Ратибор. Забытые боги - Юрий Корчевский

– Я могу доказать, что я – это я. Принеси нож.

У Ильи не было выбора, и он отважился на отчаянный поступок.

Когда центурион вернулся с боевым ножом в локоть длиной, Илья снял с себя тунику и остался в набедренной повязке.

Центурион так и впился глазами в тело Ильи. Но ни спереди, ни сзади он не увидел даже шрама. Центурион помрачнел – подтверждались его худшие опасения.

Илья протянул руку:

– Режь! Сильно режь!

Феликс был воином, и резанул поперёк предплечья, мощно. Брызнула кровь, раздался женский крик. Оба обернулись: в нескольких шагах от них стояла Диана с широко открытыми от ужаса глазами.

– Отец, что ты делаешь? Он мой – то есть наш гость!

– Смотрите оба на руку! – жёстко сказал Илья.

На глазах Феликса и Дианы кровь быстро перестала идти, края широкой раны стянулись, образовался красный рубец, который почти сразу рассосался, не оставив следа.

Когда оба отошли от шока, Феликс выронил кинжал, схватил руку Ильи и стал её осматривать. Не веря своим глазам, провёл по предплечью своей кистью.

– Чисто, разрази меня гром! Так не бывает!

– Ты видел сам.

Центурион плюхнулся на скамью и провёл по лицу ладонями.

– Диана, принеси нам вина…

Девушка убежала, утирая слёзы.

Центурион потряс головой, всё ещё не веря произошедшему.

– Как-то ты жестоко с собой…

– А разве по-другому ты бы поверил? Слова – лишь колебания воздуха.

– Верно. Прости, никогда не думал, что увижу чудо…

Центурион встал, потрогал Илью, потыкал в него пальцем: тело было тёплое, кожа гладкая, мышцы упругие. Всё как у людей.

Когда Диана принесла кувшин с вином и две кружки, Феликс налил себе полную и выпил. Потом наполнил обе кружки.

– Выпьем! Нам есть о чём поговорить.

– Отец, можно, я унесу нож?

– Боишься за Илью? Унеси. И не возвращайся пока, нам есть о чём поговорить наедине…

Когда Диана удалилась, Феликс спросил:

– Из каких краёв ты родом?

Илья в ответ только вздохнул: ну вот, опять расспросы…

– Варвар я, с Руси – есть такие земли на восход от Галлии.

– Не лжёшь?

– Зачем мне, что это изменит?

– Я не христианин, мои предки верили другим богам. А сейчас я ни в кого не верю – ни в Юпитера, ни в Зевса.

Илья молчал, не торопил Феликса – тот и так с трудом подбирал слова.

– Мне хотелось подыскать для дочери славного парня. Пойми, кто из отцов не желает дочери счастья? Кто не хочет увидеть внуков, продлить свой род… И когда я увидел тебя утром, скажу честно – возрадовался. Хорош собой, не глуп. Потом, после разговора с… впрочем, имя этого человека тебе ничего не скажет – угомонился. А теперь не знаю, что делать. Ты не иудей?

– Разве похож?

– Нет.

После двух кружек вина лицо центуриона раскраснелось, на лбу выступил пот.

– Феликс, если ты боишься за дочь, я сейчас же уйду.

– Если бы было куда, ты бы не пришёл с дочерью.

О, центурион может мыслить логично и делать выводы. Браво! От вояки Илья такого не ожидал.

– Хорошо, я просто не хочу доставлять вашему дому неудобства или беспокойство. Ты можешь помочь найти мне службу? Скажем, у богатого человека?

– Человек, который видел тебя на арене, сказал, что ты опытный воин. Даже он не смог бы продержаться на арене дольше тебя…

– Да, я был воином в своей стране.

– Пожалуй, я смогу это уладить. Но не думаю, что тебе надо оставаться в Риме. Хотя… все, кто тебя видел, думают, что ты уже мёртв. А если увидят снова, то подумают, что ты просто похож на него.

Они выпили ещё по кружке. Посидели, помолчали – каждый думал о своём. Когда Феликс встал, собираясь идти в дом спать, Илья спросил:

– В саду есть дуб?

– Нет, только плодовые – смоковница, инжир, груша.

Утром Илья специально дождался в каморке, когда Феликс уйдёт. Тягостный какой-то разговор вчера получился, с осадком.

Диана встретила его так, как будто вчера ничего не произошло.

– Садись завтракать. Что ты любишь?

– Всё, особенно то, что вкусно.

Илья поел в комнате Дианы.

– Ты не хочешь вернуть мне мой крестик? – как бы между прочим спросила она его.

Илья молча снял с шеи цепочку с крестиком и передал её девушке.

– Ты обиделся за крестик?

– Нет, он твой. Дай мне нож.

– Ни за что… Опять руку резать будешь?

– Нет.

Диана принесла нож – небольшой, но острый.

Илья попробовал лезвие на ноготь и сказал:

– Я прогуляюсь.

– Нет, тебе нельзя, тебя узнают…

– Я уже три дня как мёртв для всех.

Он вышел на окраину города, нашёл липу – дерево в этих краях редкое, срезал толстую ветку. Вернувшись домой, устроился в саду на лавочке и начал вырезать для себя нательный крест.

Возился долго, до вечера. Липа – дерево мягкое, режется и обрабатывается хорошо, но работа была кропотливой. Одним ножом да камешком для шлифовки дерева надо было проделать тонкую работу.

Но не зря на Руси плотники топором творили чудеса. Вот и Илья смастерил крестик, как положено – с распятым Иисусом. Немного грубоватая вещица получилась, дерево – не металл, который можно отлить в форме.

Выпросив у Дианы тонкую бечёвку, Илья надел самодельный крест на шею. Бечёвка была длинной, и крест на ней не был виден, скрывался под туникой. Лаком бы его покрыть, чтобы не затирался, но где его взять?

Вечером Дианы не было дома, а утром, после завтрака, она сказала:

– Сегодня в полдень идём на встречу с клиром. Они хотят видеть тебя.

– Зачем?

– Я не знаю.

Ну, если люди хотят, почему не сходить? Подлости от христианских священников ждать не приходилось, и в назначенное время они с Дианой вышли из дома.

Попетляли – Илья несколько раз оборачивался, проверяя: не следит ли кто за ними? Он помнил, что в своё время не стерёгся и сам привёл к своей избе людей воеводы.

Зашли в обычный римский дом. Хозяин, впустив гостей, выглянул на улицу – никого подозрительного не было.

По лестнице спустились в подвал, где была потайная дверца, а за ней – ход в катакомбы. Все массовые сборы христиане устраивали там, вдали от римлян-язычников.

Диана шла впереди – она знала путь. Илья же нёс факел – без него в кромешной тьме недолго заблудиться.

За очередным поворотом открылся зал. По стенам – иконы, свечи горят. По периферии на камнях – иерархи Римской христианской церкви. Не все, но двенадцать человек – это много.

Римская христианская община насчитывала немногим более трёх тысяч прихожан. Окормляли паству сорок шесть пресвитеров, семь дьяконов, семь поддиаконов и около сотни членов низшего клира.

– Это катакомбная церковь, Илия, – шепнула Диана.

Её попросили удалиться.

– Он же заблудится! – упёрлась девушка.

– Найдём провожатого. У нас серьёзный разговор, – твёрдо сказал епископ. Он был в самой настоящей рясе, с большим серебряным крестом на груди.

Илья понял, что разговор будет непростым.

– Мы бы хотели видеть твой крест, – для начала сказал епископ, когда Диана ушла.

Илья достал из выреза туники крест и показал его присутствующим.

– Назови нам своё имя.

– Илия, – на римский манер ответил он.

Священники переглянулись – имя Илия во всех религиях было почитаемо.

В более позднее время из Византии, которой ещё нет, придёт на Русь православие с Ильёй-пророком, чей праздник отмечают 2 августа по новому стилю. Имя это означает «крепость Господня», в иудаизме его называют Яхве. В католицизме, выросшем в Риме в более поздние времена, – Илия-пророк. И в мусульманстве, заявившем о себе в седьмом веке нашей эры, он будет под именем Ильяса.

Илия был взят на небо живым – на огненной колеснице, не приняв телесной смерти. Случилось это ещё за девятьсот лет до Рождества Христова. По заветам Церкви именно Илия-пророк станет предвестником страшного Второго пришествия Христа. Во время проповеди он примет телесную смерть.

В описываемые времена Рим ещё был цельной империей и разделился на Западную и Восточную часть в 395 году, которые после появления христианства тоже разделились. В Западной империи образовалось католичество, а в Восточной, ставшей Византией, – православие. Западная империя развалилась на множество мелких, а Византия стояла ещё тысячу лет.

Священник сделал знак, и в зал ввели мужчину.

– Назовись, – попросил священник.

– Дионисий из общины пресвитера Юлиуса, кожевенник.

– Подойди ближе. Тебе знаком этот человек?

Кожевенник приблизился к Илье, обошёл его кругом.

– Клянусь Святой Марией, я его видел в Колизее, на арене. И пусть лопнут мои глаза, если я ошибаюсь! Но…

– Продолжай. Расскажи всё.

– В первый день он усмирил льва. Дикий зверь помчался к христианам, а потом вдруг лёг, как будто его остановило что-то… Я думаю – он! Он сделал вот так. – И кожевенник повторил жест Ильи на арене.