Адаптация - Екатерина Насута
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Добралась. Вошла. Зажмурилась, привыкая к резкому красному освещению – заработал аварийный генератор. Из щелей кондиционера потянуло сухим стерильным воздухом, и экран замигал, пытаясь настроиться на локальную сеть.
В бункере было обыкновенно.
И если закрыть дверь – а сил у нее хватит – это обыкновенность продолжится. Правда, ненадолго: рано или поздно, но выйти придется.
На поиски аптечки ушло больше времени, чем Айне рассчитывала. И назад она снова бежала, на сей раз вверх, одной рукой прижимая к груди футляр с капсулами стабилизатора, второй – придерживаясь за острые грани ступеней.
И наружу она вывалилась злая, взмокшая и задыхающаяся. А Тод по-прежнему лежал, обнимая сухой асфальт.
Нельзя же быть настолько безответственным!
Игла пробила задеревеневшие мышцы, а поршень вытолкнул дозу стабилизатора. Айне попыталась вынуть шприц, но он разломился пополам. Это было неприятно. Точно такие же негативные эмоции вызывала беспомощность Тода.
Сев на ящик, Айне принялась размышлять.
Случившееся в поселке не поддавалось анализу. И неплохо было бы запустить основной генератор, оживить локальную сеть и снять информацию с камер наблюдения. Однако Айне сомневалась в реалистичности подобного плана.
Тод пошевелился. Дернулись пальцы на левой руке, правая прикрыла глаза, и Тод перекатился на спину. Его ноги согнулись, упираясь подошвами в землю.
– Тебе не следовало доводить себя до подобного состояния, – сказала Айне, наблюдая за попытками Тода подняться. Он был неуклюж. Двигал конечностями, но как-то совсем уж нескоординировано.
– Ты не ранена? – спросил Тод, когда удалось встать на четвереньки. – Ты ведь не ранена? Пожалуйста, скажи, что я не настолько накосячил, и ты не пострадала.
– Я не пострадала. А ты стихи читал.
– Не помню.
Айне показалось, что тембр голоса слегка изменился.
– Читал. Про то, что тебя убили. Но ты жив. Кроме того анализ информации наглядно демонстрирует парадоксальность подобного подхода.
– Какого? – Тод покачал головой, точно проверяя, на месте ли она, и встал на колени. – Черт. Гудит.
– Обращения к ощущениям после физической смерти субъекта.
– После клинической, – поправил андроид и, меняя тему, поинтересовался: – Мы же не в бункере?
Айне пожала плечами: утверждение являлось очевидным.
– Мы не в бункере. Ты не в бункере. Тебе запрещено покидать бункер.
Все-таки встал. Его покачивало, но окраска кожных покровов пришла в норму. Мышечный тремор при данных обстоятельствах был скорее нормой. Хотя, кажется, Тода раздражал. Если данное выражение лица можно интерпретировать как раздражение.
Айне решила, что можно.
– А тебе запрещено покидать меня. Ты ушел. Я решила, что ситуация требует действия.
– Я ушел? Проклятье! Ничего не помню!
А раньше он никогда не орал.
Айне стояла в манеже и кидала кубики. Синий и красный. Красный и синий. Тод всегда поднимал сначала синий, потом красный. Дальность броска и места, в которые попадали кубики, значения не имели. Сначала синий. Потом красный. Оба – в руки Айне.
Подавал мягко, дожидаясь, пока она обхватит кубик рукой, и сам легонько прижимал пальцы. Затем отступал и отворачивался, притворяясь, будто не видит.
Айне снова бросала кубики.
Тод поднимал.
На триста семьдесят девятом броске ей надоело. Кубики отправились к прочим игрушкам. Тод остался. Кажется, тогда он перенес пистолеты из оружейной. Тод собирал и разбирал их, чистил, смазывал, Айне следила, запоминая порядок действий.
Это было легко.
Почти также легко, как научиться читать. Про себя – быстро. Вслух – медленно. Физическое развитие запаздывало, и мягкая гортань отказывалась формировать звуки правильно.
– Л-л-л-лы! – кричала Айне, брызгая слюной на экран. Тод вытирал экран и спокойно повторял:
– Р-р-р. Ра-ро-ру.
– Ла-ло-лу! Ла! Ло! Р-ру! Ла-ру! Тод!
– У тебя получилось, – ни одобрения, ни радости: голая констатация факта. Тогда еще недостаток информации не позволял адекватно оценить положение Тода, и Айне обиделась. А он столь же равнодушно и спокойно перенес ее обиду.
Теперь вот Тод злился.
– Что еще было? – Тод пальцами придержал дергающуюся щеку.
– Ничего.
– Люди?
– Нет людей. Совсем нет. Здесь точно. Другие секторы – не знаю. Но отсутствие поисковых групп в данном позволяет предположить аналогичную ситуацию.
– Ситуацию нельзя предположить, – возразил Тод. Все-таки он изменился. Это вызывало закономерные опасения. И поняв что-то по взгляду, он поспешил успокоить: – Установка работает. Я по-прежнему тебя… защищаю.
– Спасибо, – Айне встала и протянула руку. – Пойдем. Мне кажется, что пока ты окончательно не нормализуешь биохимию, нам лучше остаться в бункере.
Ее пальцы утонули в его широкой и грязной ладони. Грязь была жесткой. И пожалуй… приятной.
Оживить систему не удалось. Тод пытался, но каждая попытка завершалась закономерной неудачей, что приводило андроида в нехарактерную прежде ярость. Все закончилось тем, что Тод сорвался. Он выдрал панель, вытягивая нити проводов, поднял над головой и швырнул о пол.
Брызнули осколки пластика. Потянуло гарью, и полудохлый кондиционер долго вытягивал ошметки запаха. А Тод все плясал и плясал на осколках, вдавливая их в бетон.
– Тебе следует нормализовать уровень адреналина, – посоветовала Айне, подняв один из осколков. Его она приложила к глазу. Видимость ухудшилась, но в расплывающихся тенях была некая сложно поддающаяся описанию прелесть. – И тестостерона тоже.
Тод только шеей дернул.
– Я думала о том, что произошло.
– И до чего же юная леди додумалась? – в голосе послышалась насмешка. Все-таки нестабильность гормонального фона оказывала значительное воздействие на поведение Тода. И отбросив осколок, Айне уставилась на андроида. Он не отвел взгляда, хотя раньше всегда отворачивался.
– Существующий объем данных не позволяет выстроить внутренне непротиворечивую версию. Массовое исчезновение биологических объектов в совокупности с нетронутостью косных не имеет достоверных аналогов.
– Инопланетяне, – возразил Тод, ногой сметая осколки. – «Розали». «Кэрол А. Диринг» и прочие аномалии Бермудского треугольника.
– Спекулятивно. И недостоверно.
Возражать он не стал. Жаль. Когда он возражает, Айне легче думается.
– Ложись спать, завтра отсюда убираемся, – Тод с легкостью поднял девочку, отнес в кровать и накрыл одеялом. И ботинки снять не позволил.
Все-таки адекватность его восприятия вызывала сомнения. Чтобы не усугублять стресс, Айне закрыла глаза и сложила руки на груди. Ее поза должна была отражать состояние покоя. Тод позе поверил. Он расхаживал по комнате, бормоча что-то под нос. Иногда останавливался, но ненадолго. Движения его носили хаотичный характер, а редкие слова, которые удавалось расслышать, имели смысла не больше, чем все, случившееся с Айне.
И все-таки она заснула. Разум вновь отступил перед потребностями несовершенного тела. Во сне Айне видела муравейник и восхищалась внутренней гармонией структуры. И даже когда Тод поднял, одел, еще сонную, Айне продолжала видеть перед собой многомерное совершенство, управляемое единственной точкой приложения силы.
Очнулась она только за
