Не ходите, девки, замуж… или… ЛОШАДЬ БОЛЬШАЯ - Галина Волкова

Наблюдая, как в тусклом свете грязных фар мелькают по бокам тёмные стволы деревьев, Васька периодически вздрагивала и от неожиданности шарахалась, прижимаясь к бабуле, когда на особо узком участке дороги развесистые лапы елей возмущённо скребли по стёклам кабины, издавая противный скрипящий звук. Она держалась из последних сил, чтобы вновь не потерять сознание и не сползти на грязный, вывоженный дюже неприятной смесью из липкого солидола, машинного масла, грязи и навоза пол, тем самым вконец испугав старушку. За время пути внезапно и совсем некстати прихватило живот – тупая боль с правой стороны грызла не по-детски…

Но вот мытарства закончились, лес остался позади, а впереди показались огни небольшого районного городка, будто встречая припозднившихся путников и приветливо мигая светлячками в темноте ночи. Добравшись до намеченной цели, Василиска с баб Катей устало ввалились в приёмный покой. На часах значилась глубокая ночь, маленькая стрелка перевалила цифру два…

К ним вышел доктор в белом халате и в низко надвинутом на лоб колпаке. Сдерживая зевоту, он вдруг совсем по-дружески подмигнул Василисе:

– Ну что ты совсем раскисла, красавица? Вот давай сюда на кушетку ложись и можешь начинать жаловаться!

– Готова… – проскрипела она, осторожно укладываясь на топчан.

– Ну и что тут у нас? – участливо поинтересовался мужчина, присаживаясь рядом.

– Да вот… нога болит… И живот… – вдруг засмущалась, уж больно врач оказался молод и красив.

– Сейчас посмотрим… – нараспев произнёс тот, оголяя Ваське живот и совсем низко спуская её трусики, обнажив при этом холмик первых девичьих волосков, от чего девочка окончательно залилась румянцем, стыдливо придерживая резинку.

– Так-с… тут больно? – аккуратно надавил на напряжённые мышцы.

В ответ Василиса утвердительно кивнула.

– А тут? – резко отпустив пальцы, поинтересовался врач.

Та опять лишь дёрнула головой в знак подтверждения, как будто язык разом проглотила.

– Покажи язык! – вот даже доктор вспомнил про него.

«Да без проблем!» – высунув «лопату», Васька быстренько прикрыла пузо, поспешно одёрнув футболку.

– С кем ты приехала?

– С бабушкой… – прошептала она.

– Аппендицит у тебя похоже… Надо бы необходимые анализы взять и понаблюдать до утра… – вслух размышлял мужчина.

– А нога как же? – невинным голоском поинтересовалась девочка, выставляя вперёд опухшую конечность.

При виде такого зрелища молодой специалист, казалось, потерял дар речи! «Ёханый бабай!» – округлив глаза, лишь выдал в ответ. Сглотнув слюну, шустро подхватился и, бросив на ходу: «Лежи, не вставай! Я сейчас!» – вылетел из смотровой.

Не прошло и пяти минут, Васька и заскучать не успела, как тот вернулся уже не один, а с коллегой – представительным седым дядечкой, важно потирающим руки. Теперь уже в четыре глаза доктора уставились на отёкшую, отливавшую блестящей синевой голень…

– Срочно в операционную! – скомандовал второй, как впоследствии выяснилось, дежуривший в ночь заведующий хирургическим отделением.

Баба Катя ни в какую не поехала обратно, пока операция не закончилась и опасность не миновала. Так и просидела, сгорбившись, на колченогом стульчике в приёмном покое, неистово шепча многочисленные молитвы, умоляя «Боженьку» о милосердии к болящей внучке. Вышедший позже к насмерть перепуганной старушке хирург устало окинул ту взглядом и ободряюще похвалил:

– Молодца, бабуля! Не растерялась! А ведь промедли до утра с госпитализацией, ногу девочке пришлось бы ампутировать…

Вот так всё оказалось серьёзно. Остеомиелит развился мгновенно, вызвав воспаление кости с образованием гноя. Про аппендицит доктора, казалось, позабыли. Во всяком случае, на время.

Но перед этим… Лёжа на высоком узком столе в операционной, Васька с интересом уставилась в круглый светильник над головой, состоявший из множества ярких ламп. Облачённая в выданную серого цвета коротенькую накрахмаленную рубаху без рукавов, чувствовала себя… Алисой из фантастического рассказа, вдруг очутившейся на чужой планете. «Сейчас мои внутренности станут изучать инопланетяне?!» – невинно поинтересовалась у крайне озабоченных врачей. «Похоже, у девочки жар! Она бредит…» – переглянулись между собой уже знакомые ей хирурги, до этого чуть слышно шептавшиеся, склонившись над покалеченной ногой. Обработав поверхность кожи раствором йода, приступили к местной анестезии, обкалывая область воспалившегося ушиба новокаином. Девчонка, сызмальства привыкшая терпеть боль, лишь жалобно скривилась, прошипев сквозь зубы.

– Потерпи, девочка… ещё чуть-чуть осталось… – тут же отозвался седой доктор.

«Уф-ф-ф…» – выдохнула Василиса, медленно выпустив сдерживаемый в лёгких воздух, с облегчением почувствовав, что неприятная экзекуция подошла к концу. Хирург взялся за скальпель. В ответ на брякающий звук инструментов она попыталась повернуться, дабы подсмотреть хоть одним глазком, что там творят с её собственностью. Не тут-то было. Перед любопытным взглядом неожиданно материализовался тот самый первый молоденький доктор и ласково, но достаточно твёрдо вернул голову девочки в первоначальное положение:

– Не надо… не смотри… – тихонько произнёс, успокаивающе взяв за ладошку.

Сжавшись и покрывшись мурашками озноба, Васька чувствовала, как её родную конечность долбят, словно зубилом, пробивая отверстие в кости. Впрочем, всё так на самом деле и происходило. Звяканье инструментов, звуки отсоса, озабоченные голоса: «Тампон… ещё тампон…» «Твою мать, держи крепче!» «Надкостница… глубоко…» «Вроде чисто?» «Быстрее… время!» Действие анестезии стало ослабевать, боль нарастала, поднимаясь всё выше, подбираясь к паху… «Всё! Зашиваем!» – операция подошла к завершению. Наложив гипс чуть выше колена, хирурги установили в отверстии над раной дренаж и, сделав укол в ягодицу, отправили Василису на каталке в палату.

Ночь. Всё отделение погрузилось в глубокий сон. Сестричка на посту прикорнула прямо на стуле, положив голову на скрещённые на столе руки. Где-то вдалеке раздавался протяжный то ли стон, то ли храп. Одна девочка не могла никак уснуть, эффект от обезболивающего стремительно уменьшался, а распирающая боль вновь набирала обороты. К тому же внезапно захотелось в туалет, по-маленькому… Сильно приспичило… Спустив ноги с железной пружинистой койки и дождавшись, покуда голова прекратит стремительный круговорот, девочка углядела костыли рядом с соседней кроватью, на которой мирно посапывала больная. Потянувшись, прихватила их и потащилась к выходу. Дверь открылась практически беззвучно. Стараясь сильно не шуметь, Васька выползла в пустынный больничный коридор. На горизонте никого не наблюдалось. Кромешная темнота и лишь слабенький свет от ночника на посту медсестры действовали успокаивающе. Приметив в дальнем конце заветную букву «Ж», торопливо переставляя костыли, направилась в обратную от стола дежурной сторону. Туда добралась без происшествий и, сделав своё дело, двинулась назад, но успела доковылять лишь до середины длинного коридора, как вдруг ощутила сильную слабость, огонёк лампы прямо на глазах стал блекнуть, костыли разъехались, а сама она со страшным грохотом распласталась на кафельной плитке, ненароком сбив стоящее рядом кресло-каталку, отчего то развалилось, будто трансформер, оглушая отделение громким металлическим лязгом! Сознание помахало ручкой, уносясь в неизвестном направлении, а холодный пол встретил крайне нелюбезно, состыковавшись с девичьими косточками.