Героиновые дневники. Год из жизни павшей рок-звезды[The Heroin Diaries: A Year in the Life of a Shattered Rock Star] - Никки Сикс

Фред Сандерс: В этом туре все члены группы проводили свои выходные по–разному. Винс непрерывно трахался, Мик был с Эми, Томми активно интересовался всем происходящим. а Никки появлялся и исчезал и настроение у него было в зависимости от вида потребленных наркотиков.

Никки мог быть очень чувствительным и эмоциональным. Иногда у нас бывали долгие разговоры ночь–заполночь, которые заканчивались слезами нас обоих. Но он также мог быть полной скотиной, я даже не считаю возможным сосчитать, сколько раз за время тура он послал меня на хуй или ударил. Ну я конечно всегда лавал ему сдачи.

30 июня 1987

Мириад Колизей, Оклахома

Бэкстейдж

19.30

Бэкстейдж–самое скучное место на свете, если ты пытаешься быть хорошим. Но на самом деле, это самое скучное место на свете, даже если ты плохой. Я долго не писал. Нечего было рассказывать(тебе). Я не описываю дорогу. потому что это представляется мне сплошным туманным пятном. Все повторяется изо дня в день, кроме шоу. Видеть лица этих детей…клянусь, я живу только ради этого…

Ладно, пора готовиться к выходу. Каждый сам по себе, но так оно и лучше…это не беда. После шоу мы уезжаем в Shreveport.В Хьюстоне я только играл на гитаре в своем номере и придумал несколько риффов, несколько идей.

Я рад. что мы уезжаем из Техаса, тут нас совсем замело кокаиновой бурей. Я ходил по улицам и знал, что меня ожидает сейчас. Я принимал много Хальциона, который мне принес Рич Фишер. Между этими маленькими таблеточками и кокаином состояние похоже на спидболл.

Мое новое изобретение, это растолочь эти таблетки и смешать с кокаином. Мы называем это концентрированной зомби–пылью.

ТОММИ ЛИ: Хальцион был Ксанаксом 80‑х. Принимаешь одну, и–спокойнойночи–тебя нет до утра. Но мы принимали их по 4–5, потом пили Джек, а потом выходили из отеля и всю ночь тусовались. На следующее утро мы обменивались такими историями: Чувак, помнишь. что было прошлой ночью?

— Понятия не имею, но я обоссался.

— Эй, блин, я тоже!

Просыпаясь утром мы обычно не сразу понимали. где находимся. Волшебные таблетки–полное затмение от них, и в этом туре мы съели их очень много.

1 июля 1987

Бэкстейдж

20.00

Это превратилось в аэропортно–минетный тур. После концерта мы прибываем в аэропорт и там нас ожидает стройный ряд девушек, ожидающих…мы начали брать их в ванные комнаты частных аэропортов.

Оклахому мы порвали. Шоу было пропитано олдскульной хэвиметаллической энергетикой. Мы думали. что там за дверями настоящий переворот, но оказалось, что там все спокойно.

Пора на сцену. Увидимся…

2 июля 1987

В самолете

01.30

Сидим в самолете, готовы к вылету в Билокси. Скажу кое–что о фанах с юга…они сумасшедшие. Они необузданней, безбашенней и громче, чем на Западе и на Востоке. Это было очень круто…что я там сказал про аэропорты? Я сижу тут в своем кресле с блаженной улыбкой на лице. Стюардесса только что принесла мне бутылку белого вина, и серебряную тарелку с таблеткой Хальциона и дорожкой кокса. Я сижу в нашем частном самолете и читаю журнал. про то. как мы сосем. Похоже. что все идет так. как и должно…

ТОММИ ЛИ: Girls, Girls, Girls тур был абсолютно разнузданный. Сплошное блядство. Мы начали коллекционировать лифчики, трусы, туфли, платья, юбки, Полароидные снимки голых фанаток…да всё. Помню. как залез в один из наших автобусов. а там. как–будто прошел дождь из трусов, их там было наверное около тысячи. Настоящий бордель на колесах. Они попадались всюду. Может надо было музей открыть?

НИККИ: Хозяин самолета не разрешил нам брать с собой все эти наши «награды». Потому что все это воняло как самый вонючий рыбный магазин. Я слышал. что все это продается в магазине Мотли. Господи. помоги тому убогому ублюдку, который открыл его.

Отель, Билокси

17.30

Только проснулся. Сегодня мы остаемся здесь. Всем нужен выходной. У Винса голос садится, у Томми все руки в порезах и шрамах, у меня все тело болит от бросков по сцене во время концерта…и после…,у Мика убийственно болит спина. С каждым годом ему все хуже. Это беспокоит меня. Надо постирать одежду, или хоть душ принять, уже 6 дней этого не случалось.

Пора ехать на шоу…

НИККИ: Последствия концертов и дорог, это не то. что бросается в глаза. Это можно заметить на фото. там и здесь, морщины на лице, мешки под глазами,(…..)

Читая эту запись, я теперь знаю. какую боль испытывал Мик Марс, но кто бы мог тогда подумать, что через несколько летэто перейдет в хроническую болезнь позвоночника, анкилозирующий спондиллит, и ему потребуется операция по пересадке позвонка? Теперь ясно, это человек из стали…да, Мик Марс–самый сильный человек на земле.

3 июля 1987

Выходной

Отель Билокси

17.20

Крутился и вертелся всю ночь. Нет наркотикам. Надо принять снотворное, но я пытаюсь быть хорошим…

Только что получил новый Rolling Stone с нами на обложке. Конечно, они ведут себя с нами как подонки. Заголовок гласит: Хэви Металл: Это громко, это уродливо, это не хочет уходить.

Наверно, если бы я хотел понравиться критикам, я бы писал музыку, которая никого не трогает …так может это был комплимент? Мы громкие, уродливые и никуда не желаем уходить. Потому что они нас хотят.

НИККИ: Когда я получил тот номер, я действительно ужасно обиделся, я подумал, что. вот, какую награду мы заслужили за свою музыку. Оглядываясь назад, я не могу поверить. что принимал это так близко к сердцу.

4 июля 1987

Бэкстэйдж

18.10

Я много думал о Ноне. В следующем месяце исполнится год с тех пор как ее больше нет. Как меняется жизнь. Она была мне настоящей матерью. У меня остались о ней только хорошие воспоминания…она всегда улыбалась и подавала еду на стол. Она следила за модой и вечно модифицировала мою одежду, нашивала новый зад на мои штаны, когда я начал подражать своим рок–н–ролльным героям. В Джероме, Айдахо, просто необходимо было иметь такие штаны…

Черт, нет ничего ужаснее маленького, мечтательного провинциального мальчика.

БОБ МАЙКЛС: Не проходит ни одного 4 июля. чтобы я не вспомнил о Никки, после одного особенного года–думаю это был 1984. Я пришел к нему домой, он был абсолютно обдолбанный и поджег у себя в саду здоровенную бутыль с зажигательной смесью. Взметнулось дерево из пламени на 40 футов вверх, упало в Мустанг 1965 г. в. и он загорелся. По мнению Никки это было ужасно весело.

5 июля 1987

Отель

01.40

Классно отыграли…с аншлагом. Мы играли Dancing On Glass и какой–то парень кинул мне на сцену пакетик и сделал рукой движение, как–будто вмазывается. Мило. Хорошо проведем сегодня ночь. У меня есть одна история про девушку, банан и неиспользованный фейерверк…но я устал. В постель…в одиночестве.

Думаю ребята собираются в стрип–клуб. Я уверен, что если я пойду, то вляпаюсь в неприятности. Я собираюсь завтра поработать над музыкой и не хочу похмелья. Если я начну, я ведь уже не смогу остановиться…так остановлюсь–ка я сейчас…

ДОК МАКГИ: Никки был в этом туре более вменяем. чем обычно. Он не был так агрессивен как обычно. Он не особо шлялся по клубам, наверно это последствия героина. Иногда я был просто счастлив. В то время. как другие маньяки занимались всем этим дерьмом, я мог быть уверен, что Никки в своей комнате, и он сегодня никого не убил.

6 июля 1987

Выходной

Отель, Мемфис

19.00

Выходной…ничего интересного. Читаю Негра, Дика Киллера. Про одного из первых черных комедиантов и о всех предубеждениях по этому поводу в 50–60 годы. Я знаю кое–что о предубеждениях. Когда моя мать выходила с Ричардом Прайором, люди одаривали нас такими взглядами и комментариями…примерно как я тут получил в отеле, когда я явился в магазин подарков в своем сценическом макияже и вонючих, потных, кожаных штанах. Словно я прокаженный. А может я ниггер?

НИККИ: Я помню, когда мать встречалась с Ричардом Прайором. Он всегда хорошо ко мне относился. Одно из самых живых воспоминаний, это когда мы жили в аппартаментах 9-этажного дома в Голливуде. Мы уходили с Сесси гулять, двора у нас не было, потому мы выходили прямо на Бульвар Сансет. Матери не было дома целыми днями, и мы играли пока они не возвращались. Потом подъезжала машина, мама выходила, обнимала меня, оба они говорили Привет, поднимались наверх. Я оставался в цокольном цементном этаже, который и был нашим двором для игр. Я никогда не обращал внимания на это…я просто не замечал. что Ричард черный, а моя мать белая. Мне никогда не казалось важным это дерьмо.

ДИНА РИЧАРДС: Я работала крупье в Лэйк Тахо, когда встретила Ричарда. Однажды ночью я сдавала карты на Блэк Джек, взглянула через стол в эти глаза и-БАМ! Я никогда в жизни не была с черным мужчиной, и я даже не заметила. что человек. стоящий там. за столом. черный. Я просто посмотрела в эти глаза. и это было оно.

7 июля 1987

В самолете

14.30