Прародитель Магии. Том 4 - SWFan
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И снова Артур присмотрелся к деревне, а потом и к другим деревням, которые протянулись вдоль всего пограничья. Юноша мог спасти их одним взмахом руки.
Но больше у него что-то не было настроения этим заниматься.
Ему ещё предстояла срочная встреча.
А что же насчёт мести…
Мужчина подумал и поднял руку. И сразу там, далеко-далеко, в деревне юноша с чёрными волосами вдруг взялся за палец. Он заметил на нём красную метку, прямо в том месте, которым он коснулся чужаков, когда передавал им отравленное мясо. Сейчас юноша сидел за трапезой, за каменным столом вместе со старухой, в той самой лачужке. Старуха посмотрела на него беспокойными глазами, а юноша слегка улыбнулся.
— Ты меня предал, — вдруг он, он единственный услышал голос незнакомца и оцепенел от ужаса. — …В тебе нашлась храбрость меня предать; в других её не было. Они пусть и дальше влачат своё жалкое существование, тебе же я освобожу.
Юноша растерялся, но вскоре глаза его загорелись. Он взглянул на свою хмурую бабушку и открыл рот сообщить ей удивительную новость.
Он издал звук.
Потом взрыв.
Его голова рванула на ошмётки.
Кровь забрызгала лицо старухи.
Несколько секунд она сидела и не шевелилась.
А потом женщина упала на колени и стала отбивать поклоны тёмному горизонту.
183. Банкет
183. Банкет
Плавно скользит стрелка по циферблату: I–II–III–IIII–V… Артур наблюдал ход своих часиков и неожиданно задумался.
Общепринятое написание четвёрки было «IV», но традиционно конкретно в часах использовалось «IIII». Почему? Кто знает. Традиция эта прослеживалась до времён, когда ещё говорили на древне-магическим. На Эфое, кстати, были свои цифры: 1, 2, 3, 4… За двенадцать лет Артур уже к ним почти привык. Он даже признавал, что они были немного удобнее. Менее громоздкими. Но часы свои, хотя их облик и зависел только от его воли, мужчина не изменил — он вообще не любил перемены.
А ещё он не любил, когда опаздывают.
Артур в очередной раз осмотрелся. Маг стоял у заброшенного храма, посреди зарослей синевато-пурпурных растений, — правда, растениями они были только на первый взгляд. Когда Артур осмотрел бутончик одного цвета, из него вывалилось и уставилось на мужчину глазное яблоко.
Сам храм был прост: это была гладкая мраморная плита, заставленная колоннами, которые поддерживали мраморные своды. Артур несколько раз прошёлся по храму, стуча сапогами по мрамору; посидел на земле. Потом мужчина вышел в «сад» и стал щуриться в горизонт. Не потому, что был очень нетерпелив, но потому, что опоздание могло указывать на обман, — возможно его партнёр уведомил остальных своих равных по Мертвейшему Гексагону — в таком случае Артуру лучше заранее подготовить путь отхода.
Но вот что-то замаячило в чёрном небе, словно птица, и маленькие летучие мыши вынырнули из чёрных облаков. Их было четыре, и они держали привязанную за цепи громадную чёрную карету без колёс, похожую на чёрный гроб. Мыши спикировали вниз, и карета лёгким касанием опустилась на пурпурные заросли. Под нею раздался мимолётный писк.
На земле карета оказалась огромная, как маленький домик высотой в два этажа.
Дверца кареты открылась, и стали вереницами выходить люди в чёрных накидках, за которыми не видно было их лиц. Ступали они бесшумно, и мантии закрывали их ноги, а потому казалось, что они плывут по земле.
Среди их рядов вдруг выделился, отряхнулся и бодро пошёл на Артура старичок с простой дубовой тросточкой и в чёрном фраке; с серый лицом и с алыми, даже немного розоватыми, глазами.
Старичок доброжелательно улыбнулся в Артура. Он был ниже на две головы:
— Великая радость снова видеть вас, Императрица, — сказал старичок и низко опустил свою седую и морщинистую голову с реденькими, но прилежно уложенными волосиками. Из кармана Артура выкарабкалась и забралась ему на плечо бледная цепкая рука. Она открыла красный рот и заговорила:
— Здравствуй… Сулейман. Я рада… Что ты согласился.
Старик широко, почти по-детски, улыбнулся и сказал:
— Что вы, разве я мог отказать? Столько тяжких лет я только и мечтал, что снова служить своей кровавой владычице, — покачал головой. — Без вас мы как дети, лишённые материнских объятий. Все мы, ваши верные поданные, грезили о вас… О, как мы грезили.
— Я рада… — просто ответила рука и замолчала.
— Я устала… Ты будешь говорить с моим… С моим зятем.
Сулейман растерянно поднял голову и осмотрелся. Он заглянул Артуру за спину, прищурился, посмотрел в небо… Самого мужчину старичок как будто не замечал. Но вдруг его алые глазки въелись прямо в Артура, — в них промелькнуло что-то хищное. Спустя мгновение старичок медленно опустил голову.
— Вот как, вот как… — пробормотал он тихо и вдруг поднял руку:
— Несите кушанья… Несите! Позвольте вас угостить, почтенный «зять», — сказал он сперва тихо, а потом с бодрым звоном в голосе. Слуги в чёрном начали выносить деревянные столики, а потом и так называемые кушанья — серебристые подносы с пузатыми крышками.
— Пойдёмте, пойдёмте… — махая рукой зазывал старичок мага, направляясь в храм. Артур молча пошёл за ним. Внутри уже были расставлены столы и стулья. Не дожидаясь приглашения, мужчина сразу уселся за стол. Старичок немного поулыбался, глядя то на него, то куда-то в свою черепушку, и присел напротив Артура, и охнул. Вампиры в чёрных мантиях, все как один, вереницею ставили на стол подносы, клали ложки и вилки…
Потом Сулейман похлопал в свои мягкие ладоши.
Слуги разом подняли крышечки.
Артур поморщился:
Он ненавидел кровавый смрад.
А крови было много, она разливалась фонтанами. Свежие человеческие внутренности лежали на подносах: лежали глаза, уши; лежали трахеи, набитые нежным розовым мясом; лежала кровавая запеканка, ещё сохранившая очертания человеческой ноги; лежали рваные губы, раздробленные в кровавый паштет… Лежали даже зубы с красными корешками. Сулейман взял один такой зубчик и высосал из него корешок, после чего положил белый зубок назад, на маленькую тарелочку для закусок.
Перед Артуром тоже было блюдце: с него на мужчину смотрела целая отрубленная голова. Артур посмотрел сперва в её пустые глазницы, а потом на размякшего в светлой улыбке старичка, и слегка наклонил голову:
— Это провокация? — спросил мужчина.
Белая рука у него на плече промолчала.
Вдруг старичок приподнялся и похлопал в ладоши:
— Главное блюдо, пожалуйста! Спасибо, — сказал он и плюхнулся назад, весело, как
