Я убил Бессмертного - Том 2 (СИ) - Оро Призывающий "Оро Призывающий"
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Каждое слово в перечислении швырялось отдельно.
— И каждый раз, уходя туда, они не знаю — вернутся ли живыми? Выберутся ли целыми, или останутся на всю жизнь инвалидами? Но даже те, кто возвращается домой живыми и здоровыми, порой могут пропасть на несколько дней, неделю, даже месяц…
Монахов неторопливо вышагивал по студии; ракурсы сменяли друг друга. Всё шло точно по сценарию, как и репетировали.
— Главный герой нашего сегодняшнего рассказа провёл в Тумане куда дольше. Он заматерел там, стал настоящим Робинзоном нашего времени. Ему пришлось выживать там, где выжить невозможно; питаться мхом и дичью, добывать огонь, строить себе доспехи из подручных материалов, практически, из палок и помёта… итак, встречайте!
Ведущий взметнул обе руки по направлению к кулисам.
— Человек, который ушёл в Туман и вернулся через пять лет! Отец троих детей, которые не видели его все эти годы! Выживальщик, совершивший невозможное…
В кулисах раздался какой-то грохот. Сидя к ним спиной, Иван Сергеевич не мог обернуться и посмотреть, что там произошло — но по осёкшемуся лицу ведущему понял, что, несмотря на все репетиции, что-то пошло не по плану. Что там такое, актёр куда-то пропал?
— А-а-а вот и он, — как-то странно улыбаясь, провозгласил Монахов. В глазах телеведущего плескалась первобытная паника. — Встречайте!
Да что там такое, чёрт побери, происходит? Позади загрохотали шаги — чёрт, как будто кто-то надел на ноги вёдра для картошки. Не выдержав, Иван Сергеевич всё же обернулся…
…
…
…
Двухметровый блондин в позолоченной и покрытой узорами броне, по сравнению с которой бриллианты Барби казались дешёвкой, гордо вышагивал по студии, вертя головой во все стороны. На его лице был написан живейший интерес; правой рукой он сжимал огромный меч, держа его так легко, будто бы это был перочинный ножичек.
Молчание затягивалось. Молчали все — ведущий, приглашённые гости, зрители в зале… Сам великан тоже молчал, шагая вперёд.
Зато за пределами съёмочной площадки явно возникло активное шевеление. Кто-то бежал, что-то кому-то говорил так, что аж здесь было слышно…
— …да, это именно он, — вымученно улыбнулся Монахов. — Наш сегодняшний гость, эээ, действительно поднаторел в искусстве выживания… искусстве…
Говорить без сценария, импровизируя на ходу, было явно тяжелее, чем шпарить по тексту, но следующая сценарная реплика точно не подходила. Тот актёр-задохлик должен был выйти в самодельной броне из дерева, и Монахов спросил бы его… там было что-то про бобров, кажется. Но этот…
— И… что же вы молчите? — Монахов мялся, не сходя с места и не зная, как исправить положение — а рыцарь в броне пару раз крутанул в руке меч (чёрт, он что — измазан кровью?!) — а затем выдал какую-то яростную тираду на совершенно незнакомом языке. У Ивана Сергеевича глаза полезли на лоб. Да что вообще происходит?!
— О, — из-за кулис раздались новые шаги, и следом на великаном вышел молодой парень, жгучий брюнет в чёрной рубашке. Именно он и заговорил. — Прошу простить господина Люка. Видите ли, за те шесть лет…
— Пять лет, — машинально поправил его Монахов, глядящий в одну точку с дуреющим лицом.
— Пять, — кивнул брюнет. — За эти пять лет господин Люк несколько одичал и слегка разучился говорить по-русски…
— А… А вы… — Монахов пошевелил в воздухе пальцами.
— Переводчик, — кивнул парень. — Можете звать меня Артуром.
Он оглядывался по сторонам и вроде бы улыбался… но в его облике Иван Сергеевич безошибочно угадал какую-то напряжённость. Будто парень изучал, прикидывал… И почему от него исходит больше опасности, чем от великана с оружием?
— Вань, — Барби переводила взгляд с одного пришельца на другого. — Какого хера происходит, а? Где тот тощий тип? Почему не по сценарию?
Остальные гости — двое известных Плутающих, пара блогеров, консультант по вопросам семьи из Ассоциации Плутающих — задавались тем же вопросом. Впрочем, было уже очевидно — что бы ни происходило, это не имеет к сценарию ни малейшего отношения.
— Еремей! — режиссёр-постановщик делал Монахову из-за кулик страшное лицо. — Импровизируй! Импровизируйте, вашу мать!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})Так. И этот не знает, что случилось. Так откуда взялись эти двое?..
— Х-хорошо, — наконец, Монахов смог взять себя в руки. — Итак… Люк. Люк! Артур, вы же переводите ему?..
Парень, назвавшийся Артуром, кивнул.
— Тогда вот наш первый вопрос, — ведущий из последних сил нацепил улыбку. — Ваши трое детей остались здесь совершенно одни, без родителей. Жена умерла вскоре после вашего исчезновения, и все эти годы их воспитывала её пьющая бабушка, Антонина Степановна. Жалеете ли вы о том, что не были с ними так долго?
Артур приподнял бровь, а затем быстро заговорил на том же странном языке, на котором до этого что-то декламировал великан по имени Люк. Вот и сейчас, тот, выслушав вопрос, начал что-то говорить в ответ — так громко и пафосно, будто читал со сцены какой-нибудь шекспировский монолог.
— Ну — как сказать, — начал переводить парень, не дожидаясь конца тирады. — Люк ни капли не жалеет об этом. Строго говоря, Люк и в Туман-то ушёл лишь затем, чтобы не видеть своих детей. Видите ли, они ему не нравились.
Будто подтверждая это, Люк завершил свою речь каким-то громоподобным словом, при этом ткнув рукой в Монахова.
— Да, — заключил Артур. — И вы ему тоже не нравитесь.
— Я? — ведущий отступил на шаг, видимо, боясь попасть под удар. — Но почему же…
— Просто натура такая, — Артур пожал плечами.
Чёрт. У Ивана Сергеевича потемнело в глазах. Почему прямой эфир? Почему эти остолопы не могли записать передачу заранее, затем вырезать всё, что можно, и…
— А вы знаете, я охотно верю в эту версию, — как ни странно, из всех гостей первой в себя пришла семейный психолог. — Просто посмотрите на эти доспехи. Вы же видите — столько самолюбования, столько лоска. Раздутое эго мужчины заставляет его самоутверждаться, совершать то, что он считает подвиги — а тихий семейный быт вызывает у него только неприязнь.
Монахов с благодарностью кивнул психологичке; было видно, что он сам уже готов был сорваться. А вот Люк снова что-то прорычал, глядя в сторону женщины.
— Люк говорит, что вы похожи на жабу, квакающую из пруда, — меланхолично просветил её и всех остальных Артур. — И приказывает вам замолчать.
— Ничего удивительно, — возмущённо квакнула психологичка. — Ещё одно проявление воспалённого эго!
— Согласен, — пробасил один из Плутающих, привставая. — И знаете, что? Этот тип своим отношением к людям позорит нашу профессию, позорит гордое звание Плутающего!
Лицо Монахова постепенно обретало привычный цвет — ситуация всё ещё оставалась странной, но, по крайней мере, сейчас он находился в своей стихии.
— И эти доспехи, — поддержал второй Плутающий. — Что за пафос? Он больше похож не на опытного бойца, а на какого-то косплеера. Зачем он нацепил на себя это?..
Люк вертел головой по сторонам, оглядываясь то на один голос, то на другой; Артур стоял неподвижно, не глядя ни на кого конкретного — но всё такой же напряжённый.
— Зачем? — Иван Сергеевич дёрнулся, услышав рядом с собой недовольный голос Барби. — А я скажу, зачем. Потому что это называется хорошим вкусом — тем, чего у вас, «опытных бойцов», не было, нет и никогда не будет.
Повернувшись к своей спутнице, Иван Сергеевич поморгал. Что она несёт?..
— Какой тут хороший вкус, — поморщилась психологичка. — Золото — это сублимация комплексов, а мелкие узоры на броне говорят о запущенных сексуальных девиациях, которые наш пациент сам же в себе и поддерживает, не давая открыться своему истинному «я»…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})— Золото — это золото, — поморщилась Барби, презрительно отмахиваясь наманикюренной ручной. — Те, у кого оно есть, могут оценить по достоинству, а те, у кого его нет — завидуют. Вот что я скажу: золотые доспехи — это новый тренд сезона!
— Да, но откуда он их взял? — вмешался один из блогеров. — Ведь вроде говорили, что он делал доспехи сам, их подручных материалов…
