Немного больше, чем любовь - Женя Онегина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она попыталась представить, что стоит сейчас не в центре развалин, а во внутреннем дворе замка Вердер. И повсюду кипит жизнь. Лязг металла, кудахтанье кур и грохот груженых телег по подвесному мосту. Гомон голосов и резкие выкрики стражников. Ругань матросов, пытавшихся справиться с парусами в узком проливе. Скрип снастей.
Запах моря, соли и немытых тел. Специй и костров, разложенных на берегу. Сейчас от некогда живого замка осталась только горсть камней и память. Память тех, кто не хочет забывать. Сотни тысяч мальчишек лазили по этим развалинам за прошедшие века. Одни приходили сюда с тайными мечтами о море; другие надеялись найти клад; а кто-то просто искал пристанище на время дождя. И все они стояли здесь и мечтали о чем-то…
– Агата?
Удивленный, знакомый до дрожи в коленях голос выдернул ее из раздумий – и она открыла глаза.
Нет, она не ошиблась. Перед ней действительно стоял Николай Орлов.
– Привет! – смущенно пробормотала девушка, когда он вдруг подошел к ней вплотную и обнял.
– Привет, – ответил Николай и счастливо рассмеялся, уткнувшись носом ей в макушку. – Как ты здесь оказалась?
– Мы приехали в город за покупками с тетей и Павлом, – объяснила Агата, – и решили перед возвращением прогуляться к развалинам.
В этот момент над руинами показалось довольное лицо Пашки. Он радостно помахал Николаю рукой, и тот ответил тем же.
– Не думал, что вообще встречу здесь кого-то. А тем более тебя, – Николай усмехнулся.
– А что ты здесь делаешь? И… как твои дела?
– Я с детства люблю это место. Мой отец был историком. И археологом. Он работал над планом реконструкции.
– Был? – удивленно спросила Агата.
– Он умер. В больнице, – глухо ответил Николай и зачем-то добавил, – сердце.
Она не нашла в себе сил сказать нечто подобающее этому случаю… Стоило только попытаться, как нужные слова застревали в горле. Как тогда. Прошло уже столько лет, но она так и не научилась говорить о смерти.
Агата нашла его ладонь и сжала в своей, не глядя на юношу.
– Я скучал, – произнес Николай.
Совершенно буднично. Так Елисей обычно говорит о том, что голоден, например.
Агата подняла глаза, вглядываясь в лицо юноши, и пыталась понять, насколько он искренен с нею. Он улыбнулся. Беспечно и грустно одновременно.
И повторил:
– Я скучал.
Перед ее глазами калейдоскопом пронеслись бесконечные пустые дни и ночи после его отъезда. Когда она не могла уснуть, вспоминая их единственный, но такой важный для нее поцелуй. И заливалась румянцем, стоило ей только подумать о мельницах. Как она тосковала и каждый день ждала. Звонка. Письма. Телеграммы. Как бродила вдоль моря, жалея себя и ругая за эту жалость.
Сейчас она понимала, что ему действительно было не до нее. Но…
– Если ты скучал, почему не звонил?! Не писал?! – она закричала, кажется.
До боли сжала кулаки, из последних сил заставляя себя остаться на месте.
Но Николай все равно дернулся, как от удара.
Агата вырвала свою руку и отвернулась, обхватив себя за плечи, прячась от него, от себя, от всего мира. Он мягко коснулся ее спины, и тогда она зашептала. Быстро. Проглатывая слова. И уже не пытаясь сдержать близкие слезы.
– Я скучала! Я с ума сходила от переживаний за тебя, слышишь? А ты просто скучал! И все?
– Прости…
Он снова сгреб ее в охапку. И поцеловал. Злую. Раскрасневшуюся. Заплаканную. С растрепанными на ветру волосами. Потому что иначе не мог. Не мог отпустить ее еще раз. И не мог простить себе глупого неуверенного молчания. Она ответила, яростно целуя в ответ. Словно боялась, что он снова исчезнет.
– Я просто не хотел впутывать тебя в свои проблемы, – прошептал он, зарываясь рукой в длинные светлые пряди и продевая их между пальцами.
– Ты мог просто позвонить… – пробормотала она в ответ, уткнувшись носом в его плечо, – а сама вспомнила, как сидела на носу «Флиппера» и беспечно болтала ногами. И ласковый теплый ветер, которому она подставляла свое лицо. И отчего-то потемневший взгляд Яна Берга…
Дарси с диким рычанием выскочил на площадку и кинулся на обидчика, схватив зубами за штанину и пытаясь оттащить юношу от Агаты.
Николай немедленно отпустил ее, и девушка рассмеялась.
– Молодец, Дарси, – похвалил пса подошедший Пашка и обиженно взглянул на Николая.
– Я негодяй! Я все осознал! – воскликнул тот и в притворном ужасе вскинул руки, сдаваясь.
– Чего уж там, – пробурчал Паша, – лучше расскажи, как ты здесь оказался.
– Я в городе по делам, связанным с наследством, – ответил Николай, – а сюда пришел, потому что папа работал над планом восстановления Вердера последние месяцы.
– Ого! – присвистнул Пашка от удивления. – И что ты знаешь про эти развалины?
– Много чего, – ответил Николай и развел руками.
– Расскажи, – попросил Павел.
– Ты уверен? – уточнил Николай, и когда мальчишка радостно закивал, заговорил, намеренно растягивая слова: – Сам замок Вердер был построен на небольшом, практически неприступном с большой земли острове, чтобы контролировать судоходство в проливе между островами и материком. В то время уровень воды был выше, чем сейчас, и здесь был остров, а крепость располагалась на длинном и узком мысе, окруженном с трех сторон морем. Замок был разрушен почти шесть веков назад, и за это время предпринималось множество попыток восстановить его, но ни одна из них не увенчалась успехом.
– А как он был разрушен? – спросил Пашка.
– Как и все замки. В бою.
Агата слушала Николая и пыталась представить это сражение. Наверняка с моря палили пушки, и к замку подошла целая флотилия неприятеля. Ян Берг был тысячу раз прав. Никакая она не нежная барышня. Она Дик Сэнд. В лучшем случае.
– А знаете, какой был девиз у владельцев замка Вердер?
– Какой? – встрепенулся Пашка.
– «Звезда их не знает заката», – прошептал Николай и почему-то посмотрел на Агату, а та бессовестно потянулась к нему за поцелуем. Нет, она будет сражаться до конца.
Весь следующий день Агата просидела в гостиной коттеджа «Чайка», ожидая звонка. К счастью, на улице снова зарядил дождь, и в ее поведении не было ничего подозрительного.
Накануне Николай проводил их до
