Только однажды - Джил Лэндис

- Опустите глаза, - оборвал он, практически заткнув ей рот, и направился через таверну к выходу.

Бун зигзагами пробирался сквозь толпу. Благо матросы были слишком увлечены дракой, чтобы заметить, как они огибали столы, стремительно миновали бар и вырвались наконец на свежий воздух к солнечному свету.

Хантер шел, не сбавляя темпа, поглядывая направо и налево, жалея только, что не имеет глаз на затылке. Они прошли по грязным улицам уже два квартала, когда он наконец замедлил шаг. Солнце усердно припекало, подсушивая крыши после ночного дождя. Похожие на дым струйки пара устремлялись в небо, отчего казалось, будто весь район Чупитулас охвачен огнем.

Когда они наконец добрались до относительно безопасного места - конюшни на извозчичьем дворе, - Хантер увлек Джемму в тень большого открытого строения и прижал к стене, положив руки ей на плечи. Ему видна была только продавленная верхушка ее шляпы. Плечи ее судорожно вздымались и опускались - бедняжка пыталась отдышаться. Глаза упирались в землю.

- Теперь вы можете осмотреться, - сказал Хантер, сообразив, что она все еще следует его приказанию. Он ожидал увидеть ее побледневшей, напуганной до полусмерти. Ожидал увидеть слезы облегчения в ее голубых глазах. Надеялся услышать, как она дрожащим голосом признается, что ужасно испугалась. Может, она решит в конечном счете покончить с этой дурацкой шуткой?

Но когда она подняла голову и встретилась с Хантером взглядом, он только покачал головой при виде непритворного восхищения в ее глазах. Щеки ее пылали. Милые ямочки на щеках подчеркивали лучезарность ослепительной улыбки.

- Мистер Бун! - произнесла она с откровенным восторгом. - Это было потрясающе!

Натчезский тракт, неделю спустя

Черный покров окутал дикую местность вдоль едва заметных индейских троп, которые белые пришельцы, направлявшиеся на север, называли трактом. Джемма лежала на боку, на одном только одеяле, отделявшем ее от твердой земли, и, глядя вдаль сквозь трепещущие языки пламени небольшого походного костра, прислушивалась к звукам ночи.

Джемма закрыла глаза и попыталась представить себе Теодора Холла. Вот старик вышагивает рядом с ней вдоль пристани в Бостонской гавани и рассказывает о стройных кораблях и экзотических портах, где ему довелось побывать. Джемма подложила ладонь под щеку и закрыла глаза, но через секунду снова открыла их.

Хантер Бун был где-то за пределами освещенного костром пространства. Девушка чувствовала его присутствие и знала, что он обходит стоянку перед тем, как усесться у костра и заступить на первую ночную вахту.

Девушка быстро поняла, что выбрала превосходного проводника. Хантер был основательным и серьезным, и даже если иногда казалось, что он действует неохотно, он, без сомнения, был человеком слова.

Джемма мечтала о приключениях, пока же все сводилось к утомительному путешествию по дремучим сосновым лесам и заросшим густой травой долинам в обществе угрюмого молчуна, ни разу еще не произнесшего и десяти слов кряду.

Хантер пребывал в дурном расположении духа и держался особняком с того самого момента, как они покинули Новый Орлеан. Неделя путешествия по тракту не улучшила его настроения. Что бы она ни делала, все, видимо, его раздражало. Все их общение сводилось к грубовато-отрывистым приказаниям, которые ей отдавал Хантер. Девушка охотно хваталась за любую работу, которую он ей поручал.

И единственным делом, с которым она успешно справлялась, оказался сбор хвороста. Поджарить бекон так, чтобы он не подгорел, или вообще хоть что-нибудь приготовить было ей не под силу. В конце концов, Хантер настоял на том, что будет готовить сам.

Опасаясь, что Бун потеряет терпение и бросит ее на дороге дожидаться следующей группы путешественников, Джемма ни разу не пожаловалась, хотя зад и спина у нее постоянно болели после многочасовой скачки верхом. Когда тропа становилась слишком узкой и малозаметной, им приходилось спешиваться и вести лошадей под уздцы. Ее нежные ступни, натертые грубыми кожаными башмаками, болели почти так же сильно, как избитые ягодицы. Однажды, когда она задержалась, чтобы обтереть ноги влажной тряпкой, Хантер заметил, как она морщится от боли, но не выразил сочувствия.

Он почти с ней не разговаривал. Джемма не понимала, как можно так долго молчать. Но с самого первого дня Хантер Бун более чем ясно дал понять, что не собирается принимать участия в ее «пустопорожней болтовне», как он красочно охарактеризовал ее склонность к разговорам.

Джемма печально вздохнула. Девушке очень хотелось, чтобы дед мог увидеть ее сейчас.

Внезапно из темноты послышался голос Хантера:

- Вам бы лучше поспать перед дежурством. - Его мокасины на мягкой подошве не позволили ей услышать, как он пересек лесную поляну.

Джемма сразу же подняла голову и села. Ей не надоедало на него смотреть. Отблески пламени костра играли на его суровом лице. Тени подчеркивали строгую линию рта и массивный подбородок. Заметив, что девушка наблюдает за ним, он отвел взгляд, взял свое длинное ружье и положил его рядом с одеялом, затем осторожно опустился на землю.

Умирая от тоски и жажды хоть каких-нибудь изменений, Джемма корчилась на тонком одеяле, пытаясь поудобнее устроиться на твердой земле. Хантер сидел позади костра, уставившись в пространство. Он небрежно привалился к стволу поваленного дерева, приподняв одно колено и обхватив его рукой. Молчание разделяло их подобно широкой вязкой трясине. Девушка больше не могла этого выносить.

- Хантер!!!

- Что еще?

- Я не могу уснуть.

- Тогда заступайте на вахту первой, а я посплю. Джемма выбралась из-под одеяла и села. Каждый мускул на ее теле протестующе ныл. Отбросив волосы с лица, она надела шляпу.

Обогнув костер, Джемма остановилась перед Буном, ожидая, когда он передаст ей ружье. В первый же день их поездки Хантер научил девушку целиться и стрелять.

- Не прострелите себе ступню, - предостерег ее Хантер. - И разбудите меня при первых же признаках опасности.

- Не беспокойтесь.

- У меня никогда прежде не возникало сложностей на пути домой, возможно, потому, что я сворачиваю с тракта и двигаюсь по направлению к Миссисипи. Дорога на Санди-Шолз короче и безопаснее. Но здесь действительно на много миль вокруг нет никакого жилья, поэтому некому оказать нам помощь.

Джемма нахмурилась и, чтобы не заснуть на посту, принялась тихонько напевать себе под нос.

- Я собираюсь немного вздремнуть, - раздался из темноты голос Хантера.

- Извините.

Положив ружье на колени, Джемма пошевелила пальцами ног, согнула и разогнула руки, сняла шляпу и встряхнула волосами. Она начала было тихонько напевать, но вспомнила замечание Хантера и замолкла. Веки ее отяжелели, и она покрутила головой: