Дождь Шукры - Виктор Суханов

— Чем же Ганеш превратил Гаджамукху в крысу, — обратился я по-английски к хозяину лавки, — ведь у него целы оба бивня?

— Если вы посмотрите внимательно, то увидите, что это остатки бивней, а оба их конца Ганеш запустил в великана, — ответил хозяин.

Таково было начало пароля и отзыва.

— Мне очень нравится эта необыкновенная статуэтка, — продолжал я пароль, — я хочу ее купить.

— Эта не продается, — отвечал хозяин, — но, если вы подождете, у меня есть вторая, в точности такая же.

Он вышел в заднюю комнату и через минуту вернулся со статуэткой — копией той, что стояла на полке.

Я заплатил деньги, попросив добавить к Ганешу еще несколько самых разных статуэток, постарался как можно теплее улыбнуться хозяину, поклонился ему и вышел.

Побродив немного среди магазинчиков и купив еще несколько оригинальных статуэток, я взял такси и вернулся в гостиницу.

Войдя в номер, я заперся в ванной комнате, прихватив с собой статуэтку купленного мною Ганеша. После нескольких манипуляций мне удалось отделить фигурку от подставки и обнаружить внутри маленький тайничок. В тайничке была записка. Внимательно прочитав ее, я повторил про себя ее содержание, а саму записку сжег, пепел бросил в унитаз и спустил воду. В записке сообщались координаты некоего острова в Карибском море, пароль и место встречи с человеком в Токио и имя предателя, пробравшегося в научный центр Куртье в Солони. Имя было женским. Прочитав его, я вздрогнул.

Во время завтрака[13] в ресторане гостиницы, к счастью европейской, за мой столик, спросив разрешения, подсели два француза — попутчики по самолету. Те самые, которые метались в поисках такси в аэропорту, когда я уезжал. Представившись Шарлем и Ришаром, они напомнили мне, что мы вместе летели из Дели, и поинтересовались, сколько времени я собираюсь быть в Непале.

— Точно не знаю, но, видимо, несколько дней, — осторожно ответил я.

Шарль и Ришар принялись расхваливать Непал. К моему удивлению, они действительно хорошо знали эту страну, как, впрочем, и Индию. Я пригляделся к собеседникам. Они были не такими молодыми, как показалось мне с первого взгляда. Сухощавые, с неплохой выправкой. Европейцы, долго жившие в тропиках.

«Дикие гуси»![14] — мелькнула мысль. — Точно! Легионеры из Африки! Значит, дело серьезное, раз ко мне прицепили эту парочку. Такие умеют расправляться с людьми. Даже без оружия. Оружия у них быть не должно. Через индийскую таможню черта с два протащишь пистолет. Если только у них нет сообщников в Катманду… Интересно, какой у них приказ: понаблюдать или прикончить меня?»

Тем временем Шарль предложил погулять после завтрака по старым кварталам Катманду, а на утро посетить буддийский храм на высокой, поросшей лесом горе неподалеку от столицы. Потом, спустившись с горы, заехать в города Лалитпур и Бхактапур — все поблизости от Катманду. Оказывается, мои спутники уже договорились взять на завтрашний день напрокат автомашину. Отказаться от этого предложения, судя по обстановке, было еще опаснее, чем согласиться, и я беззаботно поддержал идею Шарля, попросив их только выезжать не очень рано, так как утром я собирался сделать кое-какие покупки. Потом я ненадолго отошел от столика, чтобы заказать в свой номер минеральную воду. Когда я вернулся, то уловил обрывок разговора между моими новыми знакомыми. К моему изумлению, они говорили на бамбара. Хотя оба понизили голоса, до меня донеслось несколько слов, которые мне не очень-то понравились. Этими словами были: сини, фага, налома, кулу.[15] Не нужно было иметь семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что завтра собираются убить на горе какого-то дурака. У меня, увы, уже были достаточные основания считать, что роль этого дурака предназначалась мне.

Подойдя к столу, я поинтересовался, на каком языке только что говорили мои соотечественники. Не смутившись, они сказали, что пытаются вспомнить язык жителей Южного Непала тхару, говорящих на одном из индоарийских диалектов.

Днем мы съездили в старые кварталы Катманду, побродили по древним улочкам. Поскольку маршрут наш пролегал по уже знакомой мне улице, я остановился у витрины магазинчика, где купил Ганеша. Ришар предложил зайти в магазинчик, мы с Шарлем согласились. Владелец лавочки встретил нас приветливо, но ничем не выдал своего знакомства со мной. Шарль купил какую-то безделушку, и мы вышли. Мы еще немного погуляли по старому городу. В маленьком переулке нас окружила группа мальчишек, которая буквально атаковала Шарля и Ришара, предлагая купить у них изделия из бронзы. Ко мне подошел только один юный продавец и, протянув какого-то металлического божка, четко произнес по-английски:

— Сегодня или завтра утром обязательно зайдите туда, где купили Ганеша.

Поздно вечером я дал портье королевские чаевые и деньги на авиабилет до Дели.

— На рейс послезавтра утром, — попросил я его. — И пожалуйста, чтобы никто не знал об этом. Особенно женщины или мужчины, нанятые ими…

Портье понимающе улыбнулся и заверил, что все будет в порядке.

Ночью я немного поворочался, но зато к утру у меня появились кое-какие идеи.

Рано утром я разбудил одного Шарля и сказал ему, что через полтора часа жду их обоих с машиной (они должны были взять напрокат автомобиль) у въезда в старый город. А пока я должен успеть выполнить ряд поручений своих парижских поклонниц: купить непальское мумиё (которое никому еще не помогло, но тем не менее высоко ценится в Европе), китайское «королевское желе» — ампулы с пчелиным маточным молочком, растворенным в меде (которое также высоко ценится в Европе, очень приятно на вкус, но, увы, также никого не омолодило), и, наконец, непальскую бирюзу — хотя она и не съедобна и не омолаживает, но зато по-настоящему красива.

После этого я поймал такси и попросил шофера помочь мне с покупками. Мумиё в Катманду продавалось всего в двух местах. Первое оказалось закрытым, зато во втором я купил сразу и мумиё и «королевское желе».

Купить бирюзу тоже оказалось несложно — таксист знал магазинчик близ старого города. Продавец положил на весы несколько крупных голубых камушков, которые свели бы с ума многих моих парижских приятельниц. Бирюзу я намеревался подарить нашим любительницам драгоценностей в «кают-компании».

Попрощавшись с таксистом и не обнаружив за собой слежки, я быстрым шагом пошел к старому городу. Лавка с бронзовыми фигурками была открыта. Поздоровавшись с хозяином — он был один в магазине, — я попросил завернуть мне статуэтку маленького пузатого будды. Потом, без предисловий, сказал непальцу: