Властитель Дерини - Кэтрин Куртц

За спиной Ридона вспыхнуло на мгновение малиновое сияние, и Торн громко икнул. Он с трудом сдержался, чтобы не осенить себя крестным знамением.

— Пожалуйста, не говори так, — боязливо прошептал он, — а то кое-кто может услышать.

— Кто, Люцифер? Чепуха. Дорогой Торн, боюсь, что наш Князь Тьмы — выдумка, сказка, сочиненная, чтобы пугать непослушных детей. Настоящие дьяволы — это живые люди, вроде Моргана и Мак-Лайна. Запомни это, будь умницей.

С хмурым видом Торн привел наконец в порядок свою мантию и повязал вокруг головы узкую золотую ленту. Руки у него немного дрожали.

— Ну хорошо, Морган и Мак-Лайн — дьяволы. Раз ты так говоришь, значит, так и есть. Но как я скажу это Совету? Даже если Морган и Мак-Лайн представляют собой то, что ты сказал, а я их не знаю, я вообще не видел этих джентльменов, все равно они всего лишь наполовину Дерини. Они не могут быть вызваны на магический поединок ни одним из нас. И мне нужно будет привести веские доводы, чтобы убедить Совет изменить это положение.

— Они у тебя будут, — ответил Ридон, лениво потирая шрам на щеке указательным пальцем, — тебе стоит только напомнить Совету, что Морган и Мак-Лайн, похоже, способны делать то, что делать не должны. А если это их не убедит, можешь добавить, что эта парочка, возможно, представляет угрозу самому существованию Круга Избранных.

— Да, но эти двое вообще не знают о существовании Совета.

— Верно, но слухи имеют обыкновение распространяться, — проскрипел Ридон. — И запомни: Венциту это очень нужно. Что-нибудь не ясно?

— Да, то есть нет, не важно. — Торн нервно прочистил горло и, отвернувшись, уставился на свое отражение в зеркале, с усилием сдерживая дрожь в руке, которой он поправлял воротничок. — Я хотел сказать, то есть спросить у тебя. — Он запнулся, но продолжал более уверенным тоном: — Я надеюсь, что ты, в свою очередь, напомнишь Венциту о том риске, которому я подвергаюсь, выступая по его поручению. Я не знаю его планов в отношении Моргана и Мак-Лайна и знать не хочу. Но Совет обычно придерживается нейтральной позиции. И там очень не любят тех, кто влезает в политические дрязги. Венцит мог бы и сам явиться на Совет, если бы он был хоть немного покорней, — закончил он раздраженно.

— Покорность не в характере Венцита, — спокойно заметил Ридон, — и не в моем — тоже. Так что если ты собираешься ссориться с кем-то из нас, то я располагаю возможностью договориться о месте поединка. Говорят, сейчас подходящее время для магических поединков.

— Но ты же на самом деле не думаешь, что я собираюсь кого-то вызывать? — Воспоминание о каком-то прошлом кошмаре мелькнуло в светло-голубых глазах.

— Конечно, нет.

Торн тяжело вздохнул и, успокоившись, подошел к украшенной резным орнаментом из цветов и виноградных лоз плите, что прикрывала Переносящий Ход.

— Утром я извещу тебя обо всем, — сказал он, подбирая парчовую накидку. И, все еще стараясь сохранить достоинство, спросил: — Тебя это устраивает?

Ридон молча кивнул, глаза его насмешливо блеснули.

— Тогда желаю приятно провести вечер, — сказал Торн и пропал.

Высоко в неприступных горах, в огромном восьмиугольном зале с потолком, отделанным наподобие граненого аметиста, собирался Совет Камбера. Зал венчал лиловый купол.

Одну из восьми стен полностью занимали кованые бронзовые двери, поблескивающие вверху ониксом. Остальные семь стен были облицованы резными деревянными панелями, инкрустированными слоновой костью. Свеженатертый паркет отбрасывал блики на статуи Дерини, вошедших в историю. Зал был пуст, лишь в центре стоял тяжелый восьмиугольный стол и восемь кресел с высокими спинками. У пяти из них стояли Дерини.

Итак, под лиловым куполом непринужденно беседовали о чем-то трое мужчин и две женщины. Все, кроме одного, были одеты в лиловые и золотые одежды — цвета Круга Избранных. Только на епископе Арилане была черная ряса и пурпурная епископская мантия. Он изредка кивал, прислушиваясь к тому, что говорила прекрасная леди Вивьен, стоящая справа от него, темноволосому, атлетически сложенному молодому человеку с миндалевидными глазами — Тирцелю де Кларону.

Напротив них седовласый мужчина с бледными, прозрачными руками беседовал с девушкой, которая была, наверное, на полвека моложе его. Девушка, улыбаясь, внимательно слушала его, и когда она покачивала головой, ее рыжие волосы вспыхивали подобно пламени. Арилан, сдерживая зевок, повернулся к дверям, которые в этот момент распахнулись, пропуская Торна Хагена.

Торн был не в духе; его лицо, обычно цветущее, было совсем бледным, только на скулах горел лихорадочный румянец. Заметив, что на него смотрит Арилан, он отвернулся и поспешил к противоположной стороне стола, где беседовали старик и девушка. Разговорившись с ними, он успокоился, лицо его снова приобрело обычное безмятежное выражение, но Арилан заметил, как он тайком вытирает потные руки и прячет в лиловые рукава дрожащие пальцы. Арилан отвернулся, делая вид, что поглощен беседой. Глядя на его лицо, можно было подумать, что он весьма заинтересован рассказом леди Вивьен, но на деле он едва слышал ее.

Что же такое случилось, что испортило Торну настроение? Интересно, что или кто? Не человек, это точно. Значит — Дерини? Но в этом случае Торну нечего бояться. Здесь он в полной безопасности, ни один Дерини не рискнет применить свои силы против того, кто находится в этой комнате, если на то не будет воли Совета. Здесь вообще бессильны любые чары, так как место это надежно защищено. И эта магическая защита скреплена смертной клятвой каждого из Круга Избранных; на каждом заседании Совета ее давали вновь. Нет, здесь Торну Хагену ничто не угрожает.

Арилан коснулся края стола, отделанного слоновой костью, и ощутил под пальцами гладкую и холодную полоску золота, — несколько таких полос разделяли стол по числу присутствующих.

С другой стороны, рано или поздно, но Торну придется покинуть зал Совета, а за его пределами немало Дерини, которые не связаны с Кругом Избранных и не подчиняются его законам. Они вообще не считаются с Советом. Такими отступниками были Льюис ап Норфал, Ридон из Восточной Марки, а в прошлом столетии — Ральф Макферсон. Они отвергли власть Круга Избранных и, восстав против Совета, были исключены из него. Возможно, Торну Хагену не дает покоя кто-то из них? А может быть, это заговор против всего Совета?

Арилан взглянул на Торна и вдруг улыбнулся, подумав, что его подозрения ни на чем не основаны. Ведь Торн мог поссориться со своей последней пассией или повздорить с управляющим. Почему бы и нет?