Только между нами (СИ) - Салах Алайна

Но не сейчас. Она меня целовала и, уверен, надави я немного — поехала бы со мной. Второй день чувствую себя счастливым идиотом. Отдалённо похожее происходило со мной в школе, когда Эля, королева всей параллели, дала себя поцеловать. Она мне очень нравилась: первая любовь и всё такое. Хотя в подлинности той любви я сильно сомневаюсь, потому что во время летних каникул запросто перетрахал всех её подружек. Но суть не в этом, а в том, что ощущения схожи. Волнение, адреналин, воспоминания о запахе её кожи, неотступно следующие за мной по пятам, и желание приблизить рабочий день, чтобы я смог её увидеть. Сейчас Родинский может навязать мне любые условия: пока она есть в его офисе, я никуда не денусь.

— Короче, я пошёл. — Выкладываю на стол две тысячные купюры и встаю. — Много не пей и предохраняйся.

— Пиздуй уже отсюда, папочка, — насмешливо летит мне в спину.

Я выхожу на улицу, но домой идти не спешу. Подхожу к дороге, туда, где два дня назад стояло её такси, и в тысячный раз вспоминаю, что случилось дальше: её тонкие пальцы, касающиеся меня, тёплый податливый язык и те ощущения, которые они вызывали. В паху болезненно давит, но это не имеет ничего общего с похотью и желанием потрахаться. Это всё Стелла. На неё откликаются и тело, и мозги.

Я прикуриваю сигарету, делаю пару затяжек и вышвыриваю окурок в урну. Процесс перестал приносить удовольствие, потому что сейчас весь мой кайф сосредоточен в ней. Мне нужен понедельник. 

* * *

— Матвей, доброе утро! — Ирина поднимается из-за стойки и приветливо мне улыбается.

Совсем не обязывающего секса с ней не получилось — всё же она не просто понравившаяся девчонка из бара, а коллега. После того случая на корпоративе Ира была у меня ещё дважды, и потом пришлось всё свернуть. Она стала воспринимать наши встречи как большее, чем просто секс, а это в мои планы не входило. Ирина хорошая девушка, но она не то. Не Стелла, одним словом.

— Доброе утро. Как твои дела?

Похер, постою здесь подольше. Стелла обычно приезжает без пятнадцати. Я не строю иллюзий, что она бросится мне на шею или подмигнёт, но, дождавшись, я как минимум получу возможность взглянуть на неё и убедиться в том, что она обо всём помнит.

— У меня всё хорошо. В выходные в кино ходила… Тот фильм с кучей известных актёров… Забыла, как называется. Сейчас все о нём говорят…

Я на память перечисляю то, что идёт в кинотеатре, чтобы поддержать беседу. Ирине большего и не нужно. Я давно заметил, при желании она способна разговаривать за двоих.

Слева слышится звяканье лифта. Ещё не повернув головы, я знаю, что из дверей выйдет она. Предчувствие, интуиция, обоняние ищейки — называйте, как хотите. Я предпочитаю думать, что сработало умение воплотить желаемое в жизнь.

Я наконец могу на неё взглянуть. Интересно, Родинский понимает, какой он счастливчик, если может каждый день так запросто её наблюдать? Стелла не просто красивая, она утончённая. Не могу это до конца объяснить. Вне всего того, что она вызывает во мне своим присутствием, на неё просто по кайфу смотреть. Она какая-то слаженная… Априори не может выглядеть плохо, с любой причёской и в любой одежде. Это она украшает их, а не они её.

— Доброе, — бесстрастно произносит она и, едва задев меня взглядом, устремляется в сторону коридора.

— Привет, Стелла, — здороваюсь я, теперь уже с её спиной.

Тонкая фигура, облачённая в белый брючный костюм, исчезает за поворотом, а я остаюсь стоять. Дождался. Стелла на меня даже не взглянула.

Вежливо перебив оживший рассказ Ирины, тащусь в свой кабинет. Мне действительно есть чем заняться, но дела могут немного подождать. Сейчас мне необходимо узнать, всё ли у неё в порядке. Ну чёрт его знает: вдруг муж что-то заподозрил, или она сама на меня злится, или просто не знает, как себя вести. Терпеть не могу дрейфовать в неведении.

Выждав около получаса, я иду прямиком к ней. Причину визита сочиняю на ходу. Пусть даст мне степлер, бумагу с ручкой или ещё раз назовёт адрес своей электронной почты.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Возле нужной двери останавливаюсь, приветствую проходящую мимо Алёну и после стучусь.

— Стелла, можно тебя на пару вопросов?

Прозрачный голубой взгляд, подёрнутый изморозью, превращает меня в истукана ещё на пороге.

— Я разве разрешила тебе войти?

Сейчас в ней нет даже намёка на ту Стеллу, которую я видел. Возможно, она всё-таки на меня злится, но даже если и так, явно не собирается в этом признаваться.

— Пара вопросов, и я уйду.

— Это как-то связано с работой? — всё так же холодно уточняет она.

Я чувствую раздражение. Какого хера? Она прекрасно понимает, что речь не о работе и нам есть, что обсудить.

— Ты прекрасно знаешь, что не о ней.

— Тогда закрой дверь с той стороны, потому что я занята. Буду признательна, если в течение дня ты не станешь меня беспокоить.

Такое чувство, будто прилюдно получил по лицу. Не могу выдать ни одной приличной реакции. Передо мной сидит не женщина, а ледяная статуя за пуленепробиваемым стеклом.

Пожелать ей продуктивного рабочего дня — это максимум иронии, на которую я сейчас способен. Как дрессированная дворняга, получившая пинок под зад, послушно прикрываю дверь и возвращаюсь в свой кабинет. На рефлексию времени не остаётся — нужно работать. К тому же ясность я всё-таки получил. Из всех возможных стратегий Стелла выбрала наиболее хуёвую: обнесла периметр вокруг себя колючей проволокой и обложилась минами.

19

Стелла

Всё утро жутко болит голова. Я массирую пальцами виски, кручу шеей, пытаюсь медитировать в кресле, но всё безрезультатно. И обезболивающих, как назло, с собой нет — забыла в другой сумке.

Не облегчает состояние и необходимость проконсультироваться с мужем по одному рабочему вопросу. Видеть его категорически не хочется, хотя бы потому, что за последние несколько дней мы едва обменялись десятком фраз. Роман всё ещё зол на меня за то, что наорала на него в постели, а я сама… Чёрт знает, что со мной. Внезапно стало некомфортно в собственном теле. Я злюсь на себя, злюсь на мужа, злюсь на Сопляка и никак не могу понять, что с этим делать.

Пару раз меня посещала мысль о разводе, но всякий раз после я задавалась встречным вопросом: почему именно сейчас? Наши отношения с Романом не первый месяц переживают сложный период, но идея возникла у меня именно после поцелуя в машине. Уж если уходить из брака, в который вступала с мыслью «раз и навсегда», то не под влиянием внезапного гормонального всплеска. И ещё страшновато, да. Начинать жизнь с нуля, отрекаясь от привязанностей, долгоиграющих мечтаний и планов. Мне всё-таки не двадцать пять, когда не думаешь о возрасте и кажется, что самое интересное только начинается.

Матвей не вписывается в мою жизнь от слова «совсем», даже если на секунду допустить мысль, что я уйду от Романа. Мальчишка. Умом он, безусловно, взрослее своих сверстников, но факт остаётся фактом: он вспыльчивый, презирающий авторитеты, импульсивный. Что я буду с ним делать? Он как пиво — свежее, дерзкое, хмельное, а я вино — сухое, терпкое, с привкусом горечи. Едва ли смешение этих двух вкусов не обеспечит головной боли.

И в этом тоже заключается проблема. Вопреки всему вышеперечисленному, я не могу избавиться от мыслей о нём. И сердце по-прежнему ухает, стоит завидеть его чёрно-белый силуэт в коридоре. Дурдом, да? Парню всего двадцать два, а я в его присутствии теряюсь. Конечно, не подпускать его к себе — самый правильный и безопасный выход. Матвей настойчивый, но гордости у него не отнять. Рано или поздно он разозлится, если ещё не успел этого сделать, и оставит меня в покое.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

От жужжания мыслей голова начинать болеть ещё сильнее, и тогда в порыве мазохизма я набираю Роману. Нельзя позволять внутреннему раздраю влиять на работу.

— Мне нужно зайти к тебе на пару слов. Это по поводу рекламного бюджета.

— Давай немного позже. Занят.