Огненный щит Москвы - Даниил Журавлев

Подобной тактики фашисты придерживались в Испании и в странах Западной Европы. Эту же тактику гитлеровцы попытались применить и при налетах на Москву, но безуспешно.

Днем 22 июля мы услышали по радио приказ № 241 Народного комиссара обороны СССР. Он вызвал у всех нас радость за высокую оценку деятельности войск ПВО. Приказ гласил:

«В ночь на 22 июля немецко-фашистская авиация пыталась нанести удар по Москве.

[58]

Благодаря бдительности службы воздушного наблюдения (ВНОС) вражеские самолеты были обнаружены, несмотря на темноту ночи, задолго до появления их над Москвой.

На подступах к Москве самолеты противника были встречены нашими ночными истребителями и организованным огнем зенитной артиллерии. Хорошо работали прожектористы. В результате этого более 200 самолетов противника, шедших эшелонами на Москву, были расстроены, и лишь одиночки прорвались к столице. Возникшие в результате бомбежки отдельные пожары были быстро ликвидированы энергичными действиями пожарных команд. Милиция поддерживала хороший порядок в городе.

Нашими истребителями и зенитчиками сбито, по окончательным данным, 22 самолета противника.

За проявленное мужество и умение в отражении налета вражеской авиации объявляю благодарность:

1. Ночным летчикам-истребителям Московской зоны ПВО.

2. Артиллеристам-зенитчикам, прожектористам, аэростатчикам и всему личному составу службы воздушного наблюдения (ВНОС).

3. Личному составу пожарных команд и милиции г. Москвы.

За умелую организацию отражения налета вражеских самолетов на Москву объявляю благодарность:

— командующему Московской зоной ПВО генерал-майору Громадину;

— командиру соединения ПВО генерал-майору артиллерии Журавлеву;

— командиру авиационного соединения полковнику Климову.

Генерал-майору Громадину представить к правительственной награде наиболее отличившихся»[5].

Таким был первый в истории Великой Отечественной войны благодарственный приказ Наркома обороны за достигнутые войсками боевые успехи. И мы, конечно, горды, что первыми заслужили столь высокую похвалу.

Вскоре был опубликован Указ Президиума Верховного Совета СССР о награждении наиболее отличившихся бойцов, командиров и политработников.

[59]

Ордена Ленина были удостоены зенитчики И. В. Клец, А. Е. Турукало, летчики К. Н. Титенков, С. С. Гошко, П. А. Мазепин, 28 воинов были награждены орденом Красного Знамени, столько же — орденом Красной Звезды, 22 человека получили медаль «За отвагу». Через несколько дней, вручая им награды, Михаил Иванович Калинин сказал:

«Охраняйте Москву как зеницу ока. Защита нашей столицы в этой войне имеет огромное международное и политическое значение. Бейте врага так, чтобы все воины ПВО страны брали с вас пример»[6].

Этот призыв Всесоюзного старосты, как мы понимали, отражал требование Центрального Комитета партии и Советского правительства, волю всего народа, ибо Москва была не только центром нашего государства, но и городом, к которому с надеждой устремлялись взоры всех прогрессивных людей мира.

Руководители Московской противовоздушной обороны не только чувствовали ответственность за защиту столицы, но и постоянно находились под непосредственным контролем членов ГКО. Должен сказать, что Сталин всегда очень реально оценивал и наши успехи, и наши ошибки. Мы неизменно встречали у него доброжелательное и внимательное отношение.

Высокая оценка, полученная от Наркома обороны, не вызвала у нас самоуспокоения. Мы, безусловно, видели и недостатки, допущенные в первом бою нашими частями и управлением корпуса. Поэтому сразу же, по горячим следам, был проведен разбор боя с оперативной группой главного командного пункта, дано указание провести подобные разборы в частях.

Следует сказать, что практика подведения итогов каждого боя стала у нас с тех пор традиционной. Она оказала немалое влияние на совершенствование противовоздушной обороны.

Как показал первый бой, у нас еще не совсем благополучно обстояло дело с организацией взаимодействия между родами войск и подразделениями внутри частей. А для войск ПВО это является решающим условием успеха. Нам еще не удалось добиться и достаточно четкого,

[60]

гибкого управления войсками, которое бы полностью отвечало характеру скоротечного боя с авиацией.

Следовало по-иному организовать и работу прожекторных подразделений, особенно в черте города. Отсутствие опыта у командиров-прожектористов в распределении целей между расчетами приводило к тому, что некоторые неприятельские самолеты оказывались освещенными несколькими лучами, а другие оставались незамеченными.

Расчеты пулеметов и малокалиберных орудий порой открывали стрельбу по вражеским самолетам, которые находились явно вне зоны досягаемости их огня. Это приводило к бесцельному расходованию боеприпасов.

Невозможно было, конечно, тотчас же исправить все обнаруженные недостатки. Но мы обратили на них внимание, и уже вскоре действия всех звеньев нашей системы приобрели значительно большую слаженность, а следовательно, и эффективность.

После первой неудачной попытки нанести удар по Москве командование люфтваффе решило изменить тактику. Теперь уже бомбардировщики не пытались идти напролом на малой высоте, как это было в первую ночь. Но они и не отказались от намерения обрушить на нашу столицу свой бомбовый груз.

В ночь на 23 июля, в то же самое время, что и накануне, посты ВНОС стали докладывать о появлении вражеских самолетов. Двадцать эшелонов (в общей сложности до полутора сотен бомбардировщиков) шли на высоте 6—7 тыс. метров и не были столь многочисленными как в первый налет.

Довольно плотная облачность не давала возможности прожектористам освещать и сопровождать воздушные цели, а это затрудняло действия истребителей. И тем не менее четырем эшелонам не удалось даже приблизиться к зоне зенитного огня. Их рассеяли и частично уничтожили истребители. Остальные, встретив стену заградительного огня, пытались прорваться к городу мелкими группами и поодиночке. Однако удалось это немногим.

Во время второго налета два вражеских бомбардировщика наткнулись на тросы аэростатов воздушного заграждения и рухнули на землю — случай довольно редкий в практике противовоздушной обороны. Аэростатчики открыли свой боевой счет. В дальнейшем он, правда, воз-

[61]

рос не намного, но и этот вклад в общую победу был для нас дорог.

Впоследствии неприятельские летчики стремились летать выше страшной для них сети стальных тросов. А это значит, что аэростаты выполняли свое предназначение: лишали противника возможности вести прицельное бомбометание, атаковывать небольшие по размерам объекты с малых высот.