Премьера убийства - Найо Марш

— Послушай, Адам, с каких это пор ты стал комедиантом при моей гримерной?

— Бог с тобой, я просто пытаюсь скрасить тебе неприятный момент вползания в платье, которое никак не желает сходиться в талии…

Мисс Гамильтон не успела оскорбиться, как в коридоре закричали:

— Последний акт, пожалуйста! Последний акт, актеры приглашаются на сцену!..

— Я готова, пошли, Адам, — только и сказала мисс Гамильтон, и они оба вышли.

Мартина осталась одна, собрала необходимые веши и направилась в маленькую гримерную у самой сцены. Здесь она снова могла слышать голоса актеров.

Последний выход Беннингтона заканчивался самоубийством его героя — уже после ухода того со сцены. Джейко обеспечивал шумовой эффект револьверного выстрела и теперь, стоя за кулисами, ревниво наблюдал за тем, чтобы грохот прозвучал именно в нужный момент и достаточно убедительно. Все прошло гладко, раздался громкий хлопок, и Мартина, сидевшая за тоненькой перегородкой, ощутила запах пороховой гари.

Где-то рядом явно стоял и сам Беннингтон. Мартина слышала его бормотание.

— О черт, это меня просто выводит из себя, прошипел Бен. — Дай сигарету. Джейко!

Последовала пауза. Чиркнула спичка, и Беннингтон добавил:

— Пойдем-ка ко мне в комнату, вмажем по рюмахе…

— Спасибо, старик, только давай не сейчас, — прошептал в ответ Джейко. — Занавес опускают через пять минут.

— Подумаешь… Наш Великий Актер и наш Знаменитый Драматург произнесут заключительное слово и без меня… Как у меня получилось на сей раз, Джейко?

— Неужели актеру можно сказать, как он играл, без употребления самых лестных фраз? Брось, Бен, что я могу тебе сказать? Ты всегда был умен и хорош на сцене, и сегодня — как всегда. Только мне показалось, что ты играешь не очень ровно…

Мартина услышала, как Бен хмыкнул:

— Ничего, мне еще завтра предстоит работенка! Поберегу силы для премьеры…

За перегородкой раздался чей-то глубокий вздох, очевидно Джейко, потому что Беннингтон произнес:

— Да ладно тебе кукситься! Все нормально. Малышка вполне справилась…

Джейко промолчал, и Беннингтон повторил:

— Ты не согласен?

— Ну почему же, почему же, — вяло запротестовал Джейко.

На сцене близилась развязка. Голоса Элен Гамильтон и Адама Пула звучали все напряженнее, все более страстно. За кулисами прошел мальчик-рассыльный, выкликая: «Будьте готовы дать занавес! Будьте готовы дать занавес!»

Мартина встала со стула. Стул отчаянно скрипнул. За перегородкой возникла краткая пауза.

— Мне плевать, если она меня слышит! — громко сказал Беннингтон. — Погоди, Джейко. Побудь здесь. Я же спросил тебя, что ты думаешь об игре Гаи. У нее все в порядке, не так ли?

— Да-да. Извини, мне надо идти.

— Нет уж, погоди. Если никто за нее не вступится, а этот болван Знаменитый Драматург снова станет цепляться к малышке, я сам возьмусь за дело и покажу ему, где раки зимуют!

— Ты только усугубишь всю склоку, причем перед самой премьерой. Лучше этого не делать.

— Я не могу стоять и смотреть, как ее обижают! Нет уж! А ты — я понимаю, кстати, что именно ты приютил эту загадочную особочку…

— Пока, Бен! Я пошел, извини.

— Погоди. У тебя времени навалом.

Мартина поняла, что Беннингтон загородил проход Джейко.

— Я говорю об этой чертовой костюмерше-актриске! — прошипел Бен. — О нашей Мисс Икс…

— Ты оригинален в выборе прозвищ, дорогой Бен.

— Называй ее как хочешь! Но кто же она? Кто? Как будто наш Адам снова стал маленьким и притом превратился в девочку!

— Спокойнее, Бен, спокойнее.

— Я сам спрошу Адама, мне начхать! Да и не только об этом! У меня к нему вообще масса вопросов! Ты думаешь, мне нравится мое идиотское положение?

— Тише, Бен, они гам подходят к самой развязке, дан послушать! Уже кончается.

— Нет, ты меня послушай! Как ты думаешь, какого черта я хлещу как сапожник? Не догадываешься? А что бы ты стал делать на моем месте? Пить яблочный сок и вышивать крестиком?

— Подумай немножко над этим — только молча, — ответил Джейко.

Прозвенел звонок.

— Все, занавес! — облегченно вздохнул Джейко.

Занавес опустился с громким свистящим шелестом. По коридору загрохотали шаги.

— Всем спасибо, — прокричал на сцене ассистент.

Адам Пул добавил:

— И все сегодня хорошо! Сейчас сюда спустится Джон. Я тебя подожду, Элли…

Мисс Гамильтон вошла в маленькую гримерную. Мартина быстро стянула с нее влажное платье и накинула шлафрок.

— Я приведу себя в порядок там, в моей комнате, — сказала мисс Гамильтон. — Ты заберешь с собой остальное барахло, хорошо, Мартина?

Девушка собрала вещи и вышла вслед за хозяйкой.

Адам Пул, в элегантном темном костюме, стоял на сцене спиной к занавесу. Пятеро других актеров, занятых в спектакле, расселись кто где в расслабленных позах, но на лицах у них застыло напряженное внимание. Джейко и ассистент Клем Смит, стоявшие в уголке, достали блокноты с ручками. Мартина держала зеркало перед мисс Гамильтон. Та промурлыкала:

— Адам, милый, ты не против, если я продолжу? Я слушаю тебя внимательно, но мне хотелось бы закончить с лицом… — и спокойно продолжила снимать грим.

В этот момент на сцену ворвался Джон Резерфорд. Как обычно, его появление предварялось страшным топотом, хлопаньем дверей и неразборчивыми проклятиями. Он был растрепан, взлохмачен, небрит, на плечах болталось пальто… В руке он держал смятую пачку листков.

— Сожгите меня в адской сере! — пророкотал он. — Искупайте меня в жидком огне, если я еще раз вытерплю вашу так называемую костюмированную репетицию! Господи боже, что я такого сделал, за что мне такие муки!..

— Погоди, Джон, жидкий огонь для тебя еще не успели подогреть! — с усмешкой прервал его Адам Пул. — Присядь покамест вместе с нами, поговорим спокойно… Где наш самый прочный стул со стальной арматурой для Джона?

— Альф! Стул для доктора! — заорал Клем Смит.

Мальчишка-рассыльный притащил, отдуваясь, солидное седалище, которое выдержало бы и средних размеров носорога. Джон Резерфорд грузно плюхнулся в кресло и достал свою табакерку.

— Ну, так что с вами происходит, ребятки? — спросил он грозно.

— Джон, я намереваюсь сам разобраться со своей труппой. Если что-нибудь в моих словах не будет в точности совпадать с твоим собственным мнением, прошу тебя не топать ногами, не бить цветочные горшки и вообще помолчать до тех пор, пока я не закончу, ладно? — холодно попросил Адам Пул.

— Давай к делу, пустомеля! — рявкнул Резерфорд, отфыркиваясь.

— Именно делом я и пытаюсь заняться.

— Неужели? Я не расслышал… Ну тогда валяй, жми на них, дружище!

Наконец все успокоились и Джейко передал Пулу листки с замечаниями. Пул стал быстро просматривать их.

— Ничего существенного, — бормотал он, — вплоть до… вплоть до… вплоть до момента, когда Перри выходит на сцену…

Пул говорил ровным, спокойным голосом, иногда кто-то из актеров с ним не соглашался, иногда вставлял фразу Клем, но в целом обсуждение репетиции шло довольно мирно. По поводу сцен, в которых был занят сам Пул, слово брал Джейко. И Мартина подумала с некоторым удивлением, что еще одна ипостась Джейко — помощник главного режиссера, и его авторитет практически равен авторитету Пула. А ведь Джейко всегда вел себя подчеркнуто скромно.

Держа зеркало перед мисс Гамильтон, Мартина видела лица всех актеров. Элен время от времени поворачивалась к Пулу, когда шла речь о ее игре. За мисс Гамильтон сидел Дорси, задумчиво попыхивая трубкой. Он бросал беспокойные взгляды на Гаю Гейнсфорд. В дальнем кресле нахохлился Перри Персифаль, который выглядел недовольным. Беннингтон расхаживал посреди сцены с полотенцем в руках. Проходя мимо мисс Гамильтон, он вдруг перегнулся через ее плечо, взял пальцем грим из ее ящичка и мазнул себе по щеке. Его супруга сделала неприязненную гримасу, словно к ней в тарелку залезли грязной рукой… Беннингтон оценил гримасу жены и неожиданно вытер свой измазанный гримом палец о ее уже чистую шею…

Мартина пыталась не глядеть на Гаю Гейнсфорд, но не в силах была удержаться. Мисс Гейнсфорд расположилась на софе и казалась вполне спокойной, однако глаза ее бегали, а пальцы безостановочно терзали складки платья…

Беннингтон посмотрел на Гаю, вытер грим со своей щеки и подсел рядом. Он взял руку Гаи в свою и нежно пожал ее. Потом Беннингтон с открытой враждебностью посмотрел на Мартину. Девушка отвела глаза. Боковым зрением она успела заметить, что Пул каким-то образом тоже заметил этот быстрый обмен взглядами и сразу же помрачнел. Да, подумала Мартина, дело становится для нее все хуже…

Она, видимо, инстинктивно сжалась от этой мысли, и мисс Гамильтон сразу же недовольно протянула руку к покачнувшемуся зеркалу.