Баронесса де Тревиль - Джоанна Мэйкпис

Осрик с поклоном удалился в будуар своей госпожи.

Гизела неуверенно приблизилась к помосту и опустилась на колени около священника. Лицо Кенрика не было закрыто и выглядело безмятежно, как у спящего. Рыдания подступили ей к горлу. Она с трудом повторяла вместе со священником слова молитвы по умершему, а когда в зале вновь появился Осрик, поднялась ему навстречу.

Управляющий выглядел смущенным.

— Мадемуазель, госпожа благодарит вас за то, что вы приехали, и за участие и просит сказать вам, что очень плохо себя чувствует и поэтому не сможет вас принять. Она надеется, что вы не оскорбитесь. — И, поколебавшись, добавил: — Она также просила передать, что похоронный обряд завтра в деревенской церкви и… что будет присутствовать лишь семья.

Гизела не ожидала такого ответа.

— Я понимаю, Осрик. Представляю, как страдает леди Идгит. Мы с отцом очень уважали сэра Кенрика и будем молиться о нем. Передай, пожалуйста, что я поступлю согласно желанию леди Идгит.

И она поспешно отвернулась, чтобы слуга не увидел ее растерянности. Кенрик был ее ближайшим другом. Раз отец не может приехать на похороны, то вполне закономерно, что именно ей следует присутствовать на них. Итак, леди Идгит выказала свое неудовольствие по поводу того внимания, какое ее сын уделял Гизеле. Теперь тем более никто не должен узнать об их с Кенриком намерении тайком обвенчаться. Гизела еще раз взглянула на помост и тихо вышла из зала.

Она едва не заплакала, когда лорд Ален приблизился к ней.

— Леди Идгит… винит меня в его смерти, — дрожащим голосом сказала Гизела. — Она не пожелала принять меня и даже не разрешила присутствовать на похоронах.

— Я наслышан о характере леди Идгит. Хотя вы и не виноваты в смерти сэра Кенрика, но, судя по всему, она считает, что если бы он не кинулся вас спасать, то был бы жив. Она вне себя, разумеется. Простите ее…

— Да, я понимаю…

Во двор въехали еще три всадника. Один из них спешился и, подойдя к Гизеле и лорду Алену, отвесил барону подобострастный поклон.

— Милорд де Тревиль, полагаю, что вы здесь по тому же печальному поводу, что и я. В Оффене стало известно о смерти сэра Кенрика, и я решил принести свои соболезнования его несчастной матери.

Дерзкие глаза пришельца окинули стройную фигуру Гизелы, а губы на бородатом лице растянулись в широкой и наглой ухмылке. Это был крупный мужчина, склонный к полноте. Высокий, красивый и самоуверенный на вид, он, очевидно, нравился женщинам. Незнакомец откинул подшлемник, и Гизела увидела, что у него темные вьющиеся волосы.

— Мне кажется, что я незнаком с вашей спутницей, милорд.

Сдержанно поздоровавшись, лорд Ален представил их друг другу.

— Сэр Мейджер, это мадемуазель Гизела Брингхерст. Она и ее отец — мои гости. На их поместье был совершен налет, в результате чего и погиб сэр Кенрик. Как я вижу, вести быстро доходят до Оффена.

Лорд Ален положил ладонь на руку Гизелы и этим жестом удержал ее от готовых уже вырваться нелицеприятных слов. Узнав, кто перед ней, девушка сразу почувствовала отвращение к стоящему перед ней мужчине.

Значит, вот он каков — Мейджер де Котэн из Оффена, которого в графстве считали укрывателем грабителей! И он осмелился приехать с соболезнованиями к леди Идгит!

Она взглянула на лорда Алена, ожидая, что тот бросит Мейджеру в лицо обвинения, но этого не произошло. Правда, держался барон подчеркнуто холодно.

Сэр Мейджер нисколько не обиделся. Он широко улыбнулся и низко поклонился Гизеле.

— Сочувствую вашей беде, мадемуазель. Вы, видно, тоже приехали к леди Идгит с соболезнованиями. Какое несчастье! Ваш отец, вероятно, нездоров, иначе он был бы с вами.

У Гизелы слова застряли в горле. За нее ответил лорд Ален:

— Да, сэр Уолтер был ранен, но он поправляется и вскоре будет добиваться от главного судьи графства наказания тем, кто совершил это бандитское нападение.

— Выходит, он знает, кто эти разбойники?

Гизела чуть было не вскрикнула, но твердая рука сжала ей запястье.

— К сожалению, нет. Я появился вскоре после налета и увидел кое-кого из грабителей. По их одежде, разумеется, трудно было что-либо определить. Но шайка находится где-то поблизости, так что разыскать ее не составит труда.

— Хорошо, если так, милорд, но налеты продолжаются, — ответил на это Мейджер, скаля зубы и похлопывая одной рукавицей о другую.

— Согласен, — спокойно ответил лорд Ален. — Ходит много разных слухов, но, к сожалению, пока что нет доказательств. А теперь прошу извинить нас — мы должны вернуться в Элистоун. У меня много дел, поскольку уцелевшие обитатели Брингхерста разместились в замке. Маловероятно, что леди Идгит примет вас, — она в отчаянии от горя.

Сэр Мейджер кивнул и снова поклонился Гизеле. Та в ужасе замерла, ожидая, что он дотронется до нее, и поспешно спрятала руку за спину. Даже просто смотреть на этого человека было выше ее сил, а он буквально раздевал ее своим похотливым взглядом. Гизела была не настолько наивна, чтобы не понимать — Мейджер считает ее любовницей лорда Алена. У нее по коже пробежали мурашки. Хорошо, что барон рядом, подумала она.

Наконец Мейджер уехал, сопровождаемый всадниками, а лорд Ален подсадил дрожащую Гизелу в седло. Он подождал, пока она успокоится, затем сел на коня и сделал знак конвою следовать за ними.

Гизелу все еще била дрожь, когда они спешились во дворе Элистоуна. Барон повел ее к башне.

— Почему вы не обвинили его? — не сдержавшись, гневно воскликнула она.

— Мейджера из Оффена?

— Его, конечно!

— В нападении на ваш дом?

— Он наверняка укрывает тех, кто это сделал!

Барон покачал головой.

— К сожалению, мне это неизвестно — доказательств нет. Ни один из пленных не выжил.

— Но все это знают…

— Слухами ничего не докажешь. Если бы главный судья графства был в этом уверен Мейджеру давно бы предъявили обвинение.

— Да они его боятся! — выпалила Гизела. Он внимательно посмотрел на нее.

— Возможно. Но пока у Мейджера из Оффена не найдут награбленное добро либо не обнаружится, что он укрывает бандитов, трудно что-либо предпринять. Сам король не может действовать, не имея достаточных улик.

Гизела раздраженно вырвала свою руку из его и с вызывающим видом одна поднялась по ступеням башни.

Де Тревиль за ней не пошел.

Когда барон навестил сэра Уолтера, он нашел его в лучшем состоянии. Это подтвердил и лекарь.

— Рана на голове не столь опасна, как я вначале думал, — сказал он барону, выйдя из комнаты сэра Уолтера, — но больной нервничает и хочет поговорить с вами наедине.