильвия немного вздрогнула при виде его с этим золотым топором.

Она поняла, что у него при себе нет молота. Она подумывала спросить, но решила, что это не её дело.

— Конечно, — сказала она.

Он взял её за руку.

...И вновь всё вокруг исчезло.

***

— Он внутри?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Тор заговорил с одним из полудюжины мужчин, стоявших на страже красной, металлической двери высотой с двухэтажный дом. Красная дверь была установлена в такой высокой каменной стене, что Сильвия не могла различить её верх на фоне синего неба.

Честно говоря, она не могла решить, выглядело ли это всё словно замок, или же это больше походило на что-то из научно-фантастического фильма.