Невидимые силы - Евгения Грановская

— Что будет, если Келлер опоздает?

— Тогда ему придется ждать еще сто лет, — с холодной иронией проговорил Платон Багратович. — А я сомневаюсь, что он столько проживет. Даже учитывая его великолепные способности.

— Значит, надо поймать этого Келлера, пока он не натворил дел, — сказала Настя. — Напрячь ФСБ, МВД, другие спецслужбы.

Платон и Жгут снова переглянулись, лица их слегка помрачнели.

— Видишь ли, — снова заговорил Платон, — наше Бюро имеет довольно зыбкий статус. Многие облеченные властью люди «наверху» считают наше существование… — Платон Багратович запнулся, подыскивая подходящее слово.

— Малообоснованным, — подсказал Жгут.

— Именно, — кивнул Платон Багратович. — И это еще мягко сказано. Нам постоянно урезают финансирование, не дают расширять штат, ну и все в таком же духе.

— А почему? — вскинула брови Настя.

— Многие не верят в существование эксов, считают их шарлатанами, фокусниками, аферистами. А если нет противника, то и войну объявлять некому. Так что на поддержку «кавалерии» мы особо не рассчитываем. В основном действуем своими силами.

— Это правда, что ваши оперативники пользуются специальными пулями? С выпиленными крестиками.

— Правда.

— Это как-то связано… с верой в Бога?

— Отчасти, — ответил Платон Багратович. — Среди наших оперативников есть по-настоящему верующие люди. Для них крест — это символ, значение которого ты знаешь сама. А если обойтись без мистики, то крестообразный распил превращает обычную пулю в разрывную. — Платон Багратович посмотрел на часы. — Ну, а теперь откинься на спинку кресла и попытайся расслабиться. Понимаю, что в данных условиях сделать это будет непросто…

— Может, включить ей расслабляющую музыку? — предложил Жгут.

— Думаю, обойдемся и так. — Платон Багратович положил ладонь Насте на лоб. — Закрой глаза.

Она послушно закрыла глаза.

Ладонь у шефа Бюро была теплая, сухая и твердая. Настя поймала себя на том, что его прикосновение ей приятно.

— Расслабьтесь, — услышала она ровный, властный голос Платона. — Думайте о чем-нибудь приятном.

«Расслабишься тут», — подумала Настя. Однако вопреки ожиданию расслабиться получилось сразу же. Она представила себе лицо Платона, его темно-карие, мерцающие теплым светом глаза… Сейчас он смотрит этими глазами на нее.

«Интересно, я ему нравлюсь? — яркой искоркой пронеслась в ее расслабляющемся сознании мысль. — Я бы хотела».

Настя улыбнулась.

Не прошло и нескольких секунд, как ее охватила легкая, приятная дрема. Где-то в отдалении зазвучала тихая музыка, и сквозь эту музыку пробивались негромкие голоса.

— Странная аура.

— И я о том же, шеф.

— Но потенциал действительно высок. И он очень неровный. То поднимается до пика, а то опускается до среднего уровня и даже ниже.

— Да, необычно. Как думаете, что у нее за способность?

Пауза. А затем приглушенное:

— Что-то, связанное с психомоторикой. Но все очень неотчетливо…

Потом Настя нырнула в сон, но усилием воли снова выбралась на его поверхность. И услышала тихие отдаленные слова, которые заставили ее сквозь полудрему улыбнуться.

— Она вам нравится. Верно, шеф?

— Что ты имеешь в виду?

— Я вижу, как вы на нее смотрите.

— И как же?

— Как одинокий мужчина смотрит на красивую девушку.

— Глупости. Я гожусь ей в отцы.

— И все же была какая-то «искра», верно? Я в этих делах наблюдательный.

— Володя, закрыл бы ты рот.

— Молчу, шеф, молчу, — посмеиваясь, отозвался Жгут.

«Интересно, это сон или я слышу эти слова на самом деле?» — подумала Настя.

Потом что-то тихо заиграло, какая-то музыка, приятная, монотонная, успокаивающая. Голос Платона Багратовича превратился в негромкий гул, а дальше Настя снова разобрала слова.

— Володя, нам срочно нужно ехать. В парке на Вернадского два экса заставили отдыхающих наброситься друг на друга. Кажется, там поножовщина.

— А что с девочкой?

— Она просто поспит до нашего возвращения. Укрой ее пледом.

— Да, шеф. Нужно взять с собой…

Окончания фразы Настя не расслышала. Голоса Жгута и шефа стали уплывать, делаться невнятными и тихими, как далекий плеск волн. Потом они умолкли совсем.

Теплая река подхватила Настю и понесла по своим волнам, и девушка погрузилась в черный, глубокий сон без сновидений.

Проснулась она внезапно. И тут же почувствовала непонятную тревогу. Потерла пальцами глаза, огляделась. В кабинете, кроме нее, никого не было. Ноги были накрыты пледом. Потянуло сквозняком, и Настя поежилась.

Она откинула плед, собираясь встать, и тут откуда-то из-за стены донесся женский крик. Настя замерла. По спине у нее пробежал холодок. Новая волна сквозняка заставила передернуть плечами, и на этот раз холодное дыхание, коснувшееся ее кожи, проникло глубже и пробрало до самых костей.

Крик повторился, но на этот раз прозвучал глухо и сдавленно, словно кто-то пытался заткнуть кричащей рот.

Настя почему-то сразу подумала о полногрудой Зиночке из приемной. Не зная, что предпринять, она встала с кресла и на цыпочках подошла к двери. До ее ушей донесся какой-то шум. Настя осторожно выглянула в коридор. Там было пусто, но как-то странно пусто. Мелькали бледные, едва заметные тени. Блики света попеременно падали на ровно освещенные стены, словно под потолком раскачивался невидимый фонарь. К ее горлу подкатил комок тошноты. Грудь сжал страх.

И снова послышался приглушенный шум. Настя вышла в коридор и направилась на этот шум. Метров через пять остановилась. Шум был совсем рядом. Настя потянулась было к ближайшей двери, но вдруг неведомая сила подхватила ее и швырнула на пол.

Настя открыла глаза, приподнялась и с изумлением поняла, что находится уже не в коридоре, а в том самом офисе, где стоит дефинитор. Но теперь тут творилось черт знает что. Пластиковые перегородки были смяты и повалены. Столы, компьютеры и офисные шкафы валялись на полу. В воздухе летали бумаги и папки.

Она увидела секретаршу Зину. Та сидела на полу у стены с бледным лицом и размазанной по щекам тушью.

— Зина! — дрогнувшим голосом позвала Настя.

Секретарша Зина вздрогнула и посмотрела куда-то сквозь нее. А потом что-то тихо и торопливо пробормотала. Настя поняла, что женщина не в себе от ужаса, протянула руку к ее плечу.

— Зина, успокойся. Скажи, что произошло?

От прикосновения секретарша вздрогнула, как от удара, оно явно вывело ее из транса.

Зина направила взгляд мимо Насти, и в ее голубых глазах плеснулся страх, заставив их потемнеть. Настя обернулась и увидела Валю. Та тоже сидела на полу, но под прикрытием перевернутого стола, в руках она сжимала пистолет.

— Что происходит? — растерянно спросила Настя.

Валя всхлипнула:

— Платона и Жгута нет. В парке на Вернадского был всего лишь отвлекающий маневр. Они нас… Они нас перехитрили.

Справа от Насти что-то шевельнулось, она услышала шорох и увидела, как Валя вскинула пистолет. Прежде чем обернуться, Настя отчетливо ощутила чужое враждебное вторжение в свой разум.

ПОДЧИНИСЬ!

Она повернула голову и увидела перед собой невысокого человека с непроницаемо-черными глазами. Он смотрел на Валю, но каким-то образом Настя чувствовала его взгляд и на себе.

— Брось пистолет, девочка, — спокойно и негромко произнес мужчина.

— Убирайся… — тихо, с усилием сказала Валя. — Я… буду стрелять.

— Брось пистолет, — повторил мужчина.

Боковым зрением Настя увидела, как пистолет дрогнул в руках Вали, а потом стал опускаться. В голове у Насти сильно зашумело, в глазах помутилось, и она почувствовала, как что-то теплое и влажное коснулось ее верхней губы.

«Это кровь, — поняла Настя. — Моя собственная кровь… Течет из носа».

— Настя, беги! — крикнула вдруг Валя, вскинула пистолет и выпустила в чудовище две пули.

Настя зажмурилась. Что-то мягко стукнуло у нее в голове. В ушах засвистел ветер. На миг сознание помутилось, и девушка поняла, что падает, но каким-то чудом удержала равновесие. Открыла глаза и снова покачнулась — на этот раз от изумления и ужаса.

Она обнаружила, что стоит на площади, неподалеку от станции метро, и вокруг ходят люди. Еще не успев осознать всего, что случилось, Настя бросилась к метро, словно там, среди множества людей, было единственное место на земле, где ей не угрожает опасность.

Сказать, что Настя была потрясена, — это ничего не сказать. Реальность пошатнулась в ее глазах, привычный мир если и не рухнул, то с нарастающей скоростью рушился. Она никогда не считала себя наивной девушкой, витающей в облаках, но как современный, в меру образованный и привыкший к комфорту человек редко думала о невообразимой сложности мира. А если и думала, то лишь тогда, когда на пути появлялось какое-то препятствие, мешающее ее желанию прожить очередной день с привычным душевным (и бытовым) комфортом.