Мафия заказывает - Валерий Ильичёв

Значит, существует только единственный шанс убрать жертву с дороги заказчика - это напасть на Бородача рано утром при выходе из дома. Два дня дежурства недалеко от подъезда не принесли результата. Он просто боялся приблизиться к своему физически более крепкому противнику. Тут любая промашка с его стороны могла закончиться задержанием и судом. С ножом на такого бугая так вот запросто не попрешь. Сапожник решил было купить на задаток какой-нибудь ствол, но это было нереально: он не знал, где и как это можно сделать.

И тут ему пришла спасительная мысль: использовать свое знание автомобилей для осуществления классической аварии на дороге в результате поломки. Он продолжал следить за "объектом", и случай скоро представился. Обычно Бородач ставил машину на платную стоянку, но в ту пятницу оставил её возле подъезда: то ли поленился, то ли решил выехать на рыбалку пораньше. Другого подходящего момента могло и не быть. Прихватив из дома необходимые инструменты, киллер вернулся к подъезду уже в первом часу ночи, подождал трех часов и успел вовремя. План удался. Катастрофа произошла на въезде в город, когда в воскресенье вечером Бородач возвращался домой. Происшествие списали на техническую неисправность. Правда, прежде чем дело окончательно закрыть, потаскали немного на допросы автослесарей, которые за месяц до того обслуживали машину.

Получив все сполна, Сапожник очень удивился, когда буквально через две недели ему вновь позвонил Красавчик и сказал, что есть новый заказ. Как оказалось, все его надежды рухнули: у этой гадины Марины был давний друг, какой-то занюханный преподаватель математики из техникума, и Красавчику вновь отказали в возобновлении отношений. Красавчик не нашел ничего лучшего, как вновь обратиться к услугам Сапожника. Но тот отказался: у Красавчика не было нужной суммы для оплаты его услуг, а работать в счет будущего богатства он не захотел. И поступил совершенно правильно. Через месяц от Старика, вызвавшего его на встречу для нового задания, он узнал, что парня уже нет в живых. Его возлюбленная оказалась порасторопнее и, узнав каким-то образом об опасности, предпочла убрать Красавчика навсегда. Тем более что в отличие от незадачливого претендента у неё для этого имелись деньги.

Впрочем, отказ от нового поручения Красавчика не прервал преступной карьеры Сапожника. Два первых прекрасно выполненных заказа создали у Старика впечатление о Сапожнике как об удачливом убийце. А везение в любом деле просто необходимо. И он рекомендовал Сапожника одному из своих приятелей, влюбившемуся на старости лет в молодую бабенку и столкнувшемуся с её отказом развестись по-хорошему да ещё пригрозившей в отместку рассказать в компетентных органах о темных делах мужа. Вот убивая ту старуху, Сапожник и применил впервые длинное острое шило. А уж потом "солидные" люди прибегли к его помощи при ликвидации двух молодых девчонок. Теперь ему надо было куда-то надежно скрыться, так как в случае с девушками он попал в слишком опасную историю: здесь мотивом было отнюдь не решение семейных проблем. Перед тем как скрыться, киллер пошел на шестое убийство: прикончил бизнесмена, приехавшего навестить свою любовницу.

Когда его задержали с крупной партией наркотика, он понадеялся, что сумеет избежать ответственности за совершенные им убийства. Однако на первом же допросе ему дали понять, что знают многое о его причастности к серии убийств. Сапожник признался лишь в ликвидации Бородача и того старичка на кладбище, надеясь на суде отказаться от этих сомнительных преступлений, по которым против него и доказательств не было. Но опера сразу ошеломили его, заявив о его участии в убийстве Курлыковой, Турбиной и ученого-бизнесмена. Изъятое у него в доме шило со следами обнаруженной в пазах рукоятки крови, опознание его водителем автобуса, на котором он ехал сразу после убийства Турбиной, а также очная ставка с подругой любовницы последней жертвы заставили киллера написать признание в совершенных убийствах уже в тот же день. Правда, опасаясь своих бывших заказчиков больше, чем оперативных работников и судей, он не назвал ни одного из них, утверждая, что все поручения получал анонимно по телефону, а деньги находил в почтовом ящике, после того как выполнял очередное задание.

Сыщики решили не торопить события и отправить Сапожника в камеру, надеясь утром следующего дня услышать имена и фамилии Седого, Старика, Хромого, а может быть, и самого Туза.

Утро на одиннадцатые сутки после убийства Турбиной началось с неприятностей. Миронова, проходившего в оперативных материалах как Сапожник, нашли повешенным на веревке из рубашки, порванной на полосы. Решение администрации изолятора было однозначным - самоубийство. В конце концов никто не хочет неприятностей и лишней головной боли из-за нераскрытого убийства!

Сотрудники следственного изолятора против истины особенно и не грешили, ибо события развивались следующим образом. Как и предполагал Ильин, в баре был негласный наблюдатель со стороны наркодельцов, и слух о задержании курьера и Сапожника уже через пару часов достиг ушей "авторитетов". Седой, а особенно Старик, непосредственно выходивший на связь с Сапожником, забили тревогу. И основания у них имелись, хотя особых доказательств у милиции против них быть не могло. Но все равно Туз принял решение о ликвидации провалившегося киллера. И отлаженная криминальная машина заработала.

Малява по цепочке дошла до камеры. Давно подкупленный вертухай, передавший сообщение с воли в камеру, поспешил удалиться, и "авторитет", уже полгода томившийся в ожидании приговора, с сожалением посмотрел на молодого человека. Конечно, он мог затеять в камере всеобщую свару, и в драке случайный удар навсегда прервал бы никчемную жизнь Сапожника. Но он не хотел лишних хлопот и дополнительного расследования. Поэтому Сапожника сначала припугнули трое мускулистых молодых бугаев, оттеснивших его в угол явно с недобрыми намерениями. В последний момент вмешался авторитет и отсрочил расправу до утра. Затем доверительно, в краткой форме, но доходчиво объяснил Сапожнику сложившееся положение. Тот все понял. Выбора у него действительно не было. Времени до утра оставалось совсем немного. Однако парень никак не мог решиться: было страшно, он в отчаянии попытался подойти к двери, постучаться и потребовать, чтобы его перевели, но "качки" молча преградили ему путь. И он обреченно опустился на колени и умоляющим шепотом попросил: "Сам не могу, помогите умереть, но так, чтобы без мучений". Ему помогли, сделали все чисто, придраться было не к чему. И проблема, обеспокоившая заказчиков, разрешилась, к их удовлетворению, тихо и благополучно.

И опять милиция осталась в дураках: ни одного "авторитета" по совершенным заказным убийствам взять теперь было невозможно. Уже хорошо и то, что признания Миронова позволяли считать уголовные дела по совершенным им заказным убийствам раскрытыми.

Ильин, закончив подшивать материалы оперативного дела по убийству Турбиной, подготовил его к сдаче в архив. После раскрытия этого убийства он надеялся, что вслед за десятидневным калейдоскопом сменявших друг друга преступлений наступит долгожданное затишье. Относительное, конечно: будут и кражи, и драки, но все-таки не так часто, как в прошедшие дни. И теперь, сидя в своем кабинете и глядя через грязное стекло на серые стены здания напротив, Ильин ощущал опустошенность и горечь. Да, конечно, им и его товарищами раскрыт ряд опасных преступлений, но задержаны и будут привлечены к уголовной ответственности лишь обычные уголовники, а вся эта богатенькая сволочь, ворочающая миллионами и не желающая сама возиться в дерьме, все равно осталась в стороне. Опять мерзавцы будут жить припеваючи и ощущать себя подлинными хозяевами жизни.

- Какие же все-таки гады! - злость от бессилия перед всей этой нечистью охватила Ильина. И тут он, в общем-то не злой человек, всегда выступавший за строгое соблюдение закона, вдруг внезапно для себя в диком раздражении подумал, что не осуждает тех из своих коллег, кто подкладывает во время обыска патроны либо наркотики в дом очередного мафиози, чтобы хотя бы на пару лет избавить общество от отъявленного негодяя.

"Ну, ну, полегче, - одернул самого себя Ильин, - так в благородном стремлении очистить общество от скверны легко и самому опуститься до их уровня. Уж сам-то я до подобной фальсификации не опущусь! Никогда!"

И не дано ему было знать в эти несколько минут затишья и покоя, что развитие событий уже в ближайшие сутки поставит его перед трудным нравственным выбором. Ильин с трудом оторвался от созерцания серой стены и со вздохом поднялся. Ему предстояло неприятное дело: освободить из камеры невиновного Хромова. До истечения десятидневного срока оставалось ещё несколько часов, но не было больше смысла держать Хромова в камере: убийство раскрыто, а совершившего его Сапожника уже нет в живых. Освобождая Хромова, Ильин чувствовал себя уязвленным, обязанным признаться в совершенной им ошибке перед паршивым уголовником. Поэтому ещё накануне, готовясь освободить невиновного в убийстве Турбиной парня, Ильин придумал, как превратить моральное поражение в победу. Когда он вывел Хромова из камеры и тот, щурясь от яркого дневного света, вошел к нему в кабинет, опер заметил по его растерянному виду, что перед ним стоит уже не тот дерзкий и непримиримый бандит.