Предыстория армянского народа (история Армянского нагорья с 1500 по 500 г. до н.э.: хурриты, лувийцы, протоармяне) - Игорь Дьяконов

Страна Ассува (как полагают, прототип слова «Азия»)[226] в более ранних хеттских текстах не встречается: по-видимому, это новое(?) государственное образование, возможно, подчинившее [113] себе Трою[227]. Согласно гомеровскому эпосу, за несколько десятилетий до Троянской войны троянский царь Приам сpaжался в качестве союзника фригийцев, переправившихся из Европы в Малую Азию через Геллеспонт, с «амазонками» на берегу р. Сангария (совр. Сакария)[228]; а известно, что «амазонкам» позднейшие греки приписывали хеттскую культуру (ср. роль царицы у хеттов); поэтому нельзя считать невероятным предположение Дж. Гарстанга и О. Р. Гэрни о том, что в царстве Ассувы следует видеть первое государственное образование фрако-фригийцев в Малой Азии[229].

По греческой традиции, около этого же времени или несколько позже (но еще перед Троянской войной) критяне [114] (критские ахейцы?) Сарпедон и Радамант вторглись в Ликию и создали там царство[230]. О подобных же набегах аххиявца Аттариссияса, проникавшего далеко в глубь Малой Азии и нападавшего также на Кипр, сообщает и один хеттский источник времени царя Арнувантаса III (ок. 1220–1190 гг. до н. э.). В том же источнике упоминается, по-видимому, и Муксус, Мопс греческих легенд[231], поход которого в Малую Азию греки относили ко времени сразу после Троянской войны.

Рис. 18. Остатки стен Трои VI.

Этнические передвижения в конце XIII — начале XII в. до н. э. Троянская война. Таким образом, имеющиеся данные говорят о начавшихся с середины XIII в. до н. э. нападениях на Малую Азию и другие присредиземноморские страны; в этих нападениях участвовали ахейцы из материковой Греции и с островов Эгейского моря и, вероятно, фрако-фригийцы с Балканского полуострова. Однако в движение были приведены также и другие народы — ликийцы, филистимляне, (пеласги?) и прочие. Положение Хеттского царства затруднялось еще и тем, что с другого направления начались новые набеги касков (об этом говорят, например, анналы Тутхалияса IV в связи с походом на Ассуву). [115]

Рис. 19. Троя VI. План раскопок.[116]

Одним — быть может, наиболее важным — из эпизодов этого движения «народов моря» и была Троянская война, в которой участвовали, по традиции, все города-государства ахейской Греции в качестве союзников и вассалов Агамемнона, царя Микен, мстившего за оскорбление, нанесенное его брату, царю Спарты, Менелаю, троянским царевичем Парисом. Если верить гомеровскому эпосу, на стороне троянцев в войне принял участие целый ряд царств западной Малой Азии — областей, соответствующих союзу Арцава хеттских источников, вплоть до Ликии на юго-западе полуострова[232]; в числе союзников Трои в одном месте эпоса названы и кетейцы, — то есть, вероятно, хетты.[233] В союзе с троянцами, по эпосу, были и некоторые племена с европейской стороны Геллеспонта и Босфора[234].

Вторжение фрако-фригийских племен и падение Хеттского царства. Гибель Трои привела к очень важным последствиям. На развалинах Трои VIla, после кратковременной попытки местного населения возродить свой город (Троя VIIб1), возникает поселение VIIб с совершенно иным населением, о чем свидетельствует появление здесь так называемой «шишечной керамики» (Buckelkeramik) центральноевропейского и придунайского происхождения: очевидно, не сдерживаемые более могуществом Троянского царства у Геллеспонтского пролива, из Европы в Малую Азию хлынули новые племена.

Эти племена, как мы увидим ниже, вне всякого сомнения, принадлежали к новой, ранее не засвидетельствованной на [117] Востоке ветви индоевропейских языков — фрако-фригийской, к которой, по наиболее вероятной лингвистической теории, принадлежал и протоармянский язык, о чем речь будет в главе III.

Просачивание первых фрако-фригийцев с Балкан в Малую Азию, если верить греческой традиции, началось еще до Троянской войны (вероятно, через Босфор), и именно им, быть может, обязано своим образованием царство Ассува. Но после падения Трои их вторжение стало настолько массовым, что сдвинуло со своих мест и некоторых прежних жителей Малой Азии. Под напором передовых групп фрако-фригийских племен, в обстановке беспорядочных передвижений также и анатолийских народов и набегов ахейцев на побережье, и пало в первые десятилетия XII в. до н. э. Хеттское царство. Сдвинутые со своих мест малоазийские племена мы, очевидно, и встречаем в Сирии, согласно известиям надписи Рамсеса III. При этом фрако-фригийцы, народ сухопутный, не занимали морских побережий, и сюда, в области и царства, ранее хотя и враждовавшие с Хеттским царством, но и находившиеся под защитой его мощи, устремились мореходы — ахейцы, критяне[235] и [118] пеласги. Но передвижение племен на Балканском полуострове сдвинуло со своих мест и греческое племя дорийцев, населявших горные районы северной Греции и непричастных к микенской культуре; в результате их вторжения в течение XII–XI вв. до н. э. микенская культура погибла, а на Эгейском побережье западной Малой Азии стали появляться греческие колонии — сначала эолийцев на севере, а позже ионян в центре.

Еще в начале того же XII в. до н. э. фрако-фригийские племена овладели центром Малой Азии, а примерно к 1165 г. до н. э. их передовые отряды достигли долины верхнего Евфрата. Оставшиеся позади фригийцы жили среди местного населения Малой Азии и еще в течение ряда веков не пытались образовывать своих государств; от Хеттского же царства сохранялись, на его лувийских окраинах, отдельные части, которые пытались продолжать его традиции.

Появление в Малой Азии и на Армянском нагорье фрако-фригийского этноса означает, что все основные компоненты, из которых в конечном счете образовался армянский народ, были теперь уже налицо.

Передвижение картвельских племен. По-видимому, около этого же времени или несколько позже происходит встречное движение картвельских племен из Закавказья в северо-восточную Малую Азию. Уже гомеровские поэмы знают в этой области хализонов, быть может, тождественных с халибами[236], жившими, по-видимому, в Понте, — которых с большой долей уверенности отождествляют с более поздними халдайцами, или [119] халдами (урартск. халиту, не путать с халдеями Вавилонии!)[237]; халды же уже вполне уверенно отождествляются с западно-грузинским народом чанов (лазов), и поныне живущим в Понте[238]. Таким образом, грузиноязычное население этого района может предполагаться засвидетельствованным примерно с IX в. до н. э. (приблизительное время написания «Илиады»), однако можно думать, что оно появилось здесь уже и раньше. Оставляя в стороне вопрос о том, существовал ли грузиноязычный или близкий к грузинскому элемент уже и в составе касков — что мыслимо, но не доказуемо, — продвижение грузинских племен на запад можно было бы связать с распадом союза Ацци-Хайаса в конце XIII в. до н. э.(?), и, возможно, именно этим продвижением было вызвано оживление каскских набегов не только на центральную Малую Азию в этот же период, но и на долину верхнего Евфрата в первой половине XII в., о чем речь пойдет ниже; отметим пока лишь, что ассирийские источники называют вторгшееся в эту долину племя то касками «хеттской страны», то абешлайцами, а, как уже отмечалось в главе I, последний этноним возможно связать с предками абхазов. Такое смещение абхазо-адыгских племен, вполне вероятно, следует связывать именно с продвижением грузинских племен в Колхиду, а затем и в Понт[239].

В конце XII в. до н. э. источники свидетельствуют о существовании в долине р. Чорох нового значительного царства (или племени?) — Дайаэни (урартск. Диаухи), отождествляемого с племенем таохов позднейших греческих источников. Этническая [120] принадлежность Дайаэни не вполне ясна; Г. А. Меликишвили[240] считает их хурритским племенем, и это весьма вероятно. Но Дайаэни просуществовало до VIII в. до н. э., а следовательно, грузиноязычные халды-халибы, засвидетельствованные западнее, возможно, уже с IX в., должны были бы пройти здесь, скорее всего, раньше его образования, — по всей вероятности, в начале XII в. до н. э.

С VI в. до н. э. в Понте засвидетельствовано племя мосхов, тоже обычно признаваемое за грузиноязычное[241]. Его название, может быть, свидетельствует о его древних контактах с Фригией (как об этом подробно будет говориться в следующей главе). Возможно, что и мосхи появились здесь тоже ранее образования царства Дайаэни, если только они не просто тождественны халибам (ср. гл. III).

Греческая традиция сохранила легенду о плавании ахейских героев на корабле «Арго» в Колхиду за «золотым руном» еще за поколение до Троянской войны. Грузинская принадлежность колхов вряд ли подлежит сомнению[242]. Легенда об аргонавтах, по всей вероятности, получила популярность в эпоху проникновения греков в Черное море, то есть не ранее IX в., и сомнительно, существовала ли действительно Колхида уже в XIII в. до н. э., — в период, которым легенда датирует поход корабля «Арго»; но она несомненно существовала в IX–VIII вв. до н. э., и, как показал Г. А. Меликишвили[243], термин этот (в широком смысле) в то время охватывал не только долину р. Риони, но и восточный Понт с долиной р. Чороха. Однако продвижение в Понт колхов, а также разных других мелких племен, если и они были грузиноязычными[244], — макронов, [121] мосинойков, бизеров, может быть, и мосхов[245], — следует, вероятно, датировать временем уже после уничтожения в долине Чороха царства Дайаэни (Диаухи), то есть второй половиной VIII в. до н. э.[246]