Проклятие Усердия. Том 2 (СИ) - Нетт Евгений

Старик прищурился, поймав взгляд непокорного пациента и, по всей видимости, намереваясь раздавить того морально. Но вот в чём соль: проклятый мог играть в гляделки сколь угодно долго хоть с самим Дьяволом.

— В течение следующих двух-трёх дней на каждой тренировке вас будет сопровождать мой помощник. И это не обсуждается, молодой господин.

— Пусть так. — Виктор довольно кивнул. Что ему до наблюдателя, если тот носит ту же фамилию — Бельвиос? — Я могу перебраться в свои покои?

— Этой ночью — нет. Вам необходим присмотр, молодой господин. И ещё один момент: к вам уже давно пытается пробиться гостья…

Проклятый хмыкнул. Он хорошо себе представлял, что там за гостья, что она будет говорить и к чему это может привести.

— Думаю, развеять опасение Линнет у меня сил хватит. — В ответ на эти слова старший лекарь лишь хмыкнул не менее многозначительно, чем сам Виктор пятью секундами ранее. И параллельно с этим направился к выходу из помещения, к двери, за которой парень, сосредоточившись, ощутил знакомую ману своей подруги.

— Покойников в седьмой зал, вскрытие и изучение оставим на завтра!.. — Донёсся до Виктора голос старшего лекаря одновременно с тем, как Линнет ворвалась в комнату, едва ли не расталкивая всех лекарей на своём пути.

«И почему перспектива очередного непростого разговора пугает меня больше, чем битва?..».

Глава 10

— И ты хочешь мне сказать, что я, выведя тебя из-под удара, поступил неправильно? — Виктор вздел бровь, всё ещё обмозговывая выдвинутые маленькой вздорной девчонкой обвинения. Порой он действительно забывал о том, что за облицовкой мага первого круга и аристократки скрывается суть подросток, для которого логика чаще всего ассоциируется с пустым звуком.

— Да! Будь мы вместе, и ты не получил бы таких ран, разве нет? Я бы прикрыла тебя, помогла в бою! Меня обучали!

Эти слова стали последней каплей, переполнившей отнюдь не бездонную бочку терпения Виктора ван Бельвиоса.

— Наивная, мелкая, возомнившая о себе невесть что… магесса! Ты хоть представляешь себе, насколько маг третьего круга тебя превосходит⁈ Да даже обучай тебя кто-то как боевика всерьëз, ты бы всё равно ничего не смогла сделать! — Девочка открыла было рот, чтобы возразить, но Виктор не дал ей и слова вставить. — А таких магов там оказалось четверо! Можешь себе представить цифру? Четыре мага минимум третьего круга! Да такого отряда хватит, чтобы половину рода Веноза перебить вместе с вашим городом! У меня самого там шансов не было, понимаешь⁈

В сражении с этим врагом Виктору несказанно повезло несколько раз кряду, и в первую очередь с тем, что этим ублюдкам он был нужен живым. Не меньшую роль сыграли и крылья, учесть которые враг, очевидно, не смог. В части скорости передвижения во время погони проклятый приблизился к галопу скакуна, и это не по ровной дороге, а по чёртовой лесной чаще! А восприятие? А оказавшиеся столь к месту тренировки Клариссы?..

Исключить из этого списка хотя бы один фактор — и проклятого взяли бы в окружение всеми силами, а не гнались так долго силами магов, полёт которых был прожорлив до маны и сильно выматывал.

А последующий бой? Тут и приказ брать третьего сына графа живьём, и усталость от полёта с обстрелом, и нервишки, вызванные уже боевыми возможностями крыльев «святого». От приказа они, конечно, отказались, но слишком поздно. Да и координация в итоге вышла паршивая, с их огненной стеной, не позволившей своевременно заметить подкрепления из Тарбиллиана и манёвр самого Виктора.

Но даже так всё прошло по грани. Виктор буквально станцевал босым на лезвии ножа, жонглируя факелами и уклоняясь от обильно смазанных горючей восточной смолой секир…

И на этом фоне заявление Линнет о готовности противостоять вражеским магам выглядела просто смешно.

— Лин, просто пойми, что как боец ты сейчас напугаешь разве что крестьянина или ополченца какого. А я выжил там не иначе, как чудом. — Парень недвусмысленно повёл замотанной в бинты рукой. Раны на его теле были по большей части поверхностными, но вот их количество поражало. Царапины и дырки от каменной шрапнели, ожоги от огня и эха электрических зарядов, даже последствия столкновений с деревьями, камнями и землёй здесь отметились. «Да на вас живого места нет!» — так сказал первый же лекарь, которому Виктор попался на глаза. А окажись там девочка, и её бы просто не стало.

В лучшем случае потом для безутешных родителей откопали бы неаппетитную, запечённую в собственном соку котлету.

— Думаешь, я правда считал, что смогу точно оттуда выбраться? Нет, Лин. Потому я и попытался спасти хотя бы тебя, и получить шанс дожить до прибытия помощи. Которая, к слову, твоими усилиями прибыла как раз вовремя: я уже не мог и дальше продолжать бой, любое попадание стало бы для меня предпоследним, окончательно разорвав крылья.

Благо, хотя бы мана у вирфортов восстанавливалась бешеными темпами, а у Виктора за счёт, видимо, «божественной компоненты» это происходило ещё быстрее. Уже сейчас он «наполнился» процентов на пятнадцать-двадцать, при том что с завершения боя не прошло и часа. И это было как бы не заявкой на звание самого выносливого среди вирфортов и магов: что тем, что другим времени нужно было раза в два больше.

А то и три, если дело дошло до полного истощения, смертельно опасного, между прочим.

— Это неправильно. И… я не слабая! — Глаза на мокром месте, жалостливый вид, взгляд исподлобья — всё это Виктор уже видел не раз. Видел, и потому реакция его оказалась далека от ожидаемого девочкой. Она уже привыкла, что даже неправоту можно скрыть за образом обиженного, раскаивающегося ребëнка…

Но не от человека, который формально знал её с пяти лет, а новая главенствующая личность, унаследовавшая и переварившая память старой, разобрала все эпизоды их дружбы по кирпичикам.

— Как человек ты не слаба, Линнет. Но как маг — да. И что б ты понимала, Страйя слаба тоже. И я был слаб… — Виктор набрал в грудь воздуха, поймав бесценные мгновения и потратив их на то, чтобы сбавить накал давящих на язык эмоций. — Да что уж там? Я и сейчас слаб. Практически беспомощен. Но спустя годы я собираюсь стать сильным. И надеюсь, что и ты, Лин, и Страйя не остановитесь в самом начале этого непростого пути.

— Ты? Беспомощен? — Линнет фыркнула. — Ты сражался с четырьмя магами третьего круга!

— Везение и крылья, которые нельзя так просто назвать частью моей силы, Лин. — Виктор был хмур и невесел, но прерывать разговор не собирался. Всё шло так, как было должно. — Моя сила сейчас — это сомнительные боевые навыки и способности вирфорта в районе второго ранга. Со своими нюансами, но костяк не впечатляет, как ни крути.

— Я никогда тебя не пойму, Вик. Но радости от того, что ты жив и даже почти цел это не отменяет! Поправляйся! — Резко развернувшись, девочка покинула комнату столь же стремительно, как и вошла в неё.

Останавливать её проклятый не стал: не любил он такие разговоры, как пить дать не любил! Просто потому, что не умел их вести. Социопатом не был, но и особо общительной личностью тоже. Откуда общительности взяться, с его-то историей?..

Вместе с уходом Линнет на палату, — Виктор решил называть её именно так, — опустилась долгожданная тишина. Здесь никого больше не было: только он, кровать и свободное время.

Время, которое нельзя было потратить на что-то помимо сна. Ведь вымотался проклятый знатно, отключившись в тот же момент, как его голова коснулась подушки. И на этот раз никакой изнанки не было: лишь чистое забытье, которого Виктор ван Бельвиос так жаждал…

Он распахнул глаза среди ночи, всем своим естеством почувствовав близкую опасность. Глаза проклятого вспыхнули синими огнями, он сам присел, а за его спиной выросли крылья, смазанным, стремительным движением рассёкшие воздух вокруг койки.

Рядом никого не было.

Чертыхаясь про себя, Виктор аккуратно опустил ноги на пол и двинулся к двери, стараясь до поры не издавать лишнего шума. На его груди всё ещё болтался «аварийный» набор артефактов, который парень тут же и перевёл в дежурный режим. Там, в общем коридоре, медленно передвигались три сигнатуры с отвратительной и гадкой маной, вопреки всем законам магии казавшейся абсолютно идентичной у всей толпы. Толпы потому, что ещё одиннадцать сигнатур каким-то образом оказались в одном из десятка ощущавшихся пустыми помещений, где не было ни лекарей, ни пациентов.