Сегодня вечером и всегда (сборник) - Нора Робертс

Разве могла она отослать его прочь. Если бы он откровенно соблазнил ее, может быть, ей удалось бы устоять. Но против искренности она была бессильна. Кэйси сама обняла его.

Он сразу же стал целовать ее так отчаянно, будто это была последняя, а не первая ночь. У них обоих все поплыло перед глазами. Он крепко сжимал ее в объятиях – очень крепко, словно опасался, что она внезапно ускользнет. Но это было напрасно, если Кэйси что-нибудь дарила, то никогда не требовала назад. Он сорвал с ее плеч ночную рубашку, ему не терпелось ощутить под руками ее тело. Какая она тоненькая! Надо быть с ней осторожным, чтобы не переломить надвое. Но его руки не хотели, отказывались быть нежными.

Кэйси не чувствовала боли от его слишком грубых объятий. Ей передавалось его нетерпение, хотелось быть ему необходимой. Сейчас этого было для нее достаточно. Она потянула его к кровати.

Ей хотелось ощутить его тяжесть. Ее раздражала одежда, разделявшая их. Ее рот истосковался по его губам. И она всю себя перелила в поцелуй. Он был долгим, самозабвенным и несколько успокоил переполнявшие обоих желания.

Медленно, уже получая удовольствие, он начал раздевать ее. Джордан больше не чувствовал себя зарвавшимся юнцом. Он хотел теперь пройти все стадии наслаждения. Джордан провел языком по ее шее, и вздох Кэйси, вздох наслаждения он ощутил всем телом. По-прежнему желая, но уже без исступления, он коснулся губами ее груди. Кэйси распахнула халат Джордана, чтобы почувствовать наконец все его бесконечно желанное тело.

Желание познать ее до конца переполняло его. Сейчас обоим было еще не до нежности. Это придет позже, когда пыл несколько поугаснет и наступит утомление. Он покусывал ее грудь, и ощущение было чудесным. Надоевший халат наконец полетел на пол, и теперь слияние двух тел было полным. Он поласкал языком ее сосок, а затем с роскошной неторопливостью его губы снова проследовали к шее. Первобытная, темная страсть властвовала над ними.

Ее руки скользили по напряженным мышцам его груди, впивались в плечи, опускались вниз к бедрам, помогая ему вонзиться глубже, глубже, еще глубже. Она утопала в ощущении его близости. Он был всем тем, о чем она мечтала, прикосновение его губ к ее телу вызывали невыразимое, безумное наслаждение. Ей вновь захотелось ощутить вкус его поцелуя.

– Поцелуй меня, – прошептала она в изнеможении.

Буря неумолимо надвигалась. Кэйси чувствовала ее неизбежность. Ее грозное и великолепное приближение обещал поцелуй. Тело Кэйси ожило, оно трепетало, оно отдавалось, оно требовало. Рука Джордана легла ей на бедро, медленно скользя туда, где нежная кожа наиболее чувствительна. Пальцы ее готовы были разорвать его за то, что он так медлил. Тело Кэйси полыхало от неутоленного желания. Она уже содрогалась от предвкушения, но Джордан все оттягивал и оттягивал блаженный миг.

Джордан хотел видеть, как Кэйси потеряет самообладание. Его собственное было на исходе, но слишком быстрое завершение Джордана не устраивало. Он хотел еще и еще прикасаться к ней, ощущать ее кожу своими ладонями, слышать, как она со стоном произносит его имя. Все это доводило его почти до безумия. Кровь стучала в ушах, словно молотом, но он все еще медлил, губами скользя по ее бедру, языком прокладывая дорожку по животу. Он слышал, как она дышит – коротко и прерывисто. Она всецело в его власти, и ему необходимо было это знать.

Когда он снова поцеловал ее в губы, Кэйси уже была вне себя. А он чувствовал себя властелином. Только его ключ подходил к дверям, открывавшим им обоим путь к вершине. Но когда она вдруг завладела этим ключом, Джордан почувствовал, что трон его зашатался. Нет, это он был ее рабом. И он подчинился.* * *

Кэйси свернулась около него клубочком, все еще пребывая в блаженстве. Но ни о чем не жалела. Она любила. Она знала только, что нашла мужчину, которого ждала всю жизнь. И хотела им обладать столько времени, сколько он сам того пожелает. «Завтра пусть само о себе позаботится, а сегодня ночью у нее есть все, что только можно пожелать».

Джордан лежал тихо. Было темно. Истома охватила все его тело. Он даже не представлял, какой же пытке подвергал себя последние несколько недель. Но его душа…

«Да, такого, как сейчас, не было никогда, – размышлял он, несколько ошеломленный этим открытием. – Но я не могу ей сказать об этом. Она никогда не поверит». Он закрыл глаза, стараясь собраться с мыслями. Но Кэйси лежала рядом, такая теплая и мягкая, рука ее доверчиво покоилась на его груди. «Господи милостивый, ведь я только сейчас имел ее, и уже снова хочу, будто мы расставались не меньше чем на месяц. Она, как наркотик». Джордан не прочь был бы рассердиться, ему не нравилось такое положение вещей. Он, безусловно, не привык находиться в зависимости от чего-нибудь или кого-нибудь, но не мог справиться с мучительным желанием ею обладать. Она вздохнула, повернула голову и взглянула на него.

– Джордан?

– Да? – и его рука непроизвольно заскользила по ее телу, которое притягивало его как магнит.

– Я совершенно забыла про москитную сетку. Правда, странно?

Он разглядел сияние улыбки в ее блестящих глазах. И разом исчезли все сомнения. Сопротивляться было невозможно.

– Лекарство от клаустрофобии?

– Пожалуй, и весьма действенное.

Кэйси вдруг оказалась сверху и, прижавшись к нему, заявила:

– Ученые, знаешь ли, любят проверять свои теории на практике. Как насчет того, чтобы предоставить свое тело для эксперимента.

– Сколько угодно!

И он поцеловал ее в губы.

6

«Кочевые племена индейцев жили почти исключительно охотой на буйволов. Они не занимались сельским хозяйством и – очень мало – рыболовством».

Кэйси зевнула и откинулась на спину стула.

– Извини, но я поздно заснула вчера ночью, – сообщила она Джордану, но это и так было ему известно.

Ее беспечность была абсолютно непритворной. Кэйси сегодня было легко. Она призналась, что любит, она подчинилась велению страсти и отнюдь ни о чем не жалела. Напряжение, в котором она жила все это время, было следствием борьбы со своими инстинктами и попыткой скрыть правду.

– Интересно, Джордан, могу я изменить своим принципам и позвонить, чтобы принесли еще кофе?

И она снова зевнула.

Он смотрел, как она долго, роскошно потягивается.

– Не любишь ты слуг, да?

– Ну что ты, – и Кэйси уперлась локтями в колени. – Я просто не люблю, чтобы мне прислуживали. И кофе я бы лучше сварила сама, но Франсуа не любит, когда кто-нибудь слоняется у него в кухне.

– А почему тебя собственно не устраивает такое облегчение быта?

– Джордан, я не могу философствовать после того, как спала всего три часа. – И она опять зевнула. – Между прочим, какого цвета глаза у Миллисент?