Мы — из Солнечной системы - Георгий Гуревич

— Мы не первокурсники, Петя, — настаивала Лада. — Мы не будем списывать, Петя, если работа самостоятельная, Петя.

Она явно поддразнивала самолюбивого ассистента.

Но тут громадное лицо Зарека вновь появилось на экране.

— Товарищи, мне пришлось прервать лекцию, и весь курс придется прервать на время. На Земле появилась неведомая инфекция. Меня командируют для борьбы с ней в Африку. Ассистенты кафедры поедут со мной все. И каждый пусть возьмет с собой троих помощников из числа дельных студентов. Но никого не принуждайте, Строго добровольно. Болезнь неизвестная, острозаразная, летальный исход отмечен, выздоровление не наблюдалось ни разу.

У Кима кровь бросилась в лицо. Вот когда вспыхнул тот огонь, куда он должен кинуться. Для этого часа его учили, растили. Пришел час испытания. Эпидемия опасная: болезнь со смертельным исходом. Готов ли он? Жалко, что не через три дня. Новый век успел бы встретить дома.

И сам улыбнулся, что в такую минуту подумал о новогоднем празднике.

— Петр Сергеевич, вся наша группа целиком считает своим долгом…

Это Сева. Он староста группы и говорит от имени группы.

— Нет, товарищи, профессор сказал, чтобы каждый решал за себя. Садись, Шумский. Или ты предлагаешь себя лично?

— Конечно (менее уверенно).

Ким поднялся, невольно оглянувшись на Ладу.

И вдруг он увидел, что Лада стоит за своим столом:

— Меня возьми, товарищ ассистент.

Ким широко открыл глаза. Неужели эта красивая самоуверенная девушка способна рисковать жизнью?

А он еще считал ее случайным человеком в медицине.

Да полно, понимает ли всю опасность Лада?

— И меня, пожалуйста.

— Ну вот, куда конь с копытом, туда и рак с клешней. — Это Нина Иванова, подружка Лады, смешливая толстушка, веселая хлопотунья.

— И меня!

— И меня!

— И меня! — Весь класс стоит, все хотят идти на медицинский фронт.

— Спасибо, товарищи. — Петруничев улыбается благодарно. — Кто вызвался раньше всех? Шумский, Грицевич, Иванова… И хватит. Товарищи, кого я назвал, идемте со мной на кафедру. Дорогой подумайте еще раз, Кто откажется, заменим тут же.

Хлопают откидные стулья. Трое продвигаются к дверям. А Ким стоит. Большой, нелепый, опоздавший на подвиг.

— А меня-то! — кричит он. — Меня обязательно надо в Африку. Я банту изучал. В Доме гостеприимства работаю. Поэтессу провожал… на Кузнецкий мост.

Все смеются. Лада улыбается насмешливо.

— Надо взять Кима, Петя, — говорит она. — Если поэтессу провожал, надо взять…

— Хорошо, иди, Ким. Профессор отберет, кого пожелает…

И четверо избранных выходят из аудитории. Ким радостный догоняет товарищей.

Он торопится. Куда? На подвиг или на смерть?

Глава 6. Когда волшебники бессильны

Кадры из памяти Кима.

Море в нарядном платье, шелково-синем, и все сплошь усыпано солнечными блестками, как театральной мишурой. И ползет по нему утюг — тяжеловесный ярко-белый атомоход. Он утюжит мелкую рябь, оставляет за собой выглаженную полосу, полукруглую, плавно поворачивающую в порт.

Осунувшийся Сева глядит на судно печальными глазами.

— Медицины полный трюм, — говорит он. — А толку что.

Человек, по имени Гхор, был неторопливо-методичен, — возможно, так полагается волшебникам. Идя по Кремлю, он обдумал план действий и за Боровицкими воротами сразу спросил ближайший Дом далеких друзей — радиопереговорный пункт.

— Рудо, Зарек, ум Института профилактики, Москва, — заказал он справочному автомату.

— Эн, — ответил тот.

— Ку (неотложно), — настаивал волшебник.

Он мог бы вызвать Зарека и на ручной браслет, но для делового разговора павильоны с их экранами во всю стену были удобнее. Тут легко было показать и аппарат, и книгу, и запись. На браслете все выходило слишком мелким, только черты лица можно было рассмотреть.

Когда озабоченный Зарек появился на экране, Гхор сказал:

— Ксан Ковров посылает меня к вам на помощь. Короткими, продуманными заранее фразами объяснил свои возможности и заключил: «Мне нужно знать точное положение дел».

— Болезнь острозаразная и нередко со смертельным исходом, — сказал Зарек. — Введен строгий карантин.

Это неприятная мера: заболевшие обрекаются на гибель. Пробуем лечить эмпирически, проще говоря, вслепую, пока безуспешно. Главное сейчас — найти возбудителя. Как только он будет найден и изучен, понадобитесь вы со своей волшебной палочкой.

— Значит, есть время, — подвел итоги Гхор. — Мы используем его на дорогу. Дело в том, что наше хозяйство, нашу «волшебную палочку», как вы изволили выразиться, трудно поднять на самолетах. И выигрыш все равно невелик. Ведь потом придется разворачиваться, монтировать в неудобных, неприспособленных зданиях. Я предпочел бы ехать морем. В дороге я подготовлю судно и по прибытии приступлю к делу.

Зарек задумался на четверть минуты:

— Плывите. Согласен, не стоит монтировать стационар в чужой зараженной стране. Не приступив к работе, вы понесете потери. На судне спокойнее и надежнее.

А если будет срочность, я вышлю к вам навстречу самолет.

Они условились о следующей беседе и простились дружески.

Зарек был откровенен и точен в словах. Карантин — мера древнейшая в борьбе с эпидемией, мера решительная, но жестокая. Она подобна ампутации — отсечению ноги ради спасения тела. Мир отсек больную республику Цитадель. На границах ее остановились поезда, выходы из гаваней перекрыли цепями, заперли самолеты в ангарах, задержали все письма и посылки. Республика стала недоступнее Марса. Только голос ее был слышен по радио. И самолеты, снижаясь над аэродромами, сбрасывали на лету продукты, а потом опять взмывали в небо, не касаясь зараженной почвы.

Карантин приостановил рост свирепого джинна, но не спас тех, кто оказался в его власти.

Спасать старались все врачи, встретившиеся с болезнью в Цитадели, Северной Африке, Лондоне и Бомбее. Врачи прописывали…

Ну что прописал бы Ким, что прописал бы любой медик?

Привели больного. Что с ним — непонятно. Хохочет, дергается, поет, бормочет какие-то глупости. Врач вспоминает, что есть вещества, туманящие сознание, — спирт, метиловый и этиловый, закись азота — веселящий газ, наркотики: морфий, опий и прочие. Принимает меры против отравления: промывание желудка, кислород, электросон.

Больные засыпают, стареют и умирают.

А в коридорах больницы уже хохочут сестры, молодые врачи обнимаются и танцуют…

Значит, болезнь заразная.

Но все инфекционные болезни вызываются каким-либо микроорганизмом. Возбудитель не найден пока, однако есть же общие антимикробные лекарства: танталин, синтефаг, бальзамол, антибиотики…