На перекрестках столетий - Георгий Караев

— Это же здорово! — воскликнул Женя. — Мы с Сашей свои моторки не раз чинили. Если знающий человек будет нами руководить, за зиму справимся. Дело верное…

— Мы очень благодарны вам за ваше предложение, — сказал Громов. — Вы действительно нашли для нас единственный выход, но нам надо прежде поставить в известность остальных и получить их согласие.

— Правильно, — одобрительно сказал Вадим Евгеньевич. — Спешить не следует. Посоветуйтесь со своими товарищами, обдумайте все как положено и приезжайте.

…Клуб покидали уже в сумерках. В Приморском парке Победы зажглись фонари. Ребята шли по аллее молча. На сердце у них было неспокойно. Первоначальное воодушевление сменилось трезвой неуверенностью и сомнениями: сумеют ли они справиться с такой сложной работой? Ведь большинство членов экспедиции никогда не держали в руках рубанка, да и неизвестно, какими же были эти самые ушкуи…

— Вот что, — нарушил молчание Громов. — Давайте-ка сперва посоветуемся с Георгием Алексеевичем.

В тот же вечер все трое входили в хорошо знакомую им квартиру. Выслушав рассказ, Карцев одобрил идею строить суда самим при помощи яхт-клуба.

— Предложение отличное, — сказал он. — Требуется только отнестись к нему со всей ответственностью и, взявшись за дело, довести его до конца. То, что ни у кого из вас нет опыта подобной работы, не беда. Было бы желание! Мы в свое время и не с такими вещами справлялись, причем нам никто не помогал. У вас же будут квалифицированные наставники, производственная база… Должны сделать, — подытожил Георгий Алексеевич.

— Вот бы и вам с нами отправиться, — мечтательно произнес Женя. — Все так обрадуются. Мы ведь без вас уже даже как-то не представляем похода.

— Конечно! Соглашайтесь! — подхватили Таня с Володей.

Старый историк растроганно посмотрел на сидевших перед ним молодых людей. За время совместной поездки он и сам успел крепко привязаться к студенческой ватаге и не раз ловил себя на мысли, что готов хоть завтра пуститься с ними в долгий путь, но такое трудное водное путешествие в его годы…

— Спасибо, — произнес он наконец после затянувшейся паузы. — Мне бы тоже очень хотелось отправиться летом с вами, однако в моем возрасте это едва ли возможно… А я, между прочим, все равно собирался нынешним летом проехаться по Днепру, где в двадцатом году воевал против Врангеля. Так что, может быть, мы и встретимся с вами где-нибудь в Запорожье или в Каховке.

— Это было бы чудесно! — захлопала в ладоши Таня.

— Ну, не стоит предрешать события. У нас еще будет время вернуться к этому разговору…

На общем собрании участников похода предложение самим строить ушкуи никого не смутило, и спустя пару дней к начальнику яхт-клуба отправилась делегация.

Вместе с Вадимом Евгеньевичем в кабинете находился высокий, стройный мужчина в элегантном сером костюме, с моложавым лицом, покрытым легким загаром.

— Наш старший тренер Сергей Янович Эльшев, — сказал начальник клуба. — Тоже вот заинтересовался идеей вашего похода. А это те самые энтузиасты, которым не дают покоя лавры Тура Хейердала. Знакомьтесь, пожалуйста.

— А мы о вас знаем, Сергей Янович, — сказал Саша Трофимов. — Ведь это вы были участником Олимпиады в Мельбурне?

— Да, я, — последовал ответ.

— Очень рады познакомиться с вами.

Между тем Вадим Евгеньевич, вызвав секретаршу Машу, попросил ее разыскать и пригласить к нему мастера Климова.

— Сейчас он придет, — сказал Вадим Евгеньевич. — Личность любопытнейшая, увидите. Можно сказать, самородок, настоящий народный умелец. Корабел. У них в деревне, неподалеку от Ладейного Поля, все такие, из поколения в поколение ладьи да суда разные, наподобие ушкуев ваших, мастерят. С ним не пропадете.

Тут на пороге появился человек, о котором шла речь. Небольшого роста, грузноватый, с тяжелыми натруженными руками мастерового. На нем была выцветшая рабочая куртка и такие же штаны в прилипших стружках, заправленные в кирзовые сапоги. Глаза из-под насупленных бровей смотрели с хитроватым прищуром.

После взаимных приветствий все расположились вокруг длинного стола, и Громов, вынув из папки записи, ознакомил собравшихся с исходными данными, которые им удалось отыскать в библиотеке военно-морского музея.

— Судя по всему, это были легкие суда с мелкой осадкой, отличавшиеся маневренностью и быстроходностью. Они могли ходить под парусом и на веслах, мачту обычно делали съемной.

— Помните картину Сурикова «Завоевание Сибири»? — сказал Сергей Янович. — Там как раз такие.

Начали прикидывать возможное устройство и оснастку будущих судов, чертить эскизы.

— По теперешней воде, даже в половодье, с командой из четырех человек вам варяжский путь на обычных ушкуях никак не одолеть, — уверенно сказал Павел Петрович Климов.

— Да, пожалуй, эта конструкция для плавания в современных озерно-речных условиях не годится, — признал и Эльшев.

— Так что же, нам теперь отказаться от идеи похода? — упавшим голосом спросил Женя.

— Отказаться? Ни за что! — возмутился Сережа Жарковский. — Надо искать выход. Не может быть, чтобы его не было.

— Молодец! — похвалил юношу начальник клуба. — Выход всегда есть. Хейердалу тоже ведь приходилось допускать некоторые изменения в конструкции своих знаменитых судов. Что, по-вашему, нужно сделать, чтобы ушкуи смогли пройти намеченным маршрутом? — обратился он к Климову.

— Надо максимально уменьшить их осадку и выбрать полегче материал, скажем, тот, который идет у нас на «четверки» и «шестерки», — ответил мастер.

Принялись азартно чертить новые схемы. Работа захватила всех.

— Вопрос, насколько можно отступить от древнего новгородского образца, не меняя по возможности внешней обводки корпуса, и какие при этом должны быть площадь и форма паруса, чтобы не нарушить остойчивости судна? — горячился Эльшев, водя карандашом по листам с эскизами. Потом он заспорил с Климовым о специфических деталях оснастки. Предварительное обсуждение грозило затянуться, и его решили продолжить в рабочем порядке уже в мастерской. Тут же разбились на бригады. Ребята под руководством Павла Петровича договорились о том, как заняться строительством корпусов. Тане и Алле поручили шить паруса, вымпелы и кормовые флаги. Таня, кроме того, обещала подготовить проекты носовых украшений. Руководить их работой вызвался Эльшев.

— Носовые украшения — непременная принадлежность древних судов, — сказал Сергей Янович. — В те далекие времена мореходы верили, что изображение фантастических существ на носу корабля отпугивает морских чудовищ, обитающих в подводных глубинах: огромных змеев, драконов, гигантских осьминогов. Не говоря уже об обольстительных наядах, завлекавших моряков на коварные скалы. Так что чем страшнее будет какая-нибудь фантастическая голова или фигура на носу ваших ушкуев, тем лучше.

Поначалу всем казалось, что впереди много времени — подумать только, целая зима! Однако месяцы пролетели незаметно, подошел конец года, а в мастерской яхт-клуба участники экспедиции еще только заканчивали изготовление шпангоутов. Яхтсмены и работники клуба помогали ребятам как могли, но все же со сроками работ они явно запаздывали. Утешались тем, что наверстают после экзаменационной сессии в зимние каникулы, а пока выкраивали каждый свободный от занятий час, чтобы подольше задержаться на Крестовском.

Профком института выделил необходимые средства на оплату материалов. В деканате путешественникам тоже шли навстречу, хотя ни на какие поблажки на экзаменах им, разумеется, рассчитывать не приходилось. Поэтому трудиться с полной отдачей сил нужно было на оба фронта. Так проверялись их воля и упорство, верность мечте.

Работали все с огромным увлечением. Недостаток опыта искупали старанием и вскоре неплохо освоили премудрости плотницкого ремесла. Павел Петрович засиживался с молодыми людьми допоздна. Часто заглядывал к ним и начальник клуба. По его приглашению студенты стали захаживать к нему в кабинет отдохнуть, а Маша угощала их чаем.

Как-то разговор коснулся прошлого яхт-клуба.

— А вы знаете, что клуб наш ведет свою историю от самого Петра Великого? — спросил Вадим Евгеньевич.

— Вот, значит, почему памятник Петру у вас стоит, — сказал Женя.

— Да. Установлен он был в 1872 году к двухсотлетию со дня рождения Петра Первого. А клуб царь основал еще в 1718 году под названием «Невская флотилия». По указу Петра построили сто сорок одну парусную яхту, и Петр роздал их своим приближенным, чтобы приохотить к морю. В определенные дни они обязаны были выходить на этих яхтах в Невскую губу и обучаться навигации и управлению парусами. Петр даже собственноручно написал для них специальную инструкцию.