Нелли. Тайна серых теней - Елена Лев

Двумя острыми когтями, как щипцами, фламин забрал камень из протянутых лапок Нелли.

– Отдаешь малое, получаешь бóльшее, – вставила средняя голова.

Фламин швырнул камень в ближайший бассейн. От удара по зеленому зеркалу побежали круги. Хвост фламина дернулся. Волны остановились и застыли в виде колец.

– Отдаешь все и получаешь все, – закончила нижняя голова.

Монстр подтолкнул Нелли к нависавшей над водой кафедре. Две каменные горгульи держали ее на своих спинах, лапами утопая в зеленой жидкости.

Нелли и фламин поднялись по узкой лестнице. С кафедры была хорошо видна безупречная форма застывших кругов на воде. Нелли не заметила, когда они начали медленное и бесшумное движение: зачарованно вглядывалась в светящееся и переливающееся вращение.

– Люди – трусливые, ленивые, трясущиеся от холода существа! – начал фламин.

Хотя Нелли слышала его как в тумане, она была не согласна с таким односторонним отношением к людям. Она вспомнила свою боевую подругу Мариту. Вот кому неведом страх! А Банч Букетик? С каким упорством он корпел над своим гербарием. А тетка Джен, вкалывающая уборщицей в супермаркете, причем за троих?

Движение колец ускорилось.

– Ты не спрашивала себя, как такие создания захватили весь мир? Как умудрились придумать и заставить работать на себя множество механизмов? Именно эти существа, которые при отсутствии еды превращаются в зверей, пожирающих друг друга.

Надо признать, иногда Нелли задумывалась над тем, что, увлекшись дракой, забывала обо всем и чувствовала себя большой кошкой; что слабый противник порой вызывал у нее жестокость и неукротимую силу.

Вдруг ощущение могущества волной накатило из глубин души Нелли. Она выпрямилась. Мышцы напряглись. Дыхание стало прерывистым. Если бы рядом оказался враг (а у девочек их предостаточно), Нелли разорвала бы его в клочья. Она даже вцепилась лапами в парапет кафедры, чтобы сдержаться.

«Ну ты и зверь!» – влезла никогда не теряющая ясности Ненэ. Это слегка охладило Нелли.

– Августа права: ты сильная, – шелестел фламин над ухом.

– Мы чувствуем это.

– Мы приветствуем тебя.

Скорость движения колец увеличилась. Три голоса фламина слились в один, такой четкий и резкий, что Нелли показалось, будто фламин когтями выцарапывает слова на ее черепе.

– Вернись к истоку! Восстанови справедливость! Стань нашим воином! В человеческом мире ты не получила бы и капли того, что заслуживаешь.

«Это еще неизвестно!» – возмутилась Ненэ.

Нелли не сводила глаз с поверхности водоема. А почему бы и нет? Сколько уверенности в собственных силах и своей непобедимости собралось в ней. Они пригодились бы ей в далеком мире людей. С каким презрением она взирала бы на врагов! Навсегда ушел бы мучительный страх перед учителями и просто взрослыми, считавшими ее мелкой блохой. Как заискивали бы сверстники, понимающие только силу! Как бы тогда на нее смотрел светловолосый курсант!

– Люди боятся нас!

– Люди не способны победить нас!

– Люди вернут с лихвой все, что неправедно взяли.

«Пусть останусь крысой, – думала Нелли, неотрывно следя за кольцами. – И что в этом плохого? Зато буду чудовищем, вселяющим страх! Останусь, лишь бы чувствовать себя могущественной!»

Однако Ненэ эти намерения Нелли не устраивали. «Опомнись! – презрительно сказала она. – Стоит звякнуть подходящим камнем по голове любого существа, где будет это могущество?»

– За тысячи лет люди не стали чище!

– Едят вредоносную пищу, которую мы обходим стороной!

– Спят в неумело построенных сотах, где нам знакома каждая щель!

Нелли вспомнила, как Марита вытащила из мусорного бака около ресторана ящик с пирожными и устроила пир для «банды». Они были такие вкусные, что у Нелли даже не возникло чувства брезгливости. «Поганые крысята!» – кричала тетка, узнавшая о пирушке от уборщика ресторана. В дальнейшем Нелли избегала «помойных пиршеств», всякий раз при воспоминании об этом ужасаясь своей минутной слабости.

– Пусть люди брезгливо морщатся при виде нас!

– А скоро мы будем владеть их домами.

– Легионы? Мелочь по сравнению с миллионами!

«А ведь они придут! – пришла уверенность к Нелли. – Придут и съедят всех людей на земле!» Но у Ненэ имелось другое мнение. «Наверное, все будет не так жестоко, – спокойно и четко сказала она. Нелли пришлось ее выслушать. – Скорее, заставят людей выполнять их желания. Обиженные народы всегда так поступают: сначала обвиняют в притеснениях, затем постепенно, шаг за шагом, с помощью битв или скрытой кропотливой деятельности занимают место предыдущих властителей и, вкусив сладость победы, сами превращаются в притеснителей. Своеобразный водоворот сил».

– Вопрос не в этом, – будто прочитав мысли Нелли, сказал фламин.

– Вопрос в том, где ты хочешь быть: на стороне будущих победителей или предпочтешь копаться в грязи умирающего мира?

«Это предательство!» – воскликнула Ненэ. Нелли показалось, что часть ее личности по имени Ненэ в этот момент отделилась и ведет разговор самостоятельно.

– Предательство становится нормой для всех существ, едва коснувшихся человека, – продолжал фламин. – Не мы начали распространять эту заразу…

«Перед вами ребенок! В чем он виноват?» – прервала фламина Ненэ.

– Я ребенок! – поддержала Нелли. – И не могу понять многих вещей.

– Ты просто боишься их понимать! – завелся фламин.

– Нет ничего, чего разум не понял бы. И ничего, что не в состоянии понять разум ребенка.

– Разум ребенка, не захламленный ненужными знаниями.

«Поэтому замещаете только детей?» – с укоризной сказала Ненэ.

– Только детей… – как эхо повторил фламин.

«Очень похоже! Смотришь порой, сколько в милого сынка вложили, а из него в итоге глядит зверь!» – не унималась Ненэ.

– Они еще близки к природе и не стали холодными.

– Их мягкие души похожи на глину…

«Нелли! – сурово обратилась Ненэ. Такой тон возникал всегда, если Нелли хотела сделать что-то совсем неразумное. – Ты – кусок пластилина! Хочешь, чтобы тебя слепили как попало?»

Нелли промолчала. Фламин подтолкнул ее к краю кафедры. Сверху плавно спланировал шар, который не светился. В нем не было управляющего фламина.

– Вот твое место, – прошептал монстр.

– Я не трехголовая! – попятилась Нелли. Речи Ненэ удержали ее от полного подчинения вращающимся зеленым кругам. – И я не хочу!

– Поздно. Ты уже в пути!

– Узнай свое предназначение!

– Отдай силу! Стань во много раз сильнее!

Фламин надвигался, увеличился в размерах и снова стал терять очертания. Внутри Нелли все похолодело. Она бросилась вниз по лестнице и понеслась вдоль стен ядовитого храма. И хотя ловко перепрыгивала через обломки колонн, с силой продиралась сквозь переплетенные корни, чувствовала, что делает это все медленнее. Нелли пыталась забраться по насыпи вверх, к зияющим круглым выходам, но лапы вяло боролись с горячим песком. В конце концов, обессиленная, она скатилась вниз.

Настойчивая сила аккуратно подняла гостью вверх. На высоте в три крысы Нелли плавно поплыла в центр зала, где сбились в кучу все шары. Она обнаружила, что управляющие фламины очнулись и разглядывают ее. Кроме того, стало ясно, что маленькие крысы в капсулах живы. Их тельца затрепетали, то ли с мольбой, то ли с укором.

Пустой шар и Нелли приблизились друг к другу. Она из последних сил отчаянно забарахталась в воздухе, но сетчатая сфера втянула ее внутрь и вспыхнула призрачным светом.

Глава 18

от, кто волею недоброго случая или по глупости оказывался в бушующем прибое, знает, с какой силой вращает вода неумелого или слабого пловца. Волна, злая шутница, как кошка с мышкой играет со своей добычей. Жертва веселой охоты отчаянно барахтается в водяном плену, не зная, где верх, а где низ. И, уже попрощавшись с жизнью, ослабевший водохлеб вдруг касается головой или животом дна, тут же вцепляется в песок и медленно выползает заморенной лягушкой на спасительный берег.

Бывшая добыча волны кашляет, отплевывается и удивляется, что так легко отделалась. А лицемерка волна, неожиданно успокоившись, ласково щекочет за пятки: «Ныряй еще, поиграем в жизнь и смерть!»

Нелли подхватил вихрь бешено пляшущих энергий внутри сферы. Сначала он плотным комком ударил ее в грудь и освободил от тела. Потом ворвался в сознание, безжалостно путая все логические связи и нити. Маленькое бестелесное Неллино существо на секунду сжалось в точку и затрепетало от растерянности в густом потоке цветных линий, пятен, слов, чувств и неясных теней.