Поэтессы Серебряного века (сборник) - Нина Щербак

Зову, ищу, сгораю, стражду,

Проходит жизнь, – и я одна!

Мой сад

Юный мой сад и цветущ, и богат,

Розы струят в нем живой аромат,

Яркие – будто раскрытые жадно уста,

Матово-бледные, – девственных плеч красота,

Чуть розоватые, – щек заалевшихся цвет,

Есть и другие, – которым сравнения нет.

Нет им сравненья, но дышат они и цветут,

В зное томятся – и бури, как счастия, ждут.

. . . . . . . . . .

Вихри, сомните махровые венчики роз!

Тучи, несите им громы сверкающих гроз!.

Жгите их, молнии, чистым небесным огнем, —

Пусть отживают весенним ликующим днем! —

В полном расцвете, без жалких утрат,

Пусть умирает и гибнет мой сад!

В полевых цветах

Мне донесся в час заката

Аромат твоих кудрей;

Ты меня любовью брата

Оживи и отогрей.

Приходи на луг цветистый,

Где бесшумно под ногой

Дрок струится золотистый

Благовонной пеленой.

Где меж крестиков гвоздики

Блекнет, сломленный борьбой,

В цепких листьях павилики

Колокольчик голубой.

Там, над ложем красной кашки,

С гулким звоном вьется шмель,

Желто-белые ромашки

Стелют мягкую постель.

Там зыбучим покрывалом

Травы сонные цветут,

Там печальным, там усталым

Зреет ласковый приют.

Будь мне другом иль влюбленным,

Но безмолвствуй о любви,

Поцелуем исступленным

Светлых снов не отрави.

Дай забыться в грезах чистых

И, проснувшись поутру.

Разбуди в цветах росистых —

Не подругу, а сестру.

В саду над бездной

Был труден путь. Был зноен день.

До полдня длилось восхождение,

И, вот, обещанная сень

Пред нами встала, как видение,

И мы вошли в нагорный сад,

Где, разрастаясь в изобилии,

Жасмины пряные кадят,

Меж роз и мирт сияют лилии.

Врата златые заперты.

Нам сладко млеть в благоухании.

Под нами – травы и цветы.

Над нами – лавры и латании.

Но полдень пышет здесь огнем, —

В саду, повиснувшем над бездною.

Богиня властная есть в нем, —

Земной кумир – с короной звездною.

Мы служим ей – как божеству,

Несем ей гимны и каждения

В горячих снах и наяву —

В стихийных бурях наслаждения.

Мы ей поем, мы ей кадим,

Светло-блаженные, как гении.

И наши души, будто дым,

Исходят в медленном томлении.

Мы служим ей – как божеству.

Нам снятся жуткие видения.

И львы, желтея сквозь листву,

Лежат на страже пробуждения…

В вальсе

Огонь созвучий,

Аккордов пенье,

О, вальс певучий,

Мое забвенье.

Ты льнешь украдкой

Мечтою ложной,

Ты – отдых сладкий

Души тревожной.

Кольцом неверным

Сомкнуты звенья,

В движенье мерном

Покой забвенья.

В огне созвучий,

В живом стремленье —

И трепет жгучий,

И утоленье.

Союз магов 

1. Жрец Солнца

Великий Маг стоял на львиных шкурах,

Весь пламенем заката озаренный,

Одетый пышно в пурпур и виссон;

На голове священная тиара,

Златой убор египетских царей,

Венчала смоль и серебро кудрей;

Гирлянды лавра, царственно спадая

С могучих плеч, спускались до земли;

В руке его блистал, как луч полдневный.

Магический несокрушимый жезл;

А на руке, как символ высшей власти,

Горел огнями перстень Соломона,

Алел рубин в оправе золотой.

Над ним легко, из перьев ястребиных,

Незримою вращаемы рукой,

По воздуху качались опахала.

Так он стоял. И жертвенник пред ним

Струил благоуханье кинамона

И ладана, и красного сандала.

Так он стоял, – служителем добра,

Пред алтарем всерадостного Солнца, —

И светел был, и дивен лик его!

2. Жрица Луны

Но в час, когда слабеет дня влиянье,

К нему вошла я жрицею Луны,

Как дым мое белело одеянье…

Был бледен лик… Шаги – едва слышны.

Тройной змеей сверкало ожерелье:

Всё – лунный камень, жемчуг и алмаз.

Я принесла ему на новоселье

Земную грусть, небесное веселье, —

Полынь и дрок, расцветшие для нас.

Благоуханьем сладостным алоэ

Его мечты я властно вознесла

В мой мир, где слито доброе и злое,

Где вечно-сущим кажется былое —

Вне времени, как вне добра и зла.

Открыв чела жемчужное убранство,

Я подняла туманную фату.

В моих очах нашел он постоянство,

В улыбке – вечность, в мыслях – чистоту.

И, вот, запели арфы в отдаленье,

Как будто сильф провеял по струнам.

Двух гордых душ – желанье и томленье,

Двух чуждых сил – воззванье и стремленье

Слились в один бессмертный фимиам.

И гимны Солнцу были позабыты…

О, свет неверный! Женственные сны!

К нему вошла я жрицею Таниты —

И он познал могущество Луны.

Завет Дьявола

На мотив гримуара XV века «Chante le grimoire»

Ты хочешь власти? – Будет власть.

Лишь надо клад тебе украсть.

Ты руку мертвую зажги —

И мертвым сном уснут враги.

Пока твой факел будет тлеть,

Иди, обшарь чужую клеть,

Для чародея нет преград, —

Пой гримуар, найдется клад!

Ты другом в сердце уязвлен?

Тебя страдать заставил он?

Ты плачешь кровью, потому —

Что отомстить нельзя ему?

Но Я с тобой. Ночной порой

Ты книгу черную открой,

Для чародея нет забот,

Пой гримуар – твой друг умрет!

Жена чужая хороша?

О ней болит твоя душа?

Ты не заспишь, ты не запьешь

Ее пленительную ложь?

Но пусть другой скорбит о ней,

Влачит до гроба тягость дней,

Для чародея нет забот,

Пой гримуар – она придет!

Ляг, усни. Забудь о счастии…

Ляг, усни. Забудь о счастии.

Кто безмолвен – тот забыт.

День уходит без участия,

Ночь забвеньем подарит.

Под окном в ночном молчании

Ходит сторож, не стуча.

Жизнь угаснет в ожидании,

Догорит твоя свеча.

Верь, не дремлет Провидение,

Крепко спят твои враги.

За окном, как символ бдения,

Слышны тихие шаги.

Да в груди твоей измученной

Не смолкает мерный стук.

Долей тесною наученный.

Сжатый холодом разлук.

Это – сердце неустанное

Трепет жизни сторожит.

Спи, дитя мое желанное,

Кто безмолвен – тот забыт.

Материнский завет

Моему сыну Евгению

Дитя мое, грядущее туманно,

Но всё в тебе, от самых юных лет,

Неодолимо, властно, непрестанно

Мне говорит, что будешь ты – поэт.

Дитя мое, узка моя дорога,

Но пред тобой свободный ляжет путь.

Иди, иди в сады живого бога

От аромата вечного вдохнуть!

Там, высоко, на девственной вершине,

Где, чуть дымясь, почили облака,

Растет цветок, нетронутый доныне,

Взыскуемый, как в прежние века.

Пусть говорят, что путь твой – путь безумных,

От вечных звезд лица не отврати.

Для пестрой лжи услад и оргий шумных

Не отступай от гордого пути.

Пусть говорят, что сны твои обманны.

Дитя мое, и жизнь, и смерть – обман.

Иди, иди в лазурные туманы!

За ним, за ним, цветком небесных стран!

Найдешь его – и узришь мир безбрежный

У ног своих! – Но помни и внемли:

Тогда, мой сын, сойдя с вершины снежной,

Неси твой дар в святую скорбь земли.

Утренний гимн

Слышишь, как птицы щебечут в саду? —

Мчится на розовых крыльях рассвет.

В тихом саду я блаженство найду,

Влажных ветвей ароматный привет.

Слышишь дрожанье пурпуровых струн? —

Алой зари колесница плывет.

День возрожденный прекрасен и юн,

Грез обновленных воздушен полет.

Властно ликующий гимн зазвучал.

Властному зову душою внемли.

Это – мгновенье великих начал!

Это слиянье небес и земли!

Осенний закат

О свет прощальный, о свет прекрасный,

Зажженный в высях пустыни снежной,

Ты греешь душу мечтой напрасной,

Тоской тревожной, печалью нежной.

Тобой цветятся поля эфира.

Где пышут маки небесных кущей.

В тебе слиянье огня и мира,

В тебе молчанье зимы грядущей.

Вверяясь ночи, ты тихо дремлешь

В тумане алом, в дали неясной.

Молитвам детским устало внемлешь, —

О свет прощальный, о свет прекрасный!

Восточные облака

Идут, идут небесные верблюды,

По синеве вздымая дымный прах.

Жемчужин-слез сверкающие груды

Несут они на белых раменах.

В вечерний час, по розовой пустыне,

Бесследный путь оставив за собой,