Билл - Герой Галактики - Гарри Гаррисон

Жемчужный Дворец оказался таким же доступным для обозрения, как и Висячие Сады, и Билл решил сначала заявить о краже, а уж потом отправиться на экскурсию в зарешеченный загончик, окружавший Дворец на весьма почтительном расстоянии. Возле входа в загончик стоял, выпятив толстое пузо и помахивая дубинкой, полицейский, который наверняка знал адрес ближайшего участка.

— Где тут полицейский участок? — спросил Билл.

— Я тебе не информационная будка. Воспользуйся своим поэтажным планом.

— Но, — произнес Билл сквозь зубы, — я не могу. Мой поэтажный план украден, и именно поэтому я хочу… — не успев договорить, Билл взвизгнул, так как полицейский заученным движением вонзил конец своей дубинки ему под мышку и загнал его за угол.

— Я сам был солдатом, пока не выкупился… — пробасил полицейский.

— Я бы с большим удовольствием выслушал ваши воспоминания, если бы вы убрали дубинку у меня из-под мышки, — простонал Билл и облегченно вздохнул, почувствовав свободу.

— Я сам был солдатом, и мне бы не хотелось, чтобы парень с «Пурпурной стрелой» и «Подвеской туманности Угольного Мешка» попал в переделку. К тому же я честный человек, взяток не беру, но если кто-то захочет одолжить мне до получки двадцать пять монет, я буду ему весьма признателен.

Билл от рождения был туповат, но в последнее время жизнь его многому научила. Деньги исчезли так же быстро, как появились, после чего полицейский заметно помягчел и принялся постукивать концом дубинки по своим желтым зубам.

— Прежде чем ты сделаешь официальное заявление лицу, находящемуся при исполнении, я кое-что скажу тебе, дружище: мы ведь сейчас просто болтаем о том о сем. На Гелиоре есть немало способов попасть в беду, но самый верный из них — потерять свой поэтажный план. За это на Гелиоре вешают. Я знавал парня, который зашел в участок сообщить, что кто-то спер его план, так ему мгновенно нацепили наручники, он и глазом моргнуть не успел. Так что ты хотел мне сказать?

— Не найдется ли у тебя спичек?

— Не курю.

— Тогда будь здоров.

— Держи ухо востро, парень.

Билл опрометью кинулся за угол и задыхаясь прислонился к стене. Что же теперь делать? Он и с планом-то еле отыскивал дорогу, как же теперь без плана? Билл почувствовал свинцовую тяжесть в животе, но усилием воли подавил приступ страха и попробовал сконцентрироваться. Однако эта попытка ни к чему не привела, только голова пошла кругом. Казалось, у него уже несколько лет во рту маковой росинки не было; при мысли о еде у Билла началось такое обильное слюноотделение, что он чуть не захлебнулся. Жратва — вот что ему необходимо, жратва как топливо для мозга… Ему просто надо расслабиться, посидеть над сочным кровавым бифштексом; когда его внутреннее «я» будет удовлетворено, он опять сможет мыслить здраво и найдет выход из этой неразберихи. Должен же быть какой-то выход! До конца увольнительной еще целый день, так что время пока есть.

Билл побрел по круто изгибающемуся переулку и вышел в широкий туннель, залитый ярким светом. Ослепительнее всего горела вывеска «Золотой скафандр».

— «Золотой скафандр», — прочел он вслух. — Похоже, это мне и нужно: ресторан, известный на всю Галактику по бесчисленным телепередачам! Для поднятия настроения лучше не придумаешь. Дороговато, пожалуй, ну да черт с ним…

Затянув потуже ремень и поправив воротничок, Билл поднялся по широким золотым ступеням и прошел через бутафорский люк. Метрдотель раскланивался и улыбался, нежная мелодия увлекала за собой, а пол прямо из-под ног ушел куда-то вниз. Беспомощно хватаясь за гладкие стены, Билл скатился по золоченому желобу, описал плавную дугу и шлепнулся на пыльную металлическую мостовую. Перед ним на стене огромными буквами была намалевана наглая надпись: «Мотай отсюда, бродяга!» Билл встал, отряхнулся и услышал нежное воркование невесть откуда взявшегося робота, который шептал ему на ухо голосом юной прелестной девушки:

— Держу пари, ты проголодался, милый? Почему бы тебе не попробовать неоиндийской пиццы с кэрри Джузеппе Сингха? Его заведение в двух шагах отсюда, а как туда добраться — написано на обороте карточки.

Робот вынул из щели на груди открытку и осторожно вложил ее Биллу в рот. Это явно был дешевый и очень плохо отлаженный робот. Билл выплюнул размякшую от слюны карточку и обтер ее носовым платком.

— А что, собственно, со мной произошло? — спросил он.

— Держу пари, ты проголодался, милый? Гр-р-рак, — переключился робот на другую программу. — Тебя, как нищего бродягу, катапультировали из «Золотого скафандра», известного на всю Галактику по бесчисленным телепередачам. Когда ты зашел в это заведение, тебя тут же просветили рентгеном и сведения о содержимом твоих карманов автоматически передали на компьютер. А поскольку денег у тебя не хватало даже на входной билет, порцию спиртного и налог, тебя вышвырнули вон. Но ты же еще голоден, милый! — Робот плотоядно поглядывал на Билла, а сладкозвучный сексуальный голосок, не умолкая, лился из разбитого ротового отверстия: — Давай зайдем к Сингху, который славится самой вкусной и дешевой едой. Попробуешь аппетитнейшую Сингхову ласангу с дахлом и лимонной подливкой…

Билл согласился пойти не потому, что его соблазнило кошмарное бомбейско-итальянское варево; его привлекли схема и инструкции на обороте рекламной карточки. Им овладело какое-то странное ощущение безопасности при мысли о том, что он отправится из одного пункта в другой, следуя четким указаниям, спустится вниз по железному трапу, попадет в шахту ангиграва, потолкается в толпе на бегущей дорожке.

За последним поворотом в нос ему ударило зловоние тухлогo сала, гнилого чеснока, горелого мяса, и Билл понял, что прибыл на место. Еда была немыслимо дорогая и гораздо хуже на вкyc, чем Билл способен был вообразить, тем не менее она приглушила болезненное урчание желудка, пусть даже грубым ударом, а не приятным насыщением. Выковыривая ногтем жуткий хрящ, застрявший у него между зубами, Билл исподтишка посматривал на своего соседа по столу, который с мучительными стонами заглатывал ложку за ложкой нечто, не имеющее названия. Сотрапезник Билла был одет в яркую праздничную одежду, толст, румян и по всем признакам добродушен.

— Привет, — улыбаясь, сказал Билл.

— Отвали, чтоб ты сдох, — рявкнул человек.

— Я только сказал «привет», — с некоторой угрозой в голосе произнес Билл.

— Этого вполне достаточно. Всякий, кто брал на себя труд обратиться ко мне за те шестнадцать часов, что я пробыл на этой так называемой планете наслаждений, либо надул меня, либо облапошил — в общем, так или иначе увел мои денежки. Я почти разорен, а впереди еще шесть дней тура «Осмотри Гелиор и помни вечно».

— Да я только хотел попросить у вас разрешения взглянуть на ваш поэтажный план, пока вы обедаете.

— Сказал, отвали.

— Ну пожалуйста!

— Ладно уж, так и быть. За двадцать пять монет. Деньги вперед. И только пока я ем.

— Идет.

Билл выложил деньги, нырнул под стол и, сидя на корточках, принялся лихорадочно листать страницы книги, записывая пункты отправления по мере того, как находил их. Толстяк над головой продолжал есть и стонать, а когда ему попадался особенно противный кусок, цепь дергалась, заставляя Билла начинать поиски сначала. Он успел изучить почти половину пути до Транзитного центра ветеранов, когда толстяк вырвал у него поэтажный план и выскочил наружу.

Когда Одиссей вернулся из своего страшного плавания, он пощадил слух Пенелопы и не открыл ей всех ужасающих подробностей. Когда Ричард Львиное Сердце, освободившись из темницы, возвратился домой после долгих и опасных крестовых походов, он не оскорбил чувствительности королевы Беренгардии душераздирающими историями, а просто поздоровался с ней и отомкнул пояс целомудрия. Поэтому и я, мой добрый читатель, не стану утомлять тебя описанием опасностей и невзгод, поджидавших Билла на его пути, ибо они превосходят всякое воображение. Достаточно сказать, что он добился своего. Он достиг Транзитного центра ветеранов.

Не веря своим глазам, Билл долго и тупо разглядывал вывеску «Транзитный центр ветеранов», после чего привалился к стене, чтобы унять дрожь в коленях. Он все-таки добился своего! Конечно, восемь суток опоздания из отпуска — не шутка, но разве в этом дело! Скоро он опять окажется в дружеских объятиях братьев по строю, оставив позади бесконечные стальные коридоры, забитые вечно спешащей толпой, трапы, бегущие дорожки, антигравы, эскалаторы, пневмолифты и прочую гадость. Он напьется со своими ребятами до поросячьего визга, он позволит алкоголю растворить воспоминания о кошмарных странствиях, он постарается забыть ужас скитаний без пищи, без воды, без звука человеческого голоса, кошмар нескончаемых блужданий в кромешной тьме среди черных штабелей в Секторе копировальной бумаги. Билл отряхнул с одежды пыль, остро ощущая стыд при виде каждой прорехи, каждой пропавшей пуговицы, складки в неположенном месте, которые превращали форму черт знает во что. Если удастся незаметно проникнуть в казарму, он сначала переоденется, а потом уже явится в канцелярию.