Самовар, разлив, граната. Гид по неприятностям - Эдуард Веркин

Из дома доносилось рычание Жмуркина, барахтавшегося в холодной воде.

– Жмуркин, поскорее! – попросил Генка.

Жмуркин ответил зверским образом.

Наличник, за который держался Витька, оторвался. Витька потерял равновесие и едва не свалился в воду. Генка держал плот в одиночку.

В окне показался самовар.

Красивый, квадратный, чёрный, чуть выпуклые бока его поблёскивали, а на кранике красовался большой серебряный набалдашник. Витька схватил самовар. Тяжёлый, Витька не представлял, что самовар будет по весу почти как пудовая гиря, а с виду совсем небольшой, с колхозную дыню.

– Жмуркин, скорее! – крикнул Генка. – Тянет…

Руки Генки оборвались. Плот начало относить от дома.

Жмуркин вылез на подоконник, не стал раздумывать и прыгнул в воду. До плота было ещё недалеко, Жмуркин сделал два гребка, протянул руку. Генка рывком выволок его на плот. Жмуркин, не отряхиваясь, тут же шагнул к Витьке и отобрал у него самовар.

– Я же говорил!

Жмуркин повернулся к друзьям.

– Я был прав! – Жмуркин потряс самовар. – Я был прав! Как всегда, прав!

Он торжествующе поднял самовар над головой.

Плот тем временем вырулил от забытой и затопленной деревни Ежовки, выбрался на главное течение и теперь вовсю набирал скорость. Витька отвернулся от упивавшегося добычей Жмуркина и поглядел назад.

Деревня Ежовка показалась ему эскадрой кораблей, проигравших морское сражение. Линкоры и крейсера уже отправились на дно, победители ушли и дымят трубами из-за горизонта, а на месте боя остались хромые миноносцы, парочка недобитых канонерок, шлюпки со спасшимися моряками и мусор. А скоро и этого не останется.

Так подумал Витька. Река повернула, и плот повернул вместе с ней, и перед этим Витька увидел, как дом, в котором они пересидели ночь, снялся с места. Вода подняла его с фундамента, пронесла несколько метров, после чего разобрала на части. Крыша разорвалась, и вместо дома остались лишь куча брёвен, мусор и пыль, и прах, пыльный выдох в небо.

– Вот и всё, – печально сказал Генка. – Всё закончилось…

– Дом колдуна утонул, – сказал Витька. – Теперь не узнаем, что за надпись на стене была. И почему круг выжженный.

– Это не всё закончилось, – возразил Жмуркин. – Это всё началось. Не пойму, откуда у вас такая тоска, а? Самое интересное в жизни ещё впереди. А вы сидите, сопли на кулаки наматываете…

Жмуркин чихнул.

Витька и Генка снова отдали свои куртки Жмуркину. Впрочем, ему было и так не холодно – он сидел, обложившись дранкой и прижимая к себе раритетный самовар.

И был счастлив.

И солнце, уже верно показавшееся из-за горизонта, весело пригревало.

– Смотри-ка ты, – кивнул Генка. – Первый раз в жизни Жмуркин сумел закончить то, что начал.

Плот вытянуло к руслу реки и понесло.

Глава 9

«Мазай»

К удивлению Витьки, плот держался на воде неплохо, набитые друг на друга доски обеспечили приличную плавучесть. Однако с управляемостью возникли некоторые проблемы. Треугольная форма не способствовала чудесам гидродинамики, плот закручивало по часовой стрелке. Сначала Генка и Витька пытались с этим бороться и гребли вовсю, стараясь выровнять плот, однако потом плюнули и перестали бороться с верчением. Они уселись на сухую дранку, сложенную в центре, и стали смотреть по сторонам. У Витьки кружилась голова, Генка и Жмуркин вращения не замечали. Витька с обидой подумал, что из него космонавта вряд ли получится, а вот из Генки да. Да и из Жмуркина, похоже.

Плот несло по разлившейся реке, хотя от самой реки не осталось ни берегов, ни русла. Мутная весенняя вода, и только. Лес. Мусор. Вывороченные деревья.

Суша тоже иногда встречалась – по сторонам то и дело возникали холмы, не тронутые разливом, они возвышались как горы. Витька предлагал причалить, но Генка сказал, что смысла высаживаться на безлюдную землю нет.

– Лучше поплывём, – сказал он. – Так надёжнее. Рано или поздно нас вынесет к поселению, я не сомневаюсь.

Жмуркин, конечно, сомневался, но не самозабвенно, предположил всего лишь, что разлив может вынести плот куда угодно, в деревню маньяков, к заброшенной штольне с древним злом, если повезёт, в пространственный портал.

– Говорят, они во время разлива везде открываются, – сказал Жмуркин и покрепче прижался к самовару. – Можно попасть в другой мир.

– Да мы давно уже попали, – сказал Витька. – Только ещё не поняли. Вот приплывём к людям, они нас спасут, отправят домой. А там…

– Ты, Витька, как я погляжу, фонтазд. – Жмуркин похлопал самовар по квадратному боку. – В твоём возрасте это лечится трудотерапией, я устрою тебя на лето на бетонный завод.

– Почему фантаст? Я больше про путешествия люблю… Это ты нам всякую чертовщину впаривал, между прочим.

– Фонтазд-фонтазд, – настойчиво сказал Жмуркин. – Ещё расскажи сказку, что мы утонули в той избе. И на самом деле мы – не мы, а духи. Я этих сказок в детстве наслушался. От тебя же. Так что сами вы утонули. А я жив.

Жмуркин похлопал самовар по боку.

Витька устроился поудобнее на плоту, тоже уселся на дранку, только Генка продолжал грести доской, никак не мог смириться с тем, что не может управлять движением.

– Мы то с Витькой, может, и утонули, – усмехнулся Генка. – А ты, Жмуркин, не утонул.

Витька хихикнул. В голове постепенно становилось тяжело, то ли от кружения, то ли от усталости, то ли от голода.

– Какая свежая шутка, – поморщился Жмуркин. – Мог бы что-нибудь пооригинальнее придумать. Про то, что я не тону, вы мне тоже уже сто раз говорили. Ничего нового. Вы лучше ответьте – откуда вдруг столько воды взялось?

– Снег в верховьях растаял, – предположил Генка.

– Он давно растаял, – помотал головой Жмуркин. – На севере области заторы на реках давно подорвали, не должно бы…

– Да какая разница, – сказал Витька. – Потоп он потоп и есть. Плывём, пока плывётся. Укачивает что-то…

– Точно, – сказал Генка и оттолкнул доской приблизившееся бревно. – Плывём, пока плывётся.

– Так далеко не уплывёшь, – начал спорить Жмуркин. – Плыть надо, точно представляя куда. А если не представляешь… То вот что получается.

Жмуркин постучал по доскам, потом Генку по затылку.

– А вообще, Генка, всё в соответствии. – Жмуркин снова постучал по дереву. – У нас, в России, не ищут обходных путей, это такая традиция. Наш народный инструмент – балалайка, вот и ты туда же – построил тре-угольный плот. Как большая балалайка. Тебе, Генка, дай изобретать колесо, так ты и колесо треугольным сделаешь. Я уж не говорю о велосипеде. Странно, что у тебя мотоцикл не треугольный, для общей гармонии жизни как раз бы подошло.

Генка сказал, что треугольный не тре-угольный, а не утонули именно благодаря ему. Жмуркин что-то возразил, но Витька уже не услышал, солнце светило через закрытые веки и наполняло голову тяжёлым золотом, Витька уснул.

Ему тут же приснились треугольная чугунная балалайка и несколько треугольных самоваров, всё это продавал одноногий мужик возле дороги, а ещё грузди продавал, но не треугольные, а обычные, солёные в банке.

Проснулся Витька от сырости и холода. Левая нога свесилась с плота и болталась в воде. Витька вытянул её на плот, стряхнул прилипший мусор, огляделся.

Генка и Жмуркин тоже спали. Жмуркин так и не выпускал из рук самовар, прижимался к его квадратным бокам, улыбался во сне. Генка спал сурово, сложив руки на груди, нахмурившись, сдвинув брови. Плот несло по реке.

Течение замедлилось, вода больше не торопилась, не сворачивалась вьюнами и не перехлёстывалась струями, а солидно и с толком влекла свои воды к далёкому Каспийскому морю. Было тепло и немножко жарко, Витька поднялся на ноги, потянулся и увидел дом.

Справа по курсу из воды выступала пологая шиферная крыша. На крыше был сложен шалаш из досок и рубероида, рядом на диске от колеса грузовика горел костерок, возле него в старом кресле сидела старушка. На самом верху крыши, возле кирпичной трубы, стояла коза.

Витька протёр глаза, подозревая мираж. Или сон, сон ведь вполне мог продолжаться, коза ведь…

Старушка помахала рукой.

– Эй, просыпайтесь! – Витька пнул Жмуркина в ногу и толкнул в плечо Генку. – Просыпайтесь, приплыли.

Жмуркин проснулся первым и тут же, ещё не разобравшись, в чём дело, начал закапывать в дранку самовар. Генку пришлось толкнуть ещё раз. Он поднялся на ноги и немедленно схватился за доску.

– Старушка в безвыходном положении, – указал пальцем Жмуркин. – Надо спешить ей на помощь!

Витька тоже взялся за доску, и даже Жмуркин оставил свой самовар и тоже принялся грести. Старушка махала рукой. Течение ослабло ещё сильнее, ребятам удалось развернуть плот, и через десять минут они причалили к крыше.

Старушка улыбалась. Коза, бродившая по коньку, спустилась вниз и по-козьи подозрительно смотрела на пришельцев. Жмуркин подхватил самовар и вместе с ним запрыгнул на крышу первым.