Эшелон сумрака - Анна Цой
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Минутное промедление, пока до моих ушей доносился только мерный стук колес, а после спокойные слова:
— Ему стоит быть беспечнее — тянущие эмоции призывают лишь подобные им.
Его совет был хорошим. Правильным и мудрым. Не знаю, ощущал ли он сейчас разницу между нами, но для меня она практически исчезла. Он казался мне самым честным и открытым во всём многообразном мире, будто другие люди даже до носков его сапог не могли дотянуться.
— Полная беспечность тоже не… — начала было я.
— Никто не говорил о полной беспечности, Лу, — донеслись до меня прохладные, не терпящие возражения слова, — тот, кто не осознает меру, не может называться человеком вовсе.
Он был строг. Настолько строг, что это восхитило меня, а не отпугнуло, как должно было.
— М-мне кажется, что такого человека можно попросту назвать глупцом, а не…
В ответ мне раздалась усмешка.
— Глупцом? Не имение меры ведет за собой бесконтрольность. Бесконтрольность всегда связана со слабостью. Слабость — удел того, кто сдался и не смог обратить своё бессилие в стремление.
С этим я была не согласна. Но возражать не стала бы в любом случае. А лгать я умела достаточно хорошо.
— Думаю, вы правы, господин, — палец прошёлся по влажной поверхности крыши, чертя на ней короткую кривую полосу.
— Оушен, — произнес он, — если ты дала мне разрешение называть тебя по имени, то и ты вправе так поступать. С титулом всё сложнее, потому даже по-дружески тебе следует обращаться на «вы» — большего я позволить тебе не в силах, — несколько секунд между нами стояла тишина, — я уточнил на тот случай, если ты кхм… упустила этот момент из своего образования.
Не упустила — я о таком даже не задумывалась. Более того, в моей голове никак не укладывалась мысль о том, что лорда можно было называть по имени, а не привычно для таких, как я, с трепетом и…
— Я могу считать вас своим… другом? — не поверила ушам я.
Снизу раздался тихий смех.
— П-правда? Но только я никак не смогу вас… по имени… — я почти задохнулась от трепещущего в груди сердца.
— Ты — сама непосредственность, Луана, — довольно сообщил он, — к слову, кто наградил тебя этим именем? Если ты утверждаешь, что жила в деревне и носила статус крестьянки, то очевидно ты лжешь.
Палец застыл рядом с поручнем, я замерла равно ему.
— Бабушка, милорд, — ответила я, — она услышала его от одного замкового слуги, который приехал к ней за настойкой для своей госпожи.
Мужчина внизу будто исчез — от него не доносилось ни звука. До момента через половину минуты, когда снизу послышалось немного злое:
— Я сообщил тебе о том, как ты должна обращаться ко мне.
— Простите, м… простите, — поспешно выдавила я.
Но так и не смогла назвать его имя. Слишком силен был страх, вколачиваемый в меня с самого детства. Наш местный граф обожал прилюдно наказывать тех, кто посмел оскорбить его чем-то. А таковым для него считалось очень многое.
Сейчас же мне предлагали поступиться тем, что вдалбливали мне под угрозой смерти.
— Я не отстану, пока ты этого не сделаешь, — попытался мягко потребовать он.
Но я поняла, что это было лишь попыткой.
— Господин Оушен, — выдавила я.
Из вагона до меня донесся хмык.
— Без «господин».
Я кивнула самой себе.
— Как скажете, эм… Оушен, — вышло у меня тихо.
И особенно вымученно.
— Прелестно, — он, кажется, скрывал свой смех, — твоя «болезнь» сегодня в столовой была спровоцирована тем же смущением, что и сейчас?
Я нахмурилась.
— Смущением, гос… ми… кхм? — я даже закашляла лишь бы не вынуждать себя говорить снова.
Мой хитрый план был встречен его тяжелым вздохом, а после словами:
— Хочешь сказать, что дело не в нём?
Я кивнула. Лорд это понял.
— В чём же? — он показался в моём воображении «с горящими глазами», когда произносил этот вопрос.
У него был воодушевленный тон. Не хотелось портить его своим ответом.
— Простите, Оушен, — каким-то чудом я смогла назвать его по имени, — но это страх.
С минуту мы пробыли в тишине, пока её не прервал лорд:
— В мои планы не входило пугать тебя.
— Нет! Вы не поняли! — попыталась оправдаться я, — я как бы боюсь не вас, а ммм… само осознание, что разговариваю с вами!
Вышло с каким-то сомнением, но достаточно громко и воодушевленно.
— Само осознание, — повторил он задумчиво, — это… странно. Мило, но странно.
Я могла списать его слова на то, что мы с ним, как ни посмотри, но были из разных слоёв общества, потому я, например, тоже часто не понимала его слов и действий.
— И никак не умоляет твоего поступка, — добавил он с легким укором, — полагаю, в следующий раз тебя не сломит эта или иная «болезнь».
Я не смогла удержаться от смущенной улыбки.
— Не сломит, — сказала утвердительно.
— Я рад, — подобный мне тон.
Мой взгляд стремился в темноту ночи, подмечая пробегающие мимо редкие деревья. Я насчитала пять, прежде чем решилась задать вопрос:
— Сегодня вы… я… мне стоит идти в другое место утром? Не на кухню? — прошептала я.
Затем выдохнула, как после плача, и сжала плечи руками — воздух будто стал прохладнее.
— Я пришлю за тобой слугу, — безразличным тоном ответил он.
Это показалось мне знаком, ведь если ему нет дела до такого, то и есть вероятность, что мне можно будет ничего не менять.
— Я могу попросить вас оставить меня на кухне? — смело задала вопрос я, а после спохватилась, — Оушен.
После первых слов лорд промолчал, но стоило мне добавить его имя, как он рассмеялся, находясь при этом практически у самого окна — я слышала всё отчетливо.
— Это из-за страха или ещё по какой-то причине?
Я пожала плечами.
— Мне очень понравилось работать на кухне, — честно поведала ему я.
— Здесь будет лучше, — произнес он.
Но так, будто сомневался в собственных словах. От него я слышала такое впервые.
— Как прикажете, милорд, — расстроилась я.
Мужчина постучал пальцами по стене. Или столу. До меня донесся едва слышимый перестук.
— Оставайся, — милостиво дал дозволение он, — полагаю, тебе удобнее разговаривать со мной подобным образом, — намекнул он на крышу и меня на ней.
— Да, гос… Оушен, — вновь сбилась я, — а вас… вам нет?
Он хмыкнул.
— Мне нет разницы, — сообщил он.
И мы промолчали. Мне казалось, что он так же, как и я, желает многое сказать, но или не решается, или не хочет показаться в невыгодном свете.
— Могу ли
