Мистра - Игорь Павлович Медведев

τινές πάροικοι). Хрисовул расширяет иммунитетные права монастыря, ограждая от всякого притеснения «имеющих намерение прийти из областей, находящихся под властью чужеземцев ('από 'άλλοτρίων χωρων), и сесть на землю монастыря или какого-либо подвластного ему монастырька» и освобождая монастырь наряду с вышеупомянутыми налоговыми изъятиями от кастроктисии и ситаркии, т. е. от тех статей, от которых пожалованные, как правило, не освобождались. Из последнего хрисовула этой серии видно, что в 1322 г. владения монастыря Бронтохиона пополнились еще более внушительной порцией земель: метохом пресвятой Богородицы, известным под названием Богалы, в Скорте, «с правами его», т. е. париками, виноградниками, хорафиями, мельницей, оливами, фигами, яблонями и другими фруктовыми деревьями; двумя деревнями — Зурцей и Мунтрой — и их округой;[348] местечками Хуцей, Працидаки и Кленовой с ее мельницами, оливковыми деревьями; землей в Писсиане (или Пистиане, место трудно отождествить); другим метохом пресвятой Богородицы (в долине Каритены), называемым «Новым монастырем» (νέας μονής), с париками, виноградниками, хорафиями, оливковыми деревьями и мельницей; землей в 600 модиев, купленной в Пассаве.

Разумеется, рост владений этого монастыря не прекращался и позднее. Из патриаршего сигиллия, датируемого маем 1366 г.,[349] известно, что монастырь купил у Николая Ангела, сына Фагомофия, храм (ναόν) св. Власия близ деревни Врисиса (причем исполняющий в нем обязанности священника иерей Опсар и его двоюродная сестра, имеющие наследственные и купленные имущества, также, по-видимому, перешли в зависимость монастыря); затем у жены протекдика Камниса монастырь купил виноградник около (церкви?) св. Стефана, у Никона — мукомольню около Барсовы, у Ласкарины — другой виноградник, у Константина — хорафии близ Каливит[350]. В результате дарений владения монастыря округлились за счет виноградника от Манкафы, другого виноградника около Трипи от Льва, сына Кладаса, хорафия в Калогонии и парика Пардогера от тамошнего архонта Николая, подаренных правителями Мистры париков Христофора Куртесиса, Николая Триколоса, Николая Франкоса и брата его Георгия Винатоса[351]. Наконец, в 1375 г. крупные сановники Мистры чаусиос и стратопедарх Аркокондилос, коннетабли Аркокондилос, Георгицопулос и Андроник Аркокондилос подарили монастырю поля в деревне Теркова[352].

Таким образом, рассмотренные нами данные (уникальные для района Пелопоннеса вообще и для монашеских учреждений Мистры в частности, так как нам ничего неизвестно о владениях других монастырей Мистры, за исключением, пожалуй, Митрополии) показывают, что обширные владения Бронтохиона были рассеяны по всей южной и центральной Морее, между Гелосом и Каритеной, Андрусой и Астросом. Важными составными частями этих самых разнообразных по своему характеру, структуре и значению владений, как и в других районах империи, о чем свидетельствуют многочисленные монастырские акты,[353] были села, метохи, монастырьки-монидрионы и отдельные категории имущества. Если основным ядром крупного монастырского землевладения, например в северной и средней Македонии, были села,[354] то у монастырей Мистры таковым были метохи и монастырьки-монидрионы. Интересно выяснить разницу в статусе последних, поскольку метох также «представлял собою монастырек, который вместе со всеми своими хозяйственными постройками перешел в зависимость от другого, более могущественного монастыря»,[355] и в то же время документы никогда не смешивают этих двух терминов — μετόχων и μονόδριον. Процесс подчинения более мелких монастырей власти более крупных и богатых монастырей совершался в ХІV в. повсеместно[356]. На Афоне этот процесс прослежен Порфирием Успенским, который постарался выяснить и причины этого явления. Он пишет, что такой монастырек по святогорскому обычаю строился для самого малого числа иноков (5, 6, много для 12). Строился он на средства какого-либо отшельника, бывшего зажиточным в миру, и при его жизни поддерживался «старанием его» и доходом сданного ему протатом участка земли, а по смерти его или оставался вымороченным, или по завещанию «передаваем был послушникам покойного строителя, которые иногда не могли поддерживать его даже по нерадению и передавали протату, а протат передавал кому заблагорассудит. При таком способе существования монастырьки эти не могли держаться долговременно, иные пустели и разрушались, а другие становились достоянием протата или больших монастырей». Второй причиной раздачи монастырьков большим обителям на Афоне Порфирий Успенский считал нашествия каталанов и турок в XIV–XV вв., которые были «столь часты и опустошительны, что монастырьки, не имевшие оград и бойниц, обезлюдели, и потому протат передал их обителям большим и укрепленным каменными высокими оградами и башнями»[357].

Подобные же причины действовали и в Мистре, что особенно заметно на примере монастырька апостола и евангелиста Иоанна Богослова, расположенного близ Капсалов и переданного сигильной грамотой патриарха монастырю Бронтохиону. В сигиллии говорится, что еще до того, как Пелопоннес попал под власть латинян, названный монастырек представлял собою крупный монастырь, пользовавшийся автономией и экскуссией (έτέλει καθ' εαυτό έν αυτονομία και έξοϋσία ιδία)[358]. Владычество латинян отняло большую часть владений этого монастыря и превратило его В захудалый монастырек (αντί μονής μόλις μονυδριον είναι πεποίη), а во время патриаршества Афанасия он был передан в метох Бронтохиону (εις μετόχιον έξεδίδοτο)[359]. Подтверждая это, сигиллий 1366 г. предписывает, чтобы монастырек Иоанна Богослова находился в метохе (εύρίσκεσθαι εις μετόχιον) на вечные времена[360].

Становится ясно, что μετόχιον и μονυδριον — понятия отнюдь не тождественные. На основании данных наших документов и большинства монастырских актов византийского времени, постоянно констатирующих этот процесс передачи какого-нибудь монидриона в метох какого-то крупного монастыря, можно было бы ожидать, что метох гораздо более сложное по хозяйственной структуре владение, чем просто монастырек, хотя бы последний и располагал хозяйственными постройками и даже некоторыми владениями[361]. Действительно, императорские хрисовулы, называя метох и даже не раскрывая полностью его собственности, все же почти всегда перечисляют ряд довольно крупных владений, составлявших собственность данного монастыря. Некоторые метохи располагали селами с зависимым населением[362]. Однако этот вывод наталкивается на большие трудности, если принять во внимание данные грамоты епископа Киприана от октября 1333 г., в которой сообщается, что этот епископ отдал императорскому монастырю Продрома монидрион Богородицы, известный под названием Вембелака, в Трилисионе с его двумя метохами (!), один из которых Богородицы, известный под названием του Τζέρνη, другой — по ту сторону Местоса, известный под названием Градистос, причем уточняется, что этот монидрион и подчиненные ему метохи (τα ύποτεταγμενα αύτω δύο μετόχια) переданы названному монастырю Продрома со всем их движимым и недвижимым имуществом, людьми, скотом и т. д.[363]

По-видимому, различие между метохами и монидрионами нужно видеть в особенностях их правового и экономического статуса. Если метохи полностью поглощались головным монастырем, прекращая свое существование в качестве самостоятельного субъекта права, то монидрионы даже при наличии субординации в их отношениях с крупными обителями сохраняли известную юридическую правоспособность и экономическую самостоятельность (разумеется, до тех пор,