Князь мертвецов (СИ) - Кирилл Кащеев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Что там за шум? — вдруг громко и отчетливо прозвучал за дверью кабинета раздраженный голос и дверь начала открываться.
Серебристая сеть стянулась вокруг Мити, будто упаковывая его в мешок. Гибкая, как ивовая ветка фигура в вихре серебряных волос перемахнула через перила, прижимая к груди сверток с Митиной одеждой, и ринулась прочь. Сеть с упакованным в нее Митей понеслась следом вдоль коридора и нырнула в небольшую дверку. Митю с силой приложило об стену, альв навалился сверху.
На втором этаже толчком распахнутая дверь ударилась об стену и скрипучий голос старого портного спросил:
— Кто тут шастал? Йоська, ты?
Глава 9. Альвийский портной
Тонкая рука альва с силой зажала Мите рот и нос, перекрывая доступ воздуха. Послышались тяжелые прихрамывающие шаги: топ-топ-топ. Старый Альшванг спускался по лестнице.
Митя бесшумно задергался — сетка из альвийских лоз рассыпалась пылью, альв выдохнул сквозь зубы, как от боли и шарахнулся в сторону. Освободившийся от пут Митя принялся отчаянно тыкать в сторону оставшейся открытой двери.
Альв скосил глаза, побледнел — выглядело это так, будто лицо его вдруг вспыхнуло холодным лунным светом. Ивовая лоза скользнула к двери и потянула створку на себя.
Старый портной спустился вниз. Подошвы eгo разболтанных сапог липли к полированному мрамору.
Дверь бесшумно закрылась.
Осторожные, крадущиеся шаги звучали совсем рядом. И Митя уже сам затаил дыхание, обеими руками вцепившись в альва.
— Яков! — прозвучал сверху раздраженный голос. — Кого ты там ищешь? Иди сюда, мы разговор не закончили!
— Полагаю, закончили, — донесся приглушенный голос Урусова.
Шаги остановились у двери в каморку. Повернулись и удалились прочь.
— Ффффух! — альв мешком свалился с Мити и растянулся на полу.
Митя шумно вздохнул, втягивая в себя воздух.
— Вы меня чуть не убили! Два… нет, три раза!
— Это когда? — лежащий на полу альв приподнялся на локте и посмотрел на Митю зло сузившимися глазами.
— Когда с лестницы сбросили. Когда только что придушить пытались. А еще вы, сударь, ядовитыми лозами швыряетесь — тоже за раз сойдет!
— Не душил, а намекал сохранять молчание! С лестницы вы сами упали, а швыряться в своем родном доме собственными лозами — вполне законное занятие. Это вам, сударь, вольно было оказаться в чужом доме на пути чужих лоз!
— Ох, как же отчаянно вам приходиться сохранять молчание — в своем-то доме! — губы Мити невольно растянулись в глумливой усмешке.
Лицо альва заледенело, становясь и впрямь как у статуи, а выдающийся нос словно бы еще и заострился, точно клюв хищной птицы. Гибким движением тот поднялся с пола и навис над Митей — рассыпавшиеся по плечам серебряные пряди едва заметно шевелились, в любой миг готовые ударить.
— Я спрашиваю в последний раз, сударь: что вам здесь нужно?
— Подслушать, о чем ваши гости хотят говорить с княжичем Урусовым. — честно сознался Митя.
Ледяная невозмутимость на миг покинула альва — он покосился на Митю с изумлением. Ну, а что скрывать-то теперь? Если уж его застали за подслушиванием, только и остается вести себя так, будто в чужом доме прижиматься ухом к замочной скважине — самое обычное и естественное дело.
— И как успехи? — за насмешливым тоном альва проглянуло острое любопытство.
— А у вас подслушать не получилось, да? — Митя одарил альва покровительственно-насмешливым взглядом. — Что ж вы такой нерасторопный? В собственном-то доме! Уговаривают Урусова найти им пропавшее железо — иначе контракты срываются: и здесь, и в Петербурге.
— Чтоб это узнать, даже подслушивать не надо, — теперь уже альв поглядел на Митю сверху вниз. — Достаточно сопоставить пропажу железа, приезд господина из Петербурга, и просьбу о встрече с княжичем Урусовым.
«Все так, — вынужден был согласиться Митя. — Только вот я знал лишь о железе. Хм, зато точно — больше всех!».
— А вашим дядюшкам, что за дело: личный интерес в здешних заводах имеют или посредничают? — рассеяно поинтересовался Митя.
— Во-от как… — в глазах альва блеснуло откровенное презрение. — Что ж, мы этого давно ждем.
Митя посмотрел на альва вопросительно — чего ждут?
— Когда господин начальник Департамента полиции задумается, чего с поганых жидов взять можно, — деловито пояснил альв. — Господин-то полицмейстер, конечно, намекал, что с новым начальством «барашек в бумажке» поболее должен быть. Да только дядюшки засомневались, что Ждан Геннадьевич и впрямь с вашим батюшкой поделится, вот и решили погодить пока. А у вас, значит, семейственность: господин Меркулов сам не марается, через вас передавать надобно?
Митя вздохнул: сунуть отцу взятку через него пытались неоднократно. Митя, конечно, не брал, но денег, проскользнувших мимо носа, всегда было немного жаль. Как подумаешь, что на них можно и гардероб восстановить, и автоматон починить, и… эх, да что уж!
— Отец взяток не берет, совсем, — как Митя не старался, но сожаление в его голосе проскользнуло. — Даже не пытайтесь — это я вам в счет нашего дальнейшего партнерства советую. Есть у него такая неприятная манера: к делам каждого, предложившего взятку, поближе присматриваться.
— Партнерства? — мгновенно выцепил главное альв.
— Я знаю, где железо, — сообщил Митя, вальяжно присаживаясь на кушетку и равнодушно оглядываясь, словно его интересовала исключительно комната, а не то, как идеально очерченные брови альва лезут на высокий лоб.
Комнатка, кстати, оказалась занятной: маленькая, сущая каморка, по-дамски изящная, и совершенно не по-дамски аскетичная. Узкий топчан, покрытый вышитым покрывалом, такой же узкий шкаф в углу (что там поместиться-то может?) и стол у окна, заваленный листами с набросками дамских туалетов. Еще горшки с невероятно разросшимися растениями на окне — настоящие джунгли! Что это за растения, Митя не понимал. На вид обыкновенные, но почему-то ему казалось, что цветы на подоконнике на него глядят. И листики у них слегка шевелятся, будто растения наклоняются и шепчут что-то друг дружке на ухо. Ну или на что там они могут шептать!
— И где же? — ласково поинтересовался альв и листики зашевелились активней, а потом к Мите вкрадчиво потянулся гибкий зеленый усик, недвусмысленно примериваясь к горлу.
Митя деликатно прихватил усик кончиками пальцев, с улыбкой глядя как тот стремительно чернеет и рассыпается в пыль. Уцелевший огрызок метнулся к альву и обвился вокруг запястья — будто ища защиты.
— Что за гадость эта ваша сила! — альв скривился.
Митя поглядел оскорбленно. Он, между прочим, не навязывался, альв со своей зеленью первый начал! Запугать пытался. Только светский человек всяких лютиков не боится! Митя бросил на цветочные горшки суровый взгляд: если вдруг что, если хоть одним листиком…
