Ласточки над фронтом - Марина Чечнева

А совсем недалёко от нашей площадки проходила дорога, по которой шли в наступление фашисты. Шум грозы перекрывал и грохот канонады, и лязг танковых гусениц.

Что может быть хуже чувства бессилия? Мы не могли ни улететь к фронту, ни вернуться на основной аэродром. Любой немецкий танк мог свернуть на нашу площадку, и мы для него были бы отличной мишенью... Только на рассвете гроза и ливень стихли. Мы взлетели чуть не на глазах у противника. Маскируясь, на бреющем полетели на точку базирования, опасаясь нарваться в воздухе на вражеские истребители. Внизу дымилась поруганная, истоптанная фашистскими сапогами земля. Сердца сжимались от боли и ярости... Да, такие ночи не забываются!

Каждую ночь наши маленькие фанерные самолетики бомбили наступающие части врага, и чуть не каждое утро нам приходилось перебазироваться все дальше на восток. Чувство бессилия изменить это положение, чувство вины перед теми, кто оставался, делали нас раздраженными, злыми. Помнится, на хуторе Воровском мы замаскировали самолеты в садах, вышли на улицу и присели на скамейку у палисада. В очень ясном, просветленном утреннем небе вставало такое красочное, такое мирное солнце. За спиной под легким утренним ветерком шептались вишни. И к этой сказочно-красивой земле приближались ненавистные фашисты.

Мимо нас шагал высокий пехотинец, запыленный, усталый. Наши отступающие части уже прошли, а он, видимо, отстал и догонял своих. Неожиданно Нина со злым блеском в глазах едко сказала:

- Эй, пехота, сапоги смазали и так драпаете, что мы на самолетах за вами не успеваем гнаться!

Солдат съежился, как от удара.

- Нина, зачем ты так? - негромко сказал кто-то из девушек в неловкой, напряженной тишине.

Распопова виновато и зло вскинула глаза, махнула рукой и, резко повернувшись, молча ушла в дом. На глазах у нее блестели слезы...

В одном из боевых вылетов на самолете Нины был поврежден винт - отбит конец лопасти. Все экипажи срочно вылетали на новую точку базирования. Тоня Рудакова, техник машины Распоповой, со слезами обратилась к летчице:

- Неужели бросим самолет? Ведь весь исправный... Что делать?

- Тоня, давай отпилим конец и у второй лопасти, ведь мне лишь бы до Эльхотова дотянуть, а там сменим винт. Рискнем, Тонечка, неужели же безлошадными оставаться! Утри слезы и за работу, - сказала Нина.

Так и сделали. Опробовали мотор. Машину трясло, как в приступе лихорадки. А улетать надо срочно. Противник был уже совсем близко. В задней кабине с Распоповой вызвалась лететь техник звена Мария Шелканова. Она села в машину с инструментами, словно могла чем-то помочь в полете.

Самолет взлетел, набрал высоту. Вибрация не прекращалась. Маша, привстав в кабине, все время оглядывала узлы и расчалки. Так с горем пополам долетели до Эльхотова. Экипажи других самолетов с готовностью уступили дорогу поврежденной машине. К вечеру доставили новый винт, Нинину "ласточку" ввели в строй. Ночью наша боевая подруга снова бомбила наступающего врага.

Через несколько дней самолету Распоповой снова крепко досталось. В одном из вылетов Нина с Лелей Радчиковой попали под такой обстрел, какого еще ни разу не испытывали. Да ведь и боевой опыт у них был еще невелик. Цель на этот раз у нас была общая с летчиками соседних полков. В воздухе творилось что-то страшное.

Несколько минут, показавшихся очень долгими, Нине не удавалось вырваться из-под обстрела. Тогда она решила пикировать на большой скорости и буквально над самой землей вышла из зоны огня. Противник решил, что самолет сбит.

- Нина, у нас по правой плоскости что-то течет, - услышала летчица тревожный голос штурмана.

- Похоже, масло, наверно, маслобак пробит... Несмотря на это, Нина набрала высоту. Они вышли на цель, сбросили бомбы и только после этого взяли курс на восток. "Хватит ли масла долететь?" - не давала покоя мысль. А тут как назло встречный ветер гасит и без того небольшую скорость машины. Чуть не на месте стоит самолет. Если вынужденная - так в самое пекло попадешь, внизу по дорогам идут фашистские танки.

До своего аэродрома дотянули. Приземлились и увидели, что на поле только один самолет - командира полка майора Бершанской. Все уже улетели на новую точку. Доложили командиру о выполнении задания и о случившемся. Бершанская осмотрела самолет Распоповой: трубки маслосистемы перебиты, масла в баке осталось на одну треть. И все-таки нужно было сразу подниматься в воздух: в любой момент мог подойти враг.

Бершанская взлетела следом за Распоповой. Счастье сопутствовало Нине и на этот раз.

В ночь на 9 сентября Распопова со штурманом Радчиковой получила задание на бомбардировку скопления войск противника близ Моздока. Это был самый укрепленный пункт у фашистов в этом районе. Отсюда ни один экипаж не возвращался не обстрелянным. Вернулся с Моздока благополучно - уже счастливчик.

Почти у самой цели под яростный перекрестный огонь попал самолет Ольги Санфировой. Самые отчаянные маневры не могли вывести машину из-под обстрела, спрятать от слепящего света прожекторов. Подходя к цели и увидев самолет подруги в перекрестии лучей, Нина бросилась на помощь. Снизившись до предельной высоты, она направила свою машину на вражеские прожекторные установки.

Воспользовавшись замешательством врага, Ольга сумела вырваться из зоны огня. Зато самолет Распоповой оказался словно в кипящем вулкане. Подлетая к цели, мы увидели, что "ласточка" Нины стала резко снижаться и планировать в сторону нашей территории. Было невозможно понять, что с Ниной и Лелей подбиты, ранены? Неужели за жизнь подруг им пришлось заплатить своей жизнью? Один за другим экипажи полка били по зенитным точкам, по прожекторам, по живой силе и технике противника. Первый вопрос по возвращении у всех был один: "Вернулись Распопова и Радчикова?"

Нины и Лели не было.

Только гораздо позже мы узнали, что им пришлось пережить.

Штурман сбросила бомбы на прожектор, и он погас. Но самолет попал в перекрестие лучей других прожекторов. При обстреле был пробит бензобак. Мотор заглох. В любую минуту мог начаться пожар. Нина была ранена, но молчала, ничего не говорила Леле. Остановился винт. Сквозь гарь и дым девушки чувствовали сильный запах бензина.

- Отверни влево! - командовала Радчикова. - Теперь вправо!

- Леля, мы подбиты, - наконец позволила себе сказать Нина. Ее заливало бензином. Одной рукой она держала штурвал, а другой зажимала рот, боясь задохнуться парами бензина.

Лелю тоже ранило. Она продолжала давать курс.

- Нина, нам бы только через Терек перетянуть, только через Терек, повторяла Леля. По Тереку в те дни проходила линия фронта.