Прикосновение: Призраки прошлого - Коррин Джексон

- Должно быть ты голодна, не так ли?

Я торжественно кивнула.

- В конце концов, я ведь растущий подросток!

- Ха! Если ты подрастёшь ещё немного, то сможешь с облаков плевать на меня!

Удивлённая, как хорошо я понимала его юмор, я скривилась.

- Тебе бы говорить, Краконош.

Это сравнение он посчитал забавным и ухмыльнулся. На кухне я села на стул и наблюдала за тем, как он готовил большие, толстые бутерброды.

- Как долго ты уже живёшь здесь? - спросила я. То, что он действительно мало готовил, было видно по блестящим рабочим поверхностям и по тому, что у него явно было не слишком много посуды.

- О, уже пару лет. На протяжении многих лет я много переезжал, но здесь мне действительно нравится. - Он начал отрезать ломтики от куска сыра. - Здесь везде есть походные тропы и ...

Он остановился посреди предложения и начал ругаться. С его пальца закапала кровь, и он поспешил к раковине и открыл кран. Когда он подставил палец под струю, вода окрасилась красным цветом. Он порезался.

Я глубоко вздохнула и подошла к нему. Сейчас или никогда, подумала я.

- Можно? - Я протянула руку.

Он немного помедлил, затем закрыл кран и вложил свою руку в мою. Мне не нужно было дотрагиваться до раны, чтобы вылечить его. Я открыла свое сознание и почувствовала нарастающее гудение внутри меня. Я представила себе, как края пореза двигаются навстречу друг другу и в конце концов срастаются. У дедушки перехватило дыхание, когда он увидел, что рана зажила.

Я опустила взгляд, чтобы не смотреть ему в глаза. Я боялась, что его отпугнет увиденное, хоть этот дар мне и достался от бабушки, а значит должен быть знаком и ему. Тонкие, голубые искры вспыхнули, когда я отпустила его руку.

Он отвернулся, чтобы смыть остатки крови с пальцев. Я была рада этому, так как он не заметил, как я вздрогнула, почувствовав колющую боль, когда у меня на пальце треснула кожа.

Как Ашер, так и моя мама говорили мне, что другие целительницы не перенимали на себя повреждения, которые лечили. Наверное, в моем случае это было следствием того, что в моих жилах текла кровь защитника. Мне пока что не хотелось рассказывать дедушке о таком побочном явлении. Он все еще стоял у мойки, когда я быстро извинилась и отправилась на поиски ванной комнаты.

Закрыв за собой дверь, я открыла воду, смыла кровь с пальца и бросила мрачный взгляд на свое отражение в зеркале. Десять минут. Я находилась здесь примерно десять минут и уже применила свои силы. Ашер страшно бы разозлился.

Вздохнув, я начала лечить свой палец. Когда я вернулась на кухню, ничто не указывало на то, что я поранилась, если не считать озноба, обычно начинающегося после каждого исцеления.

Придвинув стул, я села за небольшой обеденный стол, в ожидании того, что дедушка присоединится ко мне. То товарищеское чувство, которое я испытывала вначале, как будто ветром сдуло, на смену ему пришло смущение.

Дедушка опустил плечи от грусти и усталости, теперь был виден его настоящий возраст. Он поднес к столу две тарелки, одну из которых поставил передо мной, а сам сел напротив.

Поцарапанная деревянная поверхность стола содрогнулась, когда он поставил на нее локти и оперся подбородком о руки. В то время как я унаследовала темно-синие глаза от отца, дедушка видимо передал матери карие глаза. Эти карие глаза еще никогда не смотрели на меня так проницательно, что мне хотелось отвернуться.

- Когда ты написала мне о своих способностях, я надеялся, что ты ошиблась, - произнес он.

- Ты думал, я тебя обманываю?

Он покачал головой.

- Нет. Я просто старый человек, который желал бы, чтобы его внучке не пришлось мучиться с этим проклятием, разъединившим нашу семью. А теперь ешь.

Я попыталась, но у меня пропал аппетит. Я и не ожидала, что он будет прыгать до потолка от радости, узнав, что я целительница. Тем не менее, было не ясно, как я должна была интерпретировать его разочарование.

Дедушка тоже перестал делать вид, что ест. Отодвинув тарелку, он в очередной раз глубоко вздохнул и потер своей мощной ручищей лицо.

- Ну что ж, может теперь самое время рассказать мне, что случилось с моей Анной.

Глава 7

Конечно, этот вопрос интересовал его прежде всего.

- Моя мать ..., - начала я. Я прикусила губу. Много хорошего об Анне рассказать было нечего. Сколько он хотел знать? Может лучше солгать?

Казалось, он почувствовал мой конфликт.

- Тебе не нужно щадить меня, Реми. Я стар, но насос всё ещё работает должным образом. Сердечного приступа уж я точно не получу.

Он одарил меня лёгкой улыбкой, и я решила поймать его на слове. Сначала я рассказала о моих самых ранних воспоминаниях. Хотя у нас и не было много денег, но из-за этого не всегда было всё ужасно. В то время моя мать много работала, но когда мы были вместе, я чувствовала, что она меня любит. Постепенно я приближалась к тому дню, когда к нам переехал Дин, и года, следующие за её замужеством.

Черты лица моего деда напряглись, когда я рассказывала ему, как он над нами издевался. Мне казалось странным, выкладывать эти ужасные детали незнакомцу, но почему-то я считала, что он должен знать, как мы жили.

Я думала, возможно, моя мать только потому и рассказала мне о моём дедушке, чтобы он через меня узнал всё это безумие. Анна винили себя в смерти моей бабушки, а Дин был её наказанием и искуплением. Только она и меня впутала в это дерьмо.

Конечно я не упомянула о том, что снова и снова перенимала травмы Анны. Было уже достаточно плохо то, что Дин избивал меня.

Однако я рассказала о том, что мама утверждала, будто не знает, что я целительница. Что я всегда думала, что я уродец и только благодаря записям узнала, кем на самом деле была.

В конце концов, я спросила моего деда, есть ли у него кофе, и он встал, чтобы приготовить его. Мы перешли в гостиную, и я обхватила холодными пальцами чашку, чтобы согреть их. Стало темно и я удобно устроилось на одном крае дивана.

Мой дед сел на другом конце. Его лицо погрузилось в тёплый, янтарный свет от торшера, наклонённого над головой. Он склонился вперёд, упёрся локтями в бедра, и чашка с кофе осталась забытой в его руках.

- Ты сожалеешь о том, что я тебе рассказала? – спросила я, когда молчание стало невыносимым.

Он скривил рот в робкую улыбку.

- Совсем нет. Это просто очень грустная история, Реми. Я сожалею о том, что мой гнев заставил поступить так твою мать.

- Ты тогда винил её во всем?

- Сначала да, - признался он. – Это был чистый ужас, Реми. Смотреть на то, как твоя бабушка пожертвовала собой ради меня.

Мне не нужно было напрягать воображение, чтобы понять, как это должно было быть жестоко. Дин вовлёк Ашера и меня в такую же ситуацию.