Шерлок Холмс и Дело о крысе (сборник) - Дэвид Дэвис

Сэр Роджер съежился в углу возле камина, наблюдая за тем, как мужчины скрестили свое оружие.

Мы беспомощно наблюдали за тем, как сражались бойцы, оба явно искусно владевшие своим оружием, и пытались освободиться от своих пут. Постепенно мои узлы стали ослабевать, и рукам стало немного легче. В своих яростных попытках освободиться я чуть не уронил кресло, к которому был привязан, и как только маленький англичанин заметил это, либо страх, либо извращенная отвага толкнули его вперед. Он схватил полено из подставки возле камина и двинулся ко мне. Но стоило ему подойти поближе, как Холмс мощным движением выбросил вперед ноги и сбил мерзавца на пол, заставив того растянуться в полный рост. Затем Холмс, все еще привязанный к тяжелому креслу, с трудом подтащил его к камину. Он развернулся и стал бить креслом о край каменной кладки. Ему пришлось нанести всего несколько ударов, и массивное кресло со стоном развалилось на части.

Руки Холмса наконец освободились. К этому времени сэр Роджер неуклюже поднимался на ноги, но теперь Холмс был способен нанести предателю полновесный удар. С пронзительным криком коротышка отлетел назад, попав между двумя сражающимися как раз в тот момент, когда Гольштейн делал колющий выпад своей шпагой. Удар пришелся растерянному предателю прямо под сердце, и, жалобно возопив и схватившись за грудь, тот упал на пол.

Неожиданный поворот событий отвлек Гольштейна, и его противник смог нанести колющий удар ему в руку. Барон отпрянул со вскриком, увидел, что на рукаве показалась кровь, возопил на этот раз от ярости и бросился на противника. Этот шаг был продиктован скорее злостью, нежели мастерством ведения боя, и его несвоевременность позволила сделать Гольштейна легкой мишенью для оружия незнакомца. С каждым пропущенным ударом барон вскрикивал от боли, пока не оступился и не упал на кресло. Противник неотвратимо наступал.

Теперь движения барона стали размашистыми и беспорядочными, поэтому незнакомец с легкостью их парировал. Наконец с диким криком Гольштейн бросился в атаку, его противник же просто сделал шаг в сторону, пропуская шпагу барона вперед, и нанес удар в его незащищенный корпус.

Лицо барона исказилось мукой, глаза закатились, а с губ срывались лишь клокочущие стоны. Он ударился о стену. Его противник быстро приблизился и с пронзительным криком вонзил свое оружие ему в грудь. В короткой агонии голова Гольштейна дернулась вверх, глаза, подернувшиеся дымкой боли, взглянули прямо на нас, но чудовищная, исковерканная усмешка так и не покинула его рта.

– Прощайте, – прохрипел он. – Прощайте, честолюбивые мечты.

Он сделал пару шагов, все еще сжимая шпагу, и опустился на колени. Коротко и зло рассмеявшись, несмотря на появившуюся на губах кровь, барон упал ниц всего в двух шагах от своего партнера по заговору.

В комнате снова повисло молчание, и никто не двигался с места. Казалось, Холмс, я и незнакомец позировали для немыслимой живой картинки. Первым молчание нарушил наш незнакомец.

– Я Фриц фон Тарленхайм, нахожусь на службе у его королевского величества короля Рудольфа Пятого, – он щелкнул каблуками и слегка поклонился.

– А мы ваши союзники, – ответил Холмс, протягивая ему руку для пожатия.

– Это я уже понял, иначе вы не были бы пленниками графа Руперта.

– Я Шерлок Холмс.

– Английский детектив?

Холмс кивнул в подтверждение.

Тарленхайм снова схватил Холмса за руку и с энтузиазмом сжал ее.

– Очень рад знакомству, сэр. Разумеется, я читал о ваших гениальных расследованиях.

– А я все еще связан, если это кому-то интересно, – сказал я не без некоторого раздражения.

Холмс и Тарленхайм усмехнулись, и мой друг быстро меня освободил.

– А это мой друг и биограф, доктор Джон Уотсон, – представил он меня, как только я освободился и пожал руку нашему новому знакомому. – Мы прибыли сюда, в Руританию, по поручению, данному нам вашим знакомым, полковником Саптом. Он нашел нас в Лондоне и попросил найти Рудольфа Рассендила. Его след и привел нас в Стрельсо.

– Рассендил здесь, в Стрельсо?

– Не могу сказать точно, держат ли его в столице, он совершенно точно находится в Руритании.

Тарленхайм выглядел озадаченным и встревоженным.

– Может быть, мистер Холмс, вы расскажете мне всю историю?

И вот под пляшущие языки пламени со всей краткостью и точностью, на которые был способен гений Шерлока Холмса, мой друг поведал всю историю, начиная с визита полковника Сапта на Бейкер-стрит и заканчивая нашим отравлением в британском посольстве. Когда рассказ Холмса дошел до убийства полковника, Тарленхайм мучительно застонал, и его кулак врезался в боковую стену камина.

– Руперт заплатит за это собственной кровью, – поклялся он. – Небо мне свидетель, я отомщу, даже если мне придется пожертвовать собственной жизнью!

Несколько мгновений наш спаситель усмирял чувства, затем он совладал с собой и попросил Холмса продолжать. Когда рассказ был закончен, Тарленхайм облокотился о каминную стойку и стал задумчиво смотреть на тлеющие угли.

– Дела обстоят гораздо хуже, чем я предполагал, – сказал он наконец. – Я-то думал, что нам известны все тайные задумки и операции графа Руперта и Синих. Выходит, я ошибался. Однако могу вас заверить, что Рассендила держат не в замке Зенды и не в «Кабаньей голове» или основном гарнизоне Синих, замке Беренштейна. У нас все эти места находятся под круглосуточным наблюдением, как и этот охотничий домик.

Он отвернулся от огня и встретился с нами глазами. Это был крепкий, небольшого роста человек с приятным лицом, которое украшали роскошные усы и внимательные карие глаза.

– Последнее время Руперт полюбил проводить здесь ночные собрания. Конечно, это удобно, потому что король тут больше не бывает, да и Руперту приятно бывать на месте его триумфа. Ведь именно в охотничьем домике ему удалось опоить короля и похитить его в день коронации. Я лишь на прошлой неделе приказал наблюдать за этим местом из лесного укрытия. – Его лицо немного расслабилось. – Вы обязаны своим спасением моему часовому. Это он увидел, что сюда приехали Руперт, Гольштейн, еще один человек, который не показался ему знакомым, и двое пленников без сознания. Он тут же доложил обо всем мне, а я решил во всем разобраться сам.

– Мы очень благодарны вам за ваше вмешательство, – заверил я его.

– Скажите, – перебил нас Холмс, – вы уже знали об участии сэра Роджера Джонсона в заговоре?

– Мы об этом подозревали, но прямых доказательств у нас не было. Иначе мы немедленно доложили бы британскому правительству и приняли бы меры сами.

Невольно мы все посмотрели в сторону скорчившегося на полу посла. В предательстве земляка всегда есть что-то невыносимо грустное, но сейчас я не мог найти ни капли сострадания в своей душе.

– То, что Рассендил сейчас в Руритании, тем более принуждаемый заменить короля, – продолжил Тарленхайм, – означает только одно: нас ждет жесточайший кризис. У нас не осталось времени. Король Богемии прибывает через два дня. Что мы можем сделать в этой ситуации?

– В первую очередь мы не должны терять надежды, – перебил его Холмс. – Самое главное сейчас – это найти Рассендила, где именно его держат Синие.

– Даже если мы сможем его разыскать, чем это нам поможет? Если Рассендил предпримет что-либо против Руперта, граф тут же его разоблачит, обвинив в махинациях на коронации. А это уничтожит репутацию королевской фамилии.

– Похоже, граф опережает нас на голову, – мрачно заметил я.

Холмс ободряюще положил руку на плечо Тарленхайма.

– Пусть в этой жестокой и опасной игре у Руперта в рукаве собрались все тузы, у Шерлока Холмса осталась еще пара козырей, чтобы разыграть эту партию.

Эти слова, похоже, немного развеяли тяжкие размышления Тарленхайма.

– Джентльмены, – сказал он, приходя к какому-то решению. – Предлагаю вам отправиться со мной в королевский дворец в Стрельсо и информировать обо всем королеву лично.

Я повидал разных женщин на трех континентах, но другой такой, в которой так соединялись бы сияющая красота и царственное спокойствие, как у королевы-консорт Флавии, я нигде не встречал. Тонкие черты и удивительная кожа, бледная от природы, создавали удивительный образ, который только становился ярче от контрастирующих с лицом волос цвета воронова крыла. Вела она себя мягко и даже скромно, что только делало ее еще привлекательнее. Даже Шерлок Холмс, который если и обращает внимание на женщин, то лишь в качестве объектов для оттачивания своего дедуктивного метода, был очарован ею.

Мы встретились с королевой в отведенных ей жилых покоях дворца позже, тем же самым вечером. Тарленхайм и королева вначале долго разговаривали наедине, и лишь потом нас пригласили к ней. До этого нам выделили комнаты, в которых мы успели привести себя в порядок и подготовиться к встрече с ее королевским величеством.