Громкое дело - Лиза Марклунд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Анника замахала рукой:
– Никакой кенийской полиции. А сомалийская?
– В Сомали фактически нет правительства и государственного управления начиная с 1991 года. Там имеется структура под названием Somali Police Force, но я не знаю, осуществляют ли они какую-то деятельность.
Анника потерла руки о колени.
– Мы поговорим с парой других организаций тоже, – продолжил Халениус, – но тебе необходимо оценить свои возможности. Мы можем оказаться в ситуации, когда ты будешь вынуждена заплатить выкуп. У тебя есть какие-то средства?
Она посмотрела в сторону комнаты детей.
– Страховые деньги от виллы в Юрсхольме.
Им все выплатили наконец почти через два года после пожара. Чуть больше шести миллионов крон лежали на счете в Хандельсбанке, это ведь едва ли миллион долларов. У нее имелись целых две сотни тысяч на другом счете, деньги, которые ей удалось сэкономить за год в США.
– Преступники дадут о себе знать самое раннее только завтра вечером. Но если нет возражений, я приду снова, как только проснусь. Необходимо кое-что приготовить.
– А тебе разве не надо заниматься работой? – спросила Анника.
– Ну да, – сказал он. – Именно это я и делаю.
Вешалка загремела, когда он снял свою куртку. Анника тяжело поднялась с дивана и встала в двери в прихожую. Халениус выглядел усталым. Его шевелюра казалась еще более редкой, чем она представляла себе.
– А что именно надо приготовить?
Он почесал голову так, что каштановые пряди волос встали торчком.
– Здесь все в принципе зависит от твоего желания, захочешь ты сама делать остальное или получать помощь от нас.
Анника почувствовала, как на нее нахлынула волна паники.
– Не сама, – сказала она.
Халениус кивнул.
– Нам надо организовать некий центр, где мы сможем работать, с оборудованием и всем необходимым…
– Спальня подойдет?
– Нам понадобится вести журнал всего происходящего. Распределить роли, например, я переговорщик, а на тебе будет логистика. Твоей задачей в таком случае станет смотреть, чтобы техника работала, а у нас были еда и кофе и мобильные телефоны заряжены. Так годится?
Анника даже выпрямилась от удивления, сейчас за две десятых секунды она превратилась из переговорщика в кухарку.
– Если на твой домашний телефон позвонят в мое отсутствие, ты сначала должна включить запись и только потом отвечать, – предупредил он. – Если это будут похитители, не говори, что ты жена Томаса. Назовись нянькой и объясни, что все вышли на время. Потом сразу же перезвони мне. У тебя есть все номера в моем имейле.
– Помнишь, что я сказала тебе, когда мы встретились в первый раз? – спросила она. – Самое первое предложение?
Джимми Халениус застегнул молнию на куртке и сунул портфель под мышку, а потом, тщательно натягивая перчатки, ответил.
– «Я думала, что только мелкие преступники носят имена с окончанием на «и», – процитировал он. – Так ты сказала. И «почему нет никаких беглых убийц по имени Стиг Бьёрн?».
Он одарил ее торопливой улыбкой, открыл входную дверь и ушел.
День 3
Пятница 25 ноября
ШВЕДСКИЙ ОТЕЦ МАЛЕНЬКИХ ДЕТЕЙ ТОМАС В ПЛЕНУ В КЕНИИ
Андерс Шюман протер очки рукавом рубашки и изучил первую страницу придирчивым и по возможности объективным взглядом.
Она получилась одной из лучших за весь год. Не только из-за того, что они единственные поведали сенсационную новость, но также и потому, что Томас Самуэльссон просто шикарно выглядел на фотографии. Блондин, красавец, спортивный, благородной наружности и улыбающийся, из тех, какими хотят быть все шведские мужчины, мечта любой женщины.
Конечно, заголовок чуточку не соответствовал истине. Чада Томаса и Анники ходили в школу и вряд ли могли считаться крохами, и никто, собственно, не знал, в какой стране сам Самуэльссон находился, однако составители анонсов предпочитали равные по длине строчки, а Сомали не помещалось, нижний ряд выходил слишком длинным. Хотя это уже были детали, уж точно не способные вызвать порицания со стороны парламентского уполномоченного по вопросам печати. Опять же заголовок чуточку противоречил грамматике, но на подобные языковые нюансы даже Шведская академия сегодня закрывала глаза.
Тексты в газете в основном вышли из-под пера Хеландера, ветерана, одновременно являвшегося шефом криминальной редакции, редактором выпуска, корреспондентом в США и редактором интернет-версии. Он принадлежал к когорте журналистов, идеально приспособившихся к новому времени, и мог сделать крошечный телевизионный сюжет при помощи камеры мобильника с таким энтузиазмом, словно писал о мировой проблеме. Дополнительные материалы к самой главной истории (подборку фактов, резюме, общий фон и прочее, что хорошо соотносилось с новостями) приготовила «вечерняя» команда выпускающего редактора, и, прежде всего, Элин Мичник, талантливая девочка, которая явно состояла в родстве с Адамом Мичником, главным редактором Gazeta Wyborcza, самой крупной газеты Польши.
И если верить всем этим статьям, Томас Самуэльссон был безусловно самым важным сотрудником во всей шведской правительственной канцелярии, аналитиком по вопросам международной безопасности, стоявшим на страже внешних границ Европы. В общем, судя по ним, шведы могли спокойно спать исключительно благодаря тому, что он охранял их покой из Розенбада…
Шюман вздохнул и снова пробежался глазами по текстам.
Они не отличались количеством фактов, но все, приведенное в них, соответствовало истине, хотя порой по своей значимости не выходило за рамки второстепенных данных. В совокупности же подборка выглядела просто отлично и, насколько он мог судить, не содержала ошибок, а сама главная статья о похищении была хорошо выстроена с точки зрения драматургии и без излишнего пафоса.
Он отложил газету в сторону и потер глаза.
Сегодня, конечно, стоило ожидать больших продаж, пожалуй, не так много экземпляров, как в старые добрые времена, когда газеты выходили только в бумажном варианте, но где-то рядом.
Он наклонился к компьютеру, вытащил на экран данные фирмы «Тиднингсстатистик» за последний квартал и быстро просмотрел таблицы.
«Квельспрессен», конечно, еще прилично отставала от лидера, но разрыв между двумя крупнейшими газетами Швеции никогда не был столь мал. И не играло никакой роли, насколько «Конкурент» пытался скрывать свои объемы продаж, выбрасывать на рынок бесплатные экземпляры или обжаловать статистические отчеты, факт оставался фактом: разница в тиражах между двумя монстрами Швеции за годы его работы здесь постепенно сокращалась и сейчас не превышала 6700 экземпляров в день. Если бы он только сумел сохранить данную тенденцию еще какое-то время, «Квельспрессен» вырвалась бы вперед и стала бы крупнейшей газетой в Скандинавии, а он сам вошел бы в историю.
Шюман пригладил усы.
Конечно, он стал первым, кто получил Большой журналистский приз дважды, но подобное вряд ли могло увековечить его в памяти потомков.
Зато на это он мог рассчитывать в качестве редактора, вспахавшего целину и поднявшего этику шведских средств массовой информации на новый уровень, и, пожалуй, здесь ему мог помочь Томас Самуэльссон. И ключевым словом являлся тираж бумажной версии.
Андерс Шюман окинул взглядом помещение редакции.
Патрик Нильссон уже находился на своем месте. Он мог продержаться без сна много часов. Шюман запретил редакторам спать в комнате отдыха и требовал от них по крайней мере прокатиться домой и принять душ, но он сильно сомневался относительно того, что Патрик выполнял это распоряжение. Вероятно, тот просто выходил из здания покемарить чуток на заднем сиденье служебного автомобиля.
Берит Хамрин прошествовала с портфелем и пальто в руках, она выглядела как старая учительница английского языка из гимназии. Переход на новый формат дался ей с большим трудом, для чтения закадрового текста она особенно не подходила, да и монтировать видео– и звукозаписи у нее не слишком получалось, но она была живой энциклопедией, когда дело касалось фактов и контекста. И кроме того, работала в газете с незапамятных времен, из-за чего стоила слишком дорого в части компенсации.
Появления Хеландера не стоило ждать еще много часов, он предпочитал хорошо поспать. А Элин Мичник чересчур поздно ушла с работы, он столкнулся с ней во вращающихся дверях, когда пришел утром.
Уже тринадцать лет он находился здесь, сначала в качестве главного редактора, а потом главного редактора и ответственного издателя. Можно было говорить что угодно о его деяниях, но одно не вызывало сомнения: он действительно старался. Делал именно то, что и ожидали от него, пытался избегать проторенных путей и во многих планах преуспел. Его организация функционировала как здоровое, работающее в бесперебойном ритме сердце, каналы распространения и торговые точки не вызывали нареканий с точки зрения надежности, и результаты говорили сами за себя. Он даже вырастил себе группу потенциальных преемников. А ощущение внутренней пустоты, порой гнетущее его, вероятно, возникало бы в любом случае. По крайней мере, в этом он пытался убедить себя и связывал его скорее с возрастом, чем с работой. Тело стало тяжелее, уже возникали проблемы с потенцией. Его интерес к эротике таял одновременно с тем, как он все меньше думал о журналистской этике, но у него и мысли не возникало попробовать связать одно с другим.