Властелин Колец: Две Крепости - Джон Толкин

— Поднимемся! — весело воскликнул Мерри. — Глотнем воздуха и посмотрим на местность.

Они принялись карабкаться на скалу. Если лестницу все-таки кто-то вырубил в скале, то предназначали ее явно для ног побольше, чем у хоббитов. Наконец они поднялись на край углубления, к самому подножию старого пня; повернувшись спиной к холму, они перевели дух и посмотрели на Восток. Теперь друзья увидели, что углубились в Лес всего на три или четыре мили, — кроны деревьев спускались вниз, к равнине. Там, у самого края Леса, поднимался высокий столб дыма. Ветер гнал его в сторону хоббитов.

— Ветер переменился, — сказал Мерри. — Он снова дует на Восток. Здесь холодно.

— Да, — ответил Пиппин. — Боюсь, что это лишь случайный просвет, и скоро все опять станет серым. Жаль! Этот старый Лес выглядит так приятно в солнечном свете! Он даже начинает мне нравиться.

— Тебе нравится Лес! Это хорошо! Очень мило с твоей стороны, — послышался странный голос. — Повернитесь и дайте мне взглянуть на ваши лица. Вы-то мне оба не нравитесь, но не будем торопиться! — Большая узловатая рука легла на плечи хоббитов и мягко, но настойчиво повернула обоих; потом их подхватили две большие руки.

Они увидели перед собой необыкновенное лицо. Оно принадлежало большому, как тролль, существу, не менее четырнадцати футов ростом, очень сильному, с продолговатой головой и совсем без шеи. То ли существо было одето во что-то похожее на серо-зеленую кору, то ли это на самом деле была кора — судить было трудно. Во всяком случае, руки были покрыты не корой, а коричневой гладкой кожей. На каждой из больших ног было по семь пальцев. Нижнюю часть длинного лица прикрывала широкая седая борода, кустистая и густая вверху, а ближе к концу тонкая и похожая на мох. Но в первый момент хоббиты ничего этого не заметили, они видели только глаза. Эти глубокие глаза теперь осматривали их, медленно и торжественно, но в то же время очень проницательно. Глаза были коричневые, но в глубине их мерцал зеленоватый огонек. Впоследствии Пиппин не раз старался передать свое первое впечатление от них следующими словами: «Чувствуешь, что за ними стоит что-то очень древнее, многие века памяти и долгого, медленного, упорного размышления. Но внешне они принадлежат настоящему, как солнце сверкающему на листьях обширной кроны или на поверхности очень глубокого озера. Не знаю, но мне показалось, будто что-то, росшее в земле, спавшее между корнями и листьями, между глубокой землей и небом, неожиданно проснулось и рассматривает вас со спокойной уверенностью, которая дается бесконечными годами».

— Хрум, хум, — бормотал голос, глубокий голос, похожий на звук большого деревянного инструмента. — Очень странно! Не нужно торопиться — это мой девиз. Но я услышал ваши голоса раньше, чем увидел вас, и они мне понравились — приятные тоненькие голоса, они напомнили мне что-то такое, что я не смог вспомнить. Если бы я увидел вас раньше, чем услышал, я растоптал бы вас, приняв за маленьких орков, и лишь потом обнаружил бы свою ошибку. Очень странно! Корень и ветка, очень это странно!

Пиппин, по-прежнему изумленный, не чувствовал испуга. Под взглядом этих глаз он испытывал лишь любопытство, но совсем не страх.

— Кто вы? — спросил он. — И откуда?

Странное выражение промелькнуло в старых глазах, что-то вроде предостережения; глубокие источники закрылись.

— Хрум, — ответил голос, — я энт, так, по крайней мере, вы меня так называете. Да, энт, вот какое слово. Одни называют меня Фангорном, другие — Древобрадом. Древобрад подойдет.

— Энт? — переспросил Мерри. — А кто это? Как вы сами себя называете? Как ваше настоящее имя?

— Ху, ху! — ответил Древобрад. — Ху! Вот так вопрос! Не надо торопиться. Сначала я спрашиваю. Вы в моей стране. Кто вы такие, интересно мне знать? Не узнаю вас. Вас нет в старых списках, которые я учил, когда был молод. Но это было много-много лет назад, и с тех пор могли появиться новые списки. Посмотрим! Посмотрим! Как же это?

Вот послушайте ученье о Живых Созданьях.О народах четырех говорят в сказаньях:Прежде — старшие из всех, это — дети эльфов;Гном-копатель, что живет в темных подземельях;И землерожденный энт, старше гор чей век;Ну, и тот, коней владыка, смертный человек.

Хм, хм, хм.

Бобр-строитель, лань-прыгунья,Пчела — охотница за медом, вепрь-боец,Пес голодный, заяц трусливый…

Хм, хм.

Орел в вышине, вол на пастбище,Олень, увенчанный рогами, ястреб быстрый,Лебедь всех белее, змея всех холоднее…

Хум-хм, хум-хм… Как там дальше?.. Рум-тум, рум-тум, рум-ти-тум-тум. Это был длинный список. Но вас там не было.

— Может, нас и нет в старых списках и старых сказках, — сказал Пиппин. — Но мы уже существуем очень давно. Мы хоббиты.

— Почему бы не добавить новую строчку? — спросил Мерри. — Хоббиты малы ростом, они живут в норах. Поставьте нас за четырьмя, сразу после людей, и все будет правильно.

— Хм! Неплохо, неплохо, — согласился Древобрад. — Подходит. Значит, вы живете в норах? Очень подходит. Но кто назвал вас хоббитами? Слово не похоже на эльфийское. А эльфы придумали все старые слова, от них все началось.

— Никто не называл нас, мы сами себя так зовем, — сказал Пиппин.

— Хум, хмы! Хорошо! Но не так торопливо! Вы зовете себя хоббитами? Но это еще не все. У вас должны быть еще имена.

— Я Брендибэк, Мериадок Брендибэк, хотя большинство зовут меня просто Мерри.

— Я Тукк, Перегрин Тукк, но обычно меня зовут Пиппин.

— Хм, торопливый вы народ, я вижу, — заметил Древобрад. — Вы оказываете мне честь своим доверием, но не всегда будьте такими. Есть энты и энты, вернее, существа, похожие на энтов, но они не энты. Я буду вас звать Мерри и Пиппин — хорошие имена. Но я не собираюсь сообщать вам свое настоящее имя, по крайней мере пока. — В его глазах мелькнуло странное выражение, похожее на улыбку. — Это займет слишком много времени: мое имя все время растет, а я живу долго, очень долго; поэтому мое имя похоже на рассказ. Настоящие имена рассказывают историю вещи, во всяком случае, в моем языке, в энтском языке, как вы могли бы сказать. Это прекрасный язык, но нужно очень много времени, чтобы сказать на нем что-нибудь, поэтому мы ничего не говорим, если только дело не стоит того, чтобы тратить на него так много времени.

А теперь, — глаза его стали очень яркими и внимательными, — скажите мне, что происходит? Что вы здесь делаете? Я слышу и замечаю, а к тому же чую и ощущаю очень многое из того, из этого, из этого а-лалла-лалла-румба-каманда-линд-ор-буруме. Прошу прощения, это часть моего имени; не знаю, какое слово есть в других языках. Вы знаете, что я имею в виду. Я стоял и смотрел на прекрасное утро и думал о солнце, и о траве под деревьями, и о лошадях, и об облаках, и о мире. Что происходит? Что делает Гэндальф? И эти — бурарум, — он издал глухой рокочущий звук, похожий на звук большого органа, — эти орки и молодой Саруман в Изенгарде. Я люблю новости. Но не очень торопитесь.