Бульон терзаний - Ольга Лукас

– Какая мудрая бабушка. И при чем тут роль Загорецкого?

– Он же мошенник. Я буду играть его и стану немножко как он. Научусь понимать таких людей. И тогда меня меньше будут обманывать.

– Очень уж затейливо, – заметил Владимир. – Может, я тебя просто освобожу от этого спектакля? Скажу, я еще раз прослушал Таира и понял, что он не годится. Мне поверят. А на Загорецкого возьмем этого, как его, – он сверился со своим списком, – Горюнина. Интересный получится образ. А то его роль я все равно до одной фразы сократил, отдадим кому-нибудь из гостей.

– Не надо меня освобождать. Я сегодня заметил: если выехать со склада пораньше, сославшись на пробки, то можно без пробок очень быстро сюда доехать. И заниматься своим делом. А на складе диплом особо не попишешь, там у нас быстро к делу пристроят.

Они допили чай. Владимир посмотрел на часы и сказал:

– Извини, но сейчас я тебя тоже к делу пристрою. Вот эти столики – раз, два, три, четыре… и хватит, пожалуй, – надо сдвинуть в один длинный стол и поставить в центре. Чтоб мы все за ним смогли сесть и вместе почитать. Давай вдвоем это сделаем, чтоб время потом не терять?

Стоило им только сдвинуть столы и отойти в сторону полюбоваться своей работой, как вбежала Нина.

– Народ уже идет по коридору, скоро будут здесь. А мне еще надо распечатать роли! Без меня не начинайте, – и умчалась.

Народ явился следом.

Первым, чеканя шаг, вошел Компетентный Борис. Поздоровался. Оглядел комнату, убавил свет, выключил кондиционер, приоткрыл форточку. Сел. Следом впорхнули стайкой княжны. За ними явилась их матушка-княгиня из бухгалтерии. Прикрыла форточку. Включила кондиционер. Налила себе воды, выпила мелкими глотками. Села и стала обмахиваться платком. Прискакал компьютерный гений Федя, раздвинул жалюзи. За ним вошел Эдуард, прибавил верхний свет. Вплыла Елена, сдвинула жалюзи и княжон, чтобы сесть во главе стола. Появился Петр Светозарович. Выключил кондиционер. Завладел стулом печального Горюнина, вынудив того пересесть поближе к княжнам. Владимир следил за манипуляциями сотрудников с большим интересом. Когда все были в сборе, он встал с места, снова включил кондиционер и слегка убавил свет по краям помещения. Тем временем артисты разглядывали друг друга. Список участников обнародовать не стали, Нина каждому лично прислала на рабочую почту стандартное письмо: «Поздравляю, вы приняты на такую-то роль в спектакле „Возвращение Чацкого“ (по пьесе Грибоедова „Горе от ума“). Первая встреча состоится в 18.00 такого-то числа в таком-то кабинете».

Наконец и она сама вбежала с пачкой еще горячих листов.

– Я буду сортировать роли, а вы начинайте, – кивнула она Владимиру.

«Королева разрешила», мысленно усмехнулся тот, а вслух сказал:

– Поздравляю вас, дорогие коллеги. Ибо с этого мгновения мы с вами – коллеги. То есть актеры. И пусть для вас это только хобби, а для меня – призвание, пусть вы еще ничего не знаете об этом ремесле, а я, признаться, знаю о нем слишком много, и все-таки мы…

– Прошу прощения, – подал голос Компетентный Борис, – но мне в девять надо быть на встрече с нашим партнером. Давайте сразу к делу.

Владимир растерялся, разозлился и тут же забыл, что хотел сказать. На помощь пришла Нина.

– Вот, коллеги, я распечатала для каждого его роль! – быстро заговорила она. – Сейчас всем раздам согласно утвержденному списку. Продолжайте, Владимир Игоревич.

Как ни странно, ее вмешательство помогло сосредоточиться.

– Итак, мы все – артисты. Это… ну, вы сами понимаете. Переходим к пьесе. Да. «Горе от ума» ставили до нас и будут ставить после. В этом спектакле играли величайшие артисты, и будущие звезды, и любители, и… – заложив руки за спину, заговорил Владимир. Но его прервал звонок телефона. Елена достала трубку, погрозила ей пальцем и нажала отбой. Телефон положила на стол. Владимир взглянул на нее укоризненно и повторил свою мысль: – Не мы первые и не мы последние ставим «Горе от ума».

Снова раздался звонок. Елена взглянула на телефон, сделала страшные глаза, преувеличенно любезно пропела: «Здравствуйте, дорогая Марина Константиновна, только сейчас про вас вспоминала» – и выбежала в коридор.

– Но каждый спектакль, даже поставленный по одной пьесе, неповторим, – как ни в чем не бывало, продолжал Владимир. – И нам с вами предстоит создать новый спектакль. Пьеса – это только рецепт. Которого мы будем придерживаться, чтобы приготовить деликатес.

– А мы – продукты? – спросил Федя.

– Пока что – да, – с важностью кивнул Владимир, – я бы даже сказал, полуфабрикаты. Но после соответствующей обработки…

– Лобзиком! – подсказала княгиня из бухгалтерии.

– Напильником! – авторитетно поправил исполнитель роли Петрушки, краснодеревщик со склада. Никто в дальнейшем так и не потрудился запомнить его имя и фамилию, и прозвание «Петрушка» крепко к нему приклеилось.

– Чего мелочиться – сразу топором! – провозгласил Петр Светозарович. Будущие артисты подобострастно захихикали.

Владимир дождался тишины.

– Все высказали свои невероятно остроумные версии? – холодно спросил он. – Или есть еще неоцененные юмористы?

Офисные работники примолкли, как школьники.

– Каждого, кто будет подавать реплики не по делу, с этого момента буду обрабатывать скотчем. То есть заклеивать рот.

Режиссер сделал паузу, давая шутникам последнюю возможность высказаться. Но все молчали.

– Я хочу, – продолжал он уже значительно мягче, – чтобы вы поняли: мы приближаемся к неведомым землям. Каждому из вас предстоит сделать открытие. Все вместе мы создадим на сцене мир, какого не было раньше и уже не будет после нас. Поймите! Это очень важно, и хотя бы ради этого есть смысл участвовать в нашей театральной затее. Если вы хотите тупо покрасоваться в костюмах, бросая в зал заученные реплики, не отдавая роли ничего, – то можете встать прямо сейчас, сделать всем ручкой и выйти вон через ту дверь. Если вы думаете, что роль – это тяжкая повинность, я освобождаю вас от этой повинности. Мы ставим комедию. И поэтому должны подходить к делу особенно серьезно.

Гробовое молчание. Робкая рука.

– Говорите, – разрешил Владимир.

Поднялась со своего места Ульяна; надо же, он и не заметил, как она прошмыгнула мимо. Наверное, затерялась в толпе княжон.

– Я поняла так, – сказала она. – У нас получается двойной театр. Мы играем профессиональных артистов. Которые играют «Горе от ума». Правильно?

– Именно! – подхватил Владимир. – Именно игра! И главное правило в нашей игре – режиссер всегда прав. Даже если вам кажется, что этот упрямый осел, то есть я, городит чушь несусветную, сыграйте уважение к его словам. У корабля может быть только один капитан. И этот капитан – я. Точка.

Ульяна села на место. Все молчали. В наступившей тишине слышно было, как гудят лампы дневного света. Скрипнула дверь – это вернулась Елена.

– Блестящая речь! Все правильно сказали, уважаемый режиссер! – прочувствованно произнесла она.

– Вы же говорили по телефону, – растерялся Владимир, – разве вы что-то слышали?

– Фрагментарно. Не полностью. Воспроизвести не смогу. Но чувствую, это были великие слова. И они достойны овации. – Елена зааплодировала. И, уже обращаясь к коллегам, добавила: – Ну, хлопайте тоже! Мне одной отдуваться?

Петр Светозарович изобразил несколько ленивых хлопков. Остальные подхватили. Владимир нерешительно поклонился. Аплодисменты усилились. Он поклонился уже уверенно. К аплодисментам прибавились крики: «Ура! Браво! Россия, вперед!» Капитана приняли в команду.

Вдоволь накричавшись и с непривычки отбив себе ладони, артисты успокоились и выжидающе посмотрели на режиссера – а дальше-то что? Владимир достал свой экземпляр пьесы и заговорил:

– Каждый из вас получил свою роль. Каждый получил? Отлично. Мне бы хотелось, чтобы вы уже сейчас начинали учить текст. Особенно это касается тех, у кого большая роль. Только кажется, что оно само выучится во время репетиции. Не выучится. Если не прилагать к этому усилий. Так, а где ваш экземпляр? – спросил он у Елены.

– Я не стала брать, – ответила она, – мне не надо. Я вчера заехала в книжный. Купила там «Горе от ума» и еще детектив, который на кассе лежал. Начала читать и то и то. Пока ничего не поняла.

– Очень похвально. Но мы будем ставить не всю пьесу дословно. Кое-где я уже сократил, кое-где мы сократим или добавим вместе. В распечатку удобнее будет вносить исправления. Нина, передайте ей, пожалуйста, роль Лизы.

– Цензура? У нас? – возвысил голос Эдуард. – Было бы интересно узнать ваши мотивы.

– Это не цензура. Понимаете… Я постарался адаптировать пьесу к нашей труппе. К особенностям некоторых актеров.

– А может, мы вообще не будем играть, раз у нас нет способностей? – грозно спросил Компетентный Борис. – На кой черт все это затевать, тратить денег кучу?

– Я не сказал «способности», – мягко уточнил Владимир, – я сказал – «особенности». Что именно вам непонятно?