Мир мог сойти с ума - Ларри Мэддок

Лишь теперь Кэнди заговорила.

— Тот, который пел, и был Орландо, — объяснила она. — Он — сын вождя, и лишь он может вызывать Духа горы.

Вдали раздавался тихий звон небольших коло- ~ кольчиков, которые, казалось, возвещали следующий номер программы, но и они также вскоре умолкли.

Форчун прошептал:

— Вы сказали, что я стану свидетелем старинного обряда. Эта церемония точно такая же, как и те, которые совершали ваши предки?

— Не совсем. Очень многое идет от древних традиций. Но есть и новое. В прошлом месяце я видела обрядовый танец, который представлял собой молитву за наших апачских морских пехотинцев, воюющих во Вьетнаме.

Снова зазвучали колокольчики откуда-то из-за круга зрителей. А потом на площадку выскочил танцор. Его лицо закрывала белая маска из ткани. Вокруг бедер была набедренная повязка, а на ногах мокасины. В слабом ночном свете его обнаженное тело казалось белым как мел, с черными отметинами на груди, спине и руках. К его икрам были прикреплены колокольчики. В одной руке он держал трещотку из тыквы, а в другой длинный кнут, на конце которого было что-то привязано. Он медленно прошел в танце по периметру площадки, время от времени вращая над головой кнут, который издавал зловещий гудящий звук. Как только его танец был окончен, он исчез через брешь между зрителями и, судя по звуку его колокольцев, умчался по направлению к мотелю.

— Это был клоун, — объяснила Кэнди, — он предупредил племя о том, что приближаются главные танцоры. С этого времени в толпе уже не должны раздаваться ни шутки, ни праздные разговоры.

Четыре девушки в костюмах племени отделились от кружка зрителей и подошли к костру. Они построились в одну линию. Оба музыканта возвратились на площадку и возобновили свои тяжелые удары по барабанам. Девушки начали двигать ногами в такт барабанному бою. Движения танца клоуна были энергичными и воодушевленными, девушки же танцевали так, как будто их щиколотки были связаны.

Звяканье других невидимых колокольцев становилось все слышнее, и его темп приноравливался к темпу барабанного боя. Толпа снова расступилась, и стало видно, как к кругу приближаются четыре головных убора, выкрашенных в белый цвет. Спустя какое-то время вышли танцоры, причем их черные тела разительно контрастировали с плоскими деревянными эмблемами, пристегнутыми ремешками к головам. Лица закрывали тканевые маски; тела, черные как смоль, были разукрашены белыми знаками, в руках они несли предметы, назначение которых не сразу было понятным. Сначала они не обращали внимания на девушек, которые продолжали свое шарканье, то приближаясь к костру, то удаляясь от него.

— Если вы внимательно посмотрите на головные повязки, то увидите, что они символизируют солнце, ветер, молнию и дождь, — прошептала Кэнди. — Лишь шаман точно знает, что обозначают эти костюмы, потому что он делал их в соответствии с явившимся ему видением. Теперь вот его выход.

К группе присоединился пятый танцор, причем раскраска его тела была не такой кричащей, как у других. Вместо набедренной повязки он носил брюки цвета хаки, а вместо мокасин белые теннисные туфли. Однако его лицо было скрыто примерно такой же черной маской, как и у других — а его эмблема на голове была самой красивой.

Было ясно, что шаману в церемонии отводилась особая роль, судя по тому, что прочие танцоры приноравливались к его движениям.

В течение последующих нескольких минут Кэнди ничего не объясняла. Танцы продолжались и набирали силу; Форчун наблюдал и пытался, насколько мог, постичь их смысл. Девушки, принимавшие участие в обряде, казались очень смущенными, когда танцовщики осторожно брали ту или иную из них за руку и вели по широкому кругу. Постоянный бой барабанов, тонкие причитания и непрерывное звяканье колокольцев усиливали эмоциональную сторону представления. Каждый танцор наслаждался своим сольным выступлением, уступая потом очередь другому по жесту жреца. «Примитивная, красивая и непонятная культура, — отметил Ганнибал. — Однако для того, кто вырос в этой среде, смысл этих обрядов был ясным».

Громадный бурый орел лениво двигал крыльями в ночном небе, внимательно рассматривая освещенные прожекторами места парковки и освещенные строения городка Кряж Апачей. На этой высоте воздух был прохладен, ночь прозрачна, а позади него из-за горы Суеверия всплывала желтая луна. Изменяя форму универсальной протоплазмы своих глаз, Уэбли соорудил телескопические линзы. Перед ним, далеко на западе, за горным хребтом, виднелись далекие огни города и его окрестностей. Симбионт прекрасно все видел.

На поиски костра и танцующих фигурок вокруг него ушло почти десять минут. Сложив крылья, он стал снижаться.

В течение нескольких минут он делал круги над площадкой, наблюдая за зрителями, планируя все ниже с каждым кругом, пока наконец на его рыжих крыльях не начал отражаться вновь разгоревшийся и, казалось, чуть не касавшийся его перьев церемониальный костер.

— Орел! Смотрите!

— Прочь!

— Боже правый, вы только посмотрите! Он сел вон на того парня!

— Свалился прямо с неба!

— Бьюсь об заклад, эти глупые индейцы считают, что это какое-то предзнаменование.

— А что, разве нет?

Сидя на плече Ганнибала, орел прошептал:

— Побудь здесь немного: у меня есть новость. Затем, мощно расправив крылья, Уэбли взвился в воздух и направился к гостинице «Суеверие».

— Полетел обратно в горы, — сказал кто-то.

— Бьюсь об заклад, что это неспроста.

— Совпадение! — фыркнул еще кто-то. — Чистое совпадение.

— Возможно.

— С вами все в порядке? — спросила Кэнди.

Форчун смахнул что-то со своего плеча и осмотрел неразрушаемую ткань костюма на наличие воображаемых разрывов.

— В порядке, — сказал он и сел. — Это случается на каждой церемонии?

Девушка сбоку посмотрела на него:

— Возможно, это чаще случается с Ганнибалом Форчуном, чем на апачских обрядах.

Суматоха и возбуждение постепенно прошли и волна любопытства спала. Музыканты решительно взяли прежний темп; преодолев минутную нерешительность, вступили и танцоры. Но на Форчуна продолжали оглядываться.

— Профессор, шеф желает вас видеть. Томлинсон, оторвавшись от своего занятия, встал и обернулся.

— Сейчас, — сказал он. Затем, обращаясь к своему ассистенту, добавил: — Деннис, можете продолжать; полагаю, с остальным вы справитесь сами. Только не забудьте сначала проверить тета-блоки объединения, а затем уже завинчивайте корпус.

— Понял.

У Денниса был вид скорее профессионального головореза, чем ученого, но такой же вид был у многих физиков, с которыми встречался Томлинсон. Оторвавшись от утомительной работы над монтажом, Томлинсон выбрался из глайдера и отправился вслед за резидентом Марклендом.

— Когда он прибыл? — спросил ученый.

— Примерно полчаса назад. Сюда, док.

Маркленд был неразговорчив. Бартоломью Томлинсон давно понял, что резидент сам не знал, когда прибыл Джоргол. Он разговаривал с Джорголом несколько раз по видеотелефону, однако сегодня будет их первая встреча с глазу на глаз. Долговязый физик как-то смутно опасался этой встречи — не из страха перед Джорголом, а по привычке бояться новых людей, особенно могущественных. Таким он был всю свою жизнь и привык к этому. Даже напоминание себе о том, что изобретенный им «Путаник» поставил его во властных кругах на равную ногу с сильными мира сего, не помогало — привычка была слишком сильной.

Входя в кабинет Джоргола, он уже слегка дрожал от страха. Огромное тело инопланетянина не придало уверенности Томлинсону. Рост его был метр девяносто шесть сантиметров и, хотя он выглядел как долговязый стручок гороха, ему редко приходилось глядеть на других снизу вверх. А у богатыря Джоргола и рост оказался два метра сорок сантиметров: даже развалившись в специальном антигравитационном кресле, он выглядел необъятным, подавляя кажущегося карликом землянина. Вся нижняя часть его лица, казалось, состояла из одних толстых щек и двойного подбородка, а посередине, между его огромными, с черными кругами глазами, торчал нос, подобный клюву попугая. Скошенный лоб заканчивался сросшимися бровями, которые придавали лицу характерные черты уголовника.

— Профессор Томлинсон;— пророкотал глубокий и глухой голос, — насколько мы близки к завершению?

Томлинсон нервно откашлялся:

— Все пятьдесят «Путаников» готовы. Двадцать семь из них уже установлены на глайдерах.

— Вы уверены, что они сработают в таком масштабе?

— Абсолютно, — ответил Томлинсон, когда его нервозность слегка улеглась и он мог говорить как технический специалист. — Генератор сигналов выполнен таких же размеров, что и прототип, тот, который стоит на вашем столе. Коэффициент усиления подвергся наиболее значительным изменениям. При прямом питании от источника энергии глайдера резкими импульсами по четыре микросекунды будет достаточно энергии, чтобы поддерживать эффективную дальность в полтора километра. Поскольку мы имеем дело с верхним краем спектра электромагнитного поля, практически в зоне микроволн луч фокусируется через квазиоптическую линзу и у нас отпадает необходимость заботиться об экранной защите оператора…