Дилемма - Алексей Макеев

– Мне тоже это кажется странным, – согласился Гуров. – Но есть люди, у которых честолюбие зашкаливает под небеса. Игнатьев на такого человека похож. Ему делиться с кем-то успехом – все равно что руку себе отхватить. Ну ладно, поживем, увидим… А вон на той стороне я вижу симпатичное заведение – «Необитаемый остров» называется. Думаю, здесь стоит бросить якорь.

Они припарковались у ресторана с экзотическим названием и, заперев машину, вошли внутрь.

Интерьер заведения являлся естественным продолжением вывески при входе – вестибюль и зал были отделаны в стиле морской романтики: стены были расписаны ярко-зелеными пальмами, голубыми волнами, шоколадными мулатками. Над стойкой бара висело огромное рулевое колесо, в углу, где располагалась небольшая эстрада, лежали два самых настоящих якоря с цепями. В довершение ко всему в зале висела клетка с попугаем. Попугай был крупный, со злым глазом и цветастым оперением. Он зловеще ширкал по прутьям клетки кривым клювом и неодобрительно посматривал на посетителей, которые сидели кучками в разных концах полупустого зала.

– Если он еще умеет кричать «Пиастры!», – заметил Крячко, – то цены здесь наверняка кусаются. Пиратская артель, помяни мое слово!

Его предположение отчасти подтвердилось, когда они уселись за столик и к ним небрежной моряцкой походочкой подвалил официант, наряд которого шился, видимо, по эскизам, взятым из иллюстраций к «Острову сокровищ». Ему не хватало только черной повязки на глазу.

– Колоритно! – похвалил Крячко, когда официант без звука принял заказ и отправился на кухню. – Даже мороз по шкуре! Теперь жди – точно ограбят!

Должно быть, он говорил слишком громко, потому что попугай вдруг поднял свою хохластую голову, сурово посмотрел на Крячко и отчетливо, на весь зал произнес слово, но не «Пиастры!», а еще более энергичное, русское, из пяти букв, причем безо всякого иностранного акцента. Крячко только ошарашенно открыл рот и покрутил головой, а попугай хлопнул крыльями и сказал скрипучим, но твердым голосом:

– Пор-р-рядок! Пор-рядок! Вертикаль власти!

За спиной у Гурова громко засмеялись. Развеселились и за другими столиками.

– Привлечь бы эту птицу за выражения! – проворчал Крячко. – Так нельзя! Остальной репертуар у нее вон какой политически верный! Где только нахватался?

– Так вон телевизор висит, – кивнул головой Гуров. – Значит, смотрит новости регулярно, молодец!

В ожидании заказа он лениво рассматривал людей за соседними столиками. Публика в ресторане была довольно приличная, видимо, с пустыми карманами здесь действительно делать нечего. Не было и пьяных, что тоже свидетельствовало в пользу заведения. Если бы еще и кухня здесь оказалась на уровне, подумалось Гурову, то лучшего и желать нельзя, симпатичное местечко.

Вдруг его словно ошпарило. Он даже застыл на мгновение, но тут же, опомнившись, расслабился, отвернулся и потянулся за меню. От Крячко не укрылась эта мгновенная перемена, и он встревоженно посмотрел другу в глаза.

– В самом конце зала – направо, – тихо сказал Гуров. – Два парня и две девушки. Посмотри, только незаметно – никого из них не узнаешь?

Крячко, не моргнув глазом, достал из кармана сигареты и принялся прикуривать, незаметно при этом шаря глазами по залу. Это заняло не более двух секунд. Он снова повернулся в сторону Гурова и, видимо от изумления, раздавил в пепельнице еще целую сигарету.

– Дела! – сказал он. – На ловца и зверь бежит, а?

Сердце Гурова часто забилось. Он понял, что ошибки не было. Прикрывшись меню, он опять взглянул туда, где обедала компания четырех молодых людей. Вполоборота к нему сидела миниатюрная девушка с взлохмаченными рыжеватыми прядями. Одета, конечно, не в купальник – на ней была щеголеватая темно-красная курточка со стоячим воротничком и расшитые блестками джинсы. Она и сейчас улыбалась – точь-в-точь, как на том, чудом уцелевшем снимке, а когда она в какой-то момент обернулась и рассеянно прошлась взглядом по залу, Гуров убедился, что и глаза у нее те же самые, зеленые и смеющиеся.

Но они мгновенно перестали смеяться, как только она заметила Гурова. Ее хорошенькое личико вытянулось, улыбка сползла с губ, девушка сразу отвернулась и что-то быстро сказала своему спутнику, худощавому мрачноватому парню с курчавыми каштановыми волосами. Тот выслушал, подцепил что-то вилкой с тарелки и хладнокровно, оценивающим взглядом уставился на Крячко с Гуровым. То же сделали и остальные, сидевшие за дальним столиком. Лишь девушка в красной курточке намеренно старалась теперь не оборачиваться, но по ее напряженной позе было ясно, что она очень нервничает.

Второй парень, грузный и, несмотря на молодость, уже лысоватый, отпустил какую-то шутку и, ухмыльнувшись, спокойно потянулся за бутылкой, но девушка раздраженно шлепнула его по руке и, встряхивая тяжелыми рыжими волосами, сказала что-то сердитым тоном. Лысоватый обиженно выпятил губу и развел руками, как бы призывая товарища в свидетели женской глупости. Однако курчавый не разделил его легкомыслия. Он сделался предельно серьезным и, не выпуская из поля зрения столик, где сидели Гуров и Крячко, нетерпеливым жестом подозвал к себе официанта. Еще один пират в красных суконных штанах поспешно засеменил на зов. Курчавый извлек из кармана бумажник и небрежным жестом отсчитал несколько бумажек. Пират принял деньги с поклоном. Компания тут же поднялась со своих мест и стала пробираться к выходу. В сторону Гурова никто теперь не смотрел.

Крячко наклонился над столом и тихо спросил:

– Ну и что будем делать? Такую удачу упускать нельзя, Лева! Судьба обидится!

Гуров хотел ответить, но в этот момент внимание его отвлеклось. В ресторан вошел еще один посетитель. Это был человек лет тридцати, одетый в простенький пиджак, неважно выглаженные брюки и серую рубашку без галстука. Выражение лица у него было хмурое и непроницаемое. На фоне экзотических пальм и беззаботных мулаток он выглядел инородным телом, хотя держался уверенно и, похоже, плевать хотел, какого мнения о нем окружающие.

– Видишь этого? – так же тихо спросил Гуров. – Вот тебе и ответ на твой недавний вопрос. От этого парня за версту разит родной конторой. И я думаю, он сюда зашел не для того, чтобы попугая послушать.

Крячко быстро взглянул на парня и упрямо прошептал:

– Тогда сделаем вот что – коллегу я беру на себя. А ты займись девчонкой. Упустим этот шанс – потом сами будем на себе волосы рвать. А их не так много уже осталось, волос-то.

– Ну, ладно! – решился Гуров и встал. – Раз пошла такая пьянка, режь последний огурец! Только прошу тебя, не переборщи, Стас!

– Я своих насмерть не убиваю! – радостно заявил Крячко, вскакивая следом за другом.

Компания молодых людей, заметив их движение, ускорила шаг. Они уже подходили к выходу. Гуров даже был вынужден перейти на легкий бег, чтобы не отстать. Со всех сторон на него неодобрительно косились посетители.

– Пор-р-р-ядок! – вдруг резким голосом выкрикнул попугай. – Борьба с кор-р-рупцией! Вертикаль власти!

«Подкованная птица! – подумал Гуров на бегу. – Выдерживает генеральную линию, без отклонений – не то что мы, два старых дурака…»

Коллега в серой рубашке тоже заволновался. Он забыл о своем намерении изобразить человека, изнывающего от жажды, и, развернувшись, прытко рванул вслед за Гуровым. Тот, однако, успел выскочить на улицу прежде и сразу забыл о своем преследователе.

Компания предложила ему новую задачку. Прежде всего она разделилась – девицы рванули налево, а парни направо. Гуров, надеявшийся, что вся группа, выйдя из ресторана, сядет в автомобиль, даже плюнул с досады. Уже было ясно, что за всеми уследить не удастся. Значит, нужно было выбирать что-то одно. Гуров выбрал, разумеется, девушек, которые уже вот-вот должны были скрыться в одном из соседних дворов. Они спешили так, что едва не поотрывали каблуки на своих туфлях. Гуров припустил за ними.

Вбежав во двор, он понял, что дело принимает серьезный оборот. Во дворе было немало людей – мамы с колясками, мирно беседующие старики, сантехники в синих робах, колдующие над канализационным люком, подростки с пивными банками в руках – и все, как показалось Гурову, с большим любопытством восприняли разворачивающуюся на их глазах погоню. К тому же теперь разделились и девчонки. Одна, незнакомая, юркнула в подъезд ближайшего дома, а вторая, которая, собственно, и нужна была Гурову, без сожалений сбросила с ног дорогие туфли и побежала дальше. Ее поступок был сопровожден гоготом и остротами юнцов.

Но Гурову было не до смеха. Эта девчонка старалась удрать от него любой ценой и, по-видимому, совсем не зря. Ей было что скрывать, хотя, возможно, по-настоящему ее все-таки звали не Анастасией.

Вслед за девушкой Гуров забежал в узкий проход между двумя старыми кирпичными домами. Здесь было сыро от сквозняка и стоял распотрошенный мусорный бак. Прямо над баком размещалось окно какого-то бедолаги. По-видимому, когда дом проектировался, о возможном появлении здесь контейнера для мусора никто не задумывался.