Черная Луна - Андрей Ливадный

Теперь наступал следующий этап.

Память Дениса начала работать. В его сознании накапливалась вырванная по кусочкам и уже частично осмысленная информация, что представляла собой воспоминания некоего древнего гуманоидного существа. Джедиан не зря радовался и потирал руки. Его черный гений нашел способ извлечения этой информации. Теперь Денис будет бродить по виртуальной модели Черной луны, отыскивая входы в древние коммуникации, и если ему это удастся сделать, то тогда уже реальные люди на реальном планетоиде полезут вниз, чтобы обследовать те участки, где по воспоминаниям древнего существа были подземные строения…

Голова у Анри шла кругом. Он думал обо всем случившемся, и ему становилось страшно.

Джедиан Ланге заигрывал сразу с несколькими опасными и непредсказуемыми силами — чужим разумом, древними технологиями, что обещали ему сверхоружие, и виртуальной реальностью, которая, если выпустить ее из лабораторных стен, может стать едва ли не худшей из перечисленных опасностей.

Анри слишком отчетливо понимал, сколько человек влачат жалкую, безрадостную жизнь на десятках планет. Если виртуальную реальность такого уровня правдоподобия, какую только что создал Джедиан и наблюдал Бейкер, выпустить в сеть Интерстара, то миллионы человек охотно окунутся в нее, станут рабами фантомного мира и будут отдавать последние гроши за возможность пребывания там.

Это могло стать катастрофой намного худшей, чем межпланетная война.

Проклятие!..

Анри встал, проклиная себя за малодушие и недальновидность. Но что реально он мог сделать или предугадать?! Ведь все начиналось как безобидные опыты в области ископаемой одноклеточной жизни. Изначально лаборатории Черной луны и Форта Стеллар ориентировались именно на изучение реликтовых останков древние жизненных форм. Это было так захватывающе интересно, и вот…

Анри открыл дверку бара и налил себе вина. В последнее время, с того момента, как вернулся из экспедиции на кладбище кораблей, он пил почти каждый день. А что ему оставалось делать?! Остаться наедине со своими мыслями?! Нет… Для этого Анри был слишком малодушен…

«И вот я стал убийцей, экспериментатором над людьми…» — горько подумал он, осушая бокал.

Как обычно, вино не убило его тревоги, а лишь оставило горечь во рту и чуть притупило страх.

Бейкер взял бутылку и вернулся в кресло.

«Плевать… — с внезапным ожесточением подумал он. — Что ж мне теперь, действительно подохнуть из-за этого Велехова?!»

…К тому моменту, когда он должен был посетить лабораторию, чтобы проверить состояние приборов и пациента, Анри уже едва стоял на ногах.

Две комнаты, похожие на стандартный гостиничный номер, только без окон, где по приказу Джедиана поселили Дашу, находились на том же самом уровне Форта, что и квартира Анри Бейкера.

Так повелось еще со времен Воронцова, отдельные ярусы изрытой тоннелями луны Стеллар образовывали замкнутые анклавы, некие изолированные друг от друга мирки, где жилые комплексы через стену граничили с лабораториями и производствами.

Такая планировка вполне соответствовала духу той поры, когда на поверхности Стеллара возводились первые посадочные площадки для боевых кораблей истрепанного в боях флота колоний.

И по сей день Форт Стеллар оставался прежде всего военной базой, раздутой до размеров спутника планеты. Перемены мирного времени коснулись лишь внешней, видимой части многоуровневых коммуникаций. На безжизненной, покрытой скалами и кратерами поверхности, под силовыми пузырями, призванными удерживать воздух и защищать поселения от космического холода, уже давно расцвели вполне современные города, в которые даже понемногу начали пускать туристов с иных планет, но тут, глубоко под землей, жизнь словно бы застыла на том моменте, когда эскадры Земного альянса еще царили в космосе, а само существование цивилизации стояло под вопросом.

Анри Бейкер был прав в своих догадках. Рядовые служащие, однажды попав в глубины форта, очень редко покидали его по собственной воле.

Однако, к чести адмирала Воронцова, который как раз и устанавливал данный порядок вещей, подавляющее большинство подземных ярусов отнюдь не являлось тюрьмой. Воронцов с презрением относился к тем служакам, что в порыве рвения напрочь забывали о своих людях, думая, что те могут довольствоваться узкими серыми каморками и стандартной синтетической баландой. К фигуре адмирала, как справедливо отметил Джедиан в беседе с Дороховым, можно относиться как угодно, он уже поднялся выше всех пересудов, а его детище, задуманное на века, продолжало жить, работая как отлично отлаженный и продуманный механизм.

Сотни тысяч людей обитали под землей, в недрах лишенной воздуха луны, и отнюдь не ощущали себя обездоленными. Наоборот, многие считали, что именно тут настоящая жизнь, а наверху, под бледным сиянием звезд, которые ясно видны сквозь прозрачные силовые пузыри, живут те, кому не посчастливилось обитать в Форте.

Психология людей, глубоко травмированная войной, с трудом оправлялась от шока. По оценкам, должно было смениться как минимум два поколения, чтобы подземные бункера перестали греть душу, а, открытое звездное небо вызывать ужас.

Так или иначе, но подземные ярусы Форта, за исключением тюремных секторов, действительно напоминали города в миниатюре. Тут было все — высокие потолки, оранжереи, бассейны, спортивные залы, улицы, магазины, бары, зоны отдыха и, конечно, производства.

По улицам тек нескончаемый поток людей, спешащих по своим делам, сновали электрокары, за стенами с тихим шумом проносились поезда межуровневого сообщения. В сиянии рекламных щитов, что украшали выступающие из стен широких коридоров псевдофасады зданий, скрадывалась теснота пространства. Человек неискушенный мог принять основной тоннель уровня за улицу настоящего, только ночного или вечернего, города…

Всего этого эрзац-великолепия не видела Даша.

Она сидела на краю неразобранной постели и, подперев кулаком подбородок, смотрела на неподвижного, как изваяние, андроида, что стоял в углу ее спальни, словно непомерно большая кукла.

Нельзя сказать, чтобы в ее душе царила пустота. Нет. Она прекрасно помнила прошлое, воспринимала настоящее и вольно или невольно задумывалась о будущем.

В момент беседы с Джедианом она еще пребывала в ином мире, из которого ее вырвала мгновенная смерть, ну а теперь, немного оправившись, она вдруг осознала, что же на самом деле случилось с ней, и Даше впервые с того далекого момента, когда над городами Дабога взвыли сирены воздушной тревоги, стало по-настоящему страшно.

Она-то думала, что в ее жизни уже не может настать худших времен…

Оказывается, она ошибалась. Ее боль оставалась свежа и по-прежнему жила в израненной душе двадцатилетней женщины, но та эпоха, в которой героически пал Дабог, умерла… поросла былью, и вокруг кипела иная жизнь, абсолютно равнодушная к ней, с другими законами, другими людьми и иными моральными ценностями.

Выйди она на улицу, открой первому встречному свою душу, и ее не поймут. В лучшем случае к ней бы отнеслись как к душевнобольной…

А ведь она нормальна… Даже ее виртуальная зависимость, что так прочно гнездилась в раненом сознании, притупилась, выцвела и уже не терзала ее разум ослепительной ломкой.

«Я изобрела лекарство… — с горькой усмешкой подумала она. — Лекарство от зависимости… Долгая смерть… или криогенный сон…»

Даша, не поворачивая головы, скосила глаза на установленный прямо в спальне компьютерный терминал, над которым в нежном ореоле статичного поля висел нейросенсорный шлем виртуальной реальности.

Она уже знала, что такие шлемы есть теперь повсюду. С их помощью можно было общаться, работать, не выходя из дома, развлекаться, но люди чаще предпочитали живое общение и реальные развлечения.

Эти сведения она почерпнула из тех программ, что транслировала установленная в другой комнате сфера интервизора.

«Что же мне делать?!» — с тоской и страхом думала Даша, искренне жалея о том, что ее душа вырвалась из закольцованного ада воспоминаний. Мир, что приоткрылся ей через каналы интервизора, казался настолько чуждым, что она растерялась.

«Ты же сражалась за него…» — отстранение подумала она, не находя утешения в этих словах.

«Каждый человек принадлежит своей эпохе…» — только теперь до нее дошел весь смысл этой фразы.

Тут же вспомнилось лицо Джедиана и его слова.

Даша встала и подошла к зеркалу.

Короткий ежик волос начал отрастать и напоминал мальчишескую прическу.

Даша долго смотрела в зеркало, пристально изучая свое лицо. Смертельная бледность уже отступила, да и синеватые мешки под глазами понемногу рассасывались.

«Для чего? — эта мысль не давала ей покоя. — Для чего меня вытащили с того света?»