Десять дней, которые потрясли весь мир - Джон Рид

А мы, имея десятки газет, свободу собраний, имея большинство в Советах, мы, наилучше поставленные во всём мире пролетарские интернационалисты, мы откажемся от поддержки немецких революционеров нашим восстанием».

Керенский продолжал:

«Сами организаторы, таким образом, признают, что условия политические для свободы деятельности всех политических партий наиболее совершенны в настоящее время в России, при управлении настоящего Временного правительства, во главе которой стоит, по мнению партии большевиков, узурпатор и человек, продавшийся буржуазии, министр-председатель Керенский…

Организаторы восстания не содействуют пролетариату Германии, а содействуют правящим классам Германии, открывают фронт русского государства перед бронированным кулаком Вильгельма и его друзей… Для Временного правительства безразличны мотивы, безразлично, сознательно или бессознательно это, но, во всяком случае, в сознании своей ответственности я с этой кафедры квалифицирую такие действия русской политической партии как предательство и измену Российскому государству…

Я становлюсь на юридическую точку зрения: мною и предложено немедленно начать соответствующее судебное следствие, предложено также произвести соответствующие аресты (шум слева не дает Керенскому говорить). Да, слушайте! - громовым голосом воскликнул Керенский, - в настоящее время, когда государство от сознательного или бессознательного предательства погибает и находится на краю гибели, Временное правительство, и я в том числе, предпочитаем быть убитыми и уничтоженными, но жизнь, честь и независимость государства мы не предадим…».

В этот момент Керенскому передали какой-то листок. [40]

«Мне сейчас представлена копия того документа, который рассылается сейчас по полкам». И он прочёл вслух:

«Петроградскому Совету грозит опасность… Предписываю привести полк в полную боевую готовность и ждать дальнейших распоряжений. Всякое промедление и неисполнение приказа будет считаться изменой революции. За председателя Подвойский. Секретарь Антонов».

«…В действительности, - продолжал Керенский, - это есть попытка поднять чернь против существующего порядка, сорвать Учредительное собрание и раскрыть русский фронт перед сплочёнными полками железного кулака Вильгельма. Я говорю с совершенным сознанием “чернь”, потому что вся сознательная демократия и её ЦИК, все армейские организации, всё, чем гордится и должна гордиться свободная Россия, - разум, совесть и честь великой русской демократии протестуют против этого…

Я пришёл сюда не с просьбой, а с уверенностью, что Временное правительство, которое в настоящее время защищает эту новую свободу… встретит единодушную поддержку всех, за исключением людей, не решающихся никогда высказать смело правду в глаза…

Временное правительство никогда не нарушало свободы граждан государства и их политических прав.

Но в настоящее время Временное правительство заявляет, что те элементы русского общества, те группы и партии, которые осмеливаются поднять руку на свободную волю русского народа, угрожая одновременно с этим раскрыть фронт Германии, подлежат немедленной, решительной и окончательной ликвидации… Пусть население Петрограда знает, что оно встретит власть решительную, и, может быть, в последний час или минуты разум, совесть и честь победят в сердцах тех, у кого они ещё сохранились…».

На протяжении всей этой речи зал гремел и бушевал. Когда бледный и задыхающийся министр-председатель смолк и вместе со своей офицерской свитой покинул зал, на трибуне стали один за другим появляться ораторы слева. Они резко и возмущённо нападали на правых. Даже социалисты-революционеры заявили устами Гоца:

«Политика большевиков, играющих на народном недовольстве, демагогична и преступна. Но несомненно, что целый ряд народных требований до сих пор остаётся без удовлетворения…Вопросы о мире, о земле и о демократизации армии должны быть поставлены в такой форме, чтобы ни один солдат, рабочий или крестьянин не мог питать никакого сомнения в том, что правительство твёрдо и неуклонно стремится к действительному разрешению этих вопросов…

Мы и меньшевики не желаем создавать министерский кризис, мы готовы всеми силами, до последней капли крови защищать Временное правительство, но это только в том случае, если Временное правительство выскажется по всем этим жгучим вопросам теми точными и ясными словами, которых народ ожидает с таким нетерпением…».

Затем выступил Мартов, полный гнева:

«Слова министра-председателя, позволившего себе говорить о движении черни, когда речь идёт о движении значительной части пролетариата и армии, хотя бы и направленном к ошибочным целям, являются словами вызова гражданской войны». (Аплодисменты слева.)

Формула перехода, предложенная левыми, была принята. Она фактически равнялась выражению недоверия правительству:

«1) Подготовляющееся за последние дни вооружённое выступление, имеющее целью захват власти, грозит вызвать гражданскую войну, создаёт благоприятные условия для погромного движения и мобилизации черносотенных контрреволюционных сил и неминуемо влечёт за собой срыв Учредительного собрания, новые военные катастрофы и гибель революции в обстановке паралича хозяйственной жизни и полного развала страны.

2) Почва для успеха указанной агитации создана, помимо объективных условий войны и разрухи, промедлением в проведении неотложных мер, и потому необходимы, прежде всего, немедленный декрет о передаче земель в ведение земельных комитетов и решительное выступление по внешней политике с предложением к союзникам провозгласить условия мира и начать мирные переговоры.

3) Для борьбы с активным проявлением анархии и погромного движения необходимо немедленное принятие мер к их ликвидации и создание для этой цели в Петрограде Комитета общественного спасения из представителей городского самоуправления и органов революционной демократии, действующего в контакте с Врем. правительством…».

Любопытно отметить, что за эту резолюцию голосовали также меньшевики и эсеры… Однако, когда Керенский узнал об этом, он пригласил Авксентьева для объяснений в Зимний дворец. «Если эта резолюция является выражением недоверия Временному правительству, - заявил он Авксентьеву, - то я предлагаю вам составить новый кабинет». Тогда соглашательские вожди Дан, Гоц и Авксентьев совершили своё последнее «соглашение»… Они разъяснили Керенскому, что эта резолюция не означает критики действий правительства…

На углу Морской и Невского отряды солдат, вооружённых винтовками с примкнутыми штыками, останавливали все частные автомобили, высаживали из них седоков и направляли машины к Зимнему дворцу. На них глядела большая толпа. Никто не знал, за кого эти солдаты - за Временное правительство или за Военно-революционный комитет. У Казанского собора происходило то же самое. Машины отправлялись оттуда вверх по Невскому. Вдруг появилось пять-шесть матросов, вооружённых винтовками. Взволнованно смеясь, они вступили в разговор с двумя солдатами. На их матросских бескозырках были надписи «Аврора» и «Заря свободы» - названия самых известных большевистских крейсеров Балтийского флота. «Кронштадт идёт!» - сказал один из матросов… Эти слова значили то же самое, что значили в Париже 1792 г. слова «Марсельцы идут!». Ибо в Кронштадте было двадцать пять тысяч матросов, и все они были убеждённые большевики, готовые идти на смерть.

«Рабочий и Солдат» уже вышел. Вся его первая страница была занята воззванием, напечатанным крупным шрифтом:

«Солдаты! Рабочие! Граждане!

Враги народа перешли ночью в наступление. Штабные корниловцы пытаются стянуть из окрестностей юнкеров и ударные батальоны. Ораниенбаумские юнкера и ударники в Царском Селе отказались выступать. Замышляется предательский удар против Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов… Поход контрреволюционных заговорщиков направлен против Всероссийского съезда Советов накануне его открытия, против Учредительного собрания, против народа. Петроградский Совет рабочих и солдатских депутатов стоит на защите революции. Военно-революционный комитет руководит отпором натиску заговорщиков. Весь гарнизон и весь пролетариат Петрограда готовы нанести врагам народа сокрушительный удар.

Военно-революционный комитет постановляет:

1. Все полковые, ротные и командные комитеты, вместе с комиссарами Совета, все революционные организации должны заседать непрерывно, сосредоточивая в своих руках все сведения о планах и действиях заговорщиков.

2. Ни один солдат не должен отлучаться без разрешения комитета из своей части.