Тут вам не кино - Юрий Симоненко

…Коля Котельщик вышел из магазина, счастливый, потому что таки успел сцапать с прилавка последнюю бутылку «Столичной», ну и потому ещё, что не было на душе его греха – никого Коля не убил во время космического наваждения (он хорошо помнил всё, что делал, начиная с появления в небе кометы и до момента исцеления). И вот видит Коля: стоит на дороге дорогая красная машина, в машине молодая женщина, блондинка, бьётся в истерике, хотя наружу ничего и не слышно, а вокруг машины бегает с топором мужик в пиджаке и при галстуке – явно бешеный, каким недавно сам Коля был – и, ругаясь по матери, долбит этим своим топором по лобовому стеклу.

– Ну уж нет… – твёрдо сказал Коля и решительно двинулся к месту происшествия.

Подбежав к интеллигенту-сквернослову, он без разговоров (по себе знал, что разговоры бесполезны) с размаху шандарахнул того бутылкой по темени. От соприкосновения с головой буяна драгоценная «Столичная» превратилась в пахнущее спиртом облако из осколков и капель. Интеллигент тотчас выронил из костлявых рук топор и кулем сложился у ног победителя.

«Убил?» – испуганно подумал, было, Коля. Он склонился над поверженным интеллигентом, щупая пульс на шее, как делают в кино. Пульс обнаружился сразу и Коля с облегчением выдохнул. В этот момент из машины выскочила блондинка, – довольно, кстати, симпатичная, – лицо которой показалось Коле знакомым, и бросилась ему на шею со словами:

– Спасибо вам! Вы мой спаситель! Вы настоящий мужчина, настоящий герой! Мой герой…

Так наш герой Коля Котельщик стал личным героем Светы Амлетовой, заняв в сердце популярной телеведущей место, ранее отводимое трусу и ничтожеству Курицыну. Вечером того же дня он решительно обосновался и утвердился в спальне теледивы.

Победа над кровожадным интеллигентом, спасение красавицы и завоевание её сердца, а также последующие затем успехи в делах любовных побудили Николая к новым подвигам, и тогда наш герой поверг главного своего врага – зелёного змия: Коля бросил пить, занялся спортом и устроился на работу. Но и на том герой наш не остановился… Обретя человеческий вид, и став ярым ЗОЖником, Николай предложил возлюбленной руку и сердце, на что та, не раздумывая, ответила согласием, а через девять месяцев родила ему двойню – сына и дочь. Первую двойню, ибо в последующие затем годы счастливой семейной жизни двойняшки рождались ещё дважды. Всего же детей у Николая и Светланы родилось восемь – пятеро сыновей и три дочери. Такие вот дела.

Хроники Эдика IV. Провал операции

После курьёзного обозрения тётки Анны Петровны в весьма неприглядном и вместе с тем интимном ракурсе, отношения с ней у Эдика Додикова испортились окончательно. Тётка прямо не запретила Эдику приезжать к ней, но ясно дала понять, что отныне он в её доме – гость нежелательный, почти как известный татарин.

Да оно и понятно… Чего ещё ожидать после такого конфуза?..

Преизрядно напугал бедную женщину наш герой, внезапно обретшийся нагим, в одних семейных трусах, в тёмном жерле сельского клозета, отчего та заголосила столь громко, что на другом конце деревни должно быть слышно было. Прибежавший на крик сосед – тот самый небритый пьющий субъект, что уже дважды поливал Эдика из шланга – был настроен решительно, и за малым не вступил в схватку с предполагаемым обидчиком одинокой и беззащитной соседушки, к коей давно был неравнодушен и регулярно «подбивал клинья». Но Анна Петровна, быстро признавшая в обитателе сортирной ямы своего непутёвого племянника, повадившегося в последнее время лазать в оную яму, осадила благородный порыв ухажёра. Сгоравшего от стыда и бормочущего неловкие извинения путешественника промеж мирами снова – в третий уже раз – извлекли из вонючей дыры, отмыли, облачили в кое-какую одежду и с миром проводили до автобусной остановки.

С той поры минул месяц. О том, чтобы заявиться к тётке снова в гости, Эдик и не помышлял. Стыдно. И перед тёткиными соседями, и перед ней самой… Она хоть и двоюродная тётка, даже не кузина… – а уже на кузинах и жениться можно… – но старше его аж на семнадцать лет… А он её и за грудь… и снизу… Да и опозорил он её основательно: вся деревня теперь наверняка считает, что у Петровны племянничек – долбодятел-копрофил, склонный к сортирному вуайеризму. Никто ведь не знает, не понимает, что никакой он не любитель говн, и не сортирный дрочила, а Избранный – человек способный проходить через секретный портал в сказочный Мордорвинд; что просто волею судьбы так вышло, что портал этот расположен в выгребной яме, и он, Эдик, вынужден в яму эту лазать как какой-то больной мудак и извращенец. И не объяснишь ведь никому это, – в дурку закроют и всё, куку… останется Мордорвинд с принцессой Галоперидриэлью, и с королевой лесных фей Титанией, и с множеством других прекрасных женщин – со стрекозьими крылышками, и с эльфийскими острыми ушками, и с разными другими достоинствами – без него, без Эдуарда Избранного. А он, запертый здесь, на Земле, в обществе «Повелителей Вселенной», «Иисусов Христов», «Дьяволов», «Путиных» и возможно «Наполеонов», так и останется навсегда девственником…

«Нет. В дурку мне не надо, – твёрдо сказал себе Эдик. – Поэтому, никаких разговоров о Мордорвинде, ни с кем! Пусть думают про меня, что хотят! Мне главное – вернуться туда. Только без палева…»

И вот наш герой снова пробирается к деревенскому сортиру с порталом. Облачённый в чёрное трико и спортивное худи с капюшоном, с чёрной ковидобесной маской на лице, похожий то ли на японского ниндзя, то ли на американского супергероя из комиксов, крадётся он огородами к тёткиному саду с милым сердцу деревянным домиком. Осторожно маневрирует меж свинарников, коровников и сараев, обходит стороной собачьи будки, перелезает через заборы, пластуном залегает в малинниках, пропуская сонно бредущих к простым сельским уборным местных жителей… И вот, наконец, знакомый сад, вот узнаваемый силуэт сработанного из сосновой доски «скворечника» на фоне пригнувших плодовитые ветви ухоженных яблонь (урожай яблок в этом году намечается богатый). До цели – десяток шагов, не более. Время заполночь. Он почти у цели. Казалось бы, иди вперёд, Избранный, Мордорвинд ждёт тебя… но нет, наш герой медлит, прислушивается, и… слышит изнутри сортира какую-то возню: кто-то там шуршит бумагой, кряхтит, покашливает, затем чиркает спичка – на несколько секунд «скворечник» наполняется светом, – тот, кто сидит внутри, прикуривает сигарету, Эдик чувствует распространяющийся по саду запах крепкого табака.