История Бирмы: краткий очерк - Игорь Можейко

Настойчивость собвы Тинни, снова и снова собиравшего войско, объяснялась не столько желанием отомстить за своего родственника, собву Мохньина, сколько открытой поддержкой царя монов Разадари. Моны помогали шанам деньгами, оружием, обещали богатейшую добычу и северные провинции Авы в случае победы над бирманцами.

Дипломатия Разадари принесла плоды. В 1415 г. в его руках оставались только Негу и Мартабан, все остальные монские земли были оккупированы бирманцами. Но когда шаны стали угрожать самой Аве, Тряпхья IV был вынужден отозвать с юга своего сына с лучшими частями для защиты столицы. Шаны были отогнаны в горы, но моны смогли оправиться от поражения, и бирманцам уже не удавалось настолько приблизиться к победе, как в 1415 г.

Вскоре после смерти Тряпхья IV Аве пришлось пережит критические годы. Следующий авский царь погиб в 1426 г., через четыре года после вступления на престол, попав в засаду, устроенную шанами. Виной тому была, если верить хроникам, его жена — шанская принцесса. В данном случае дипломатический брак принес выгоду только одной стороне — шанам.

Убив царя, шаны ворвались в Аву, разграбили ее и посадили на престол своего ставленника. Однако торжество, шанов было недолгим. На выручку Аве пришел бирманский князь Пиньи, представитель рода Сихасуры, правившего там в XIV в. Этот князь, занявший престол в Аве в 1426 г. и известный в хрониках под именем Мохньинтадо, правил до 1439 г.

Правление Мохньинтадо было очень трудным. Казалось, в Бирму вернулись времена XIV в., когда в стране не было ни одного достаточно крупного государства, вокруг которого могли бы объединиться бирманцы. Шаны не переставали нападать на Аву, и царю даже приходилось оставлять свою столицу, скрываясь от набегов на юге. В 1430 г. полностью отделился Аракан, над которым до тех пор удавалось хотя бы периодически устанавливать контроль. В периоды затишья царь предпринимал попытки восстановить хозяйство страны. Надписи сообщают, что он ездил по деревням, приказывал обрабатывать заброшенные земли, сам принимал участие в этом и даже его любимая жена Млок Мипхура не чуралась крестьянской работы.

Курьезное событие тех времен — попытка замены летосчисления — ярко демонстрирует отчаяние, в котором находились бирманцы. Беспристрастная надпись рассказывает, как в 1438 г. царь собрал всех «принцев, принцесс, царских внуков, царских друзей, царских родственников, знатных людей, офицеров и солдат, монахов и брахманов», роздал все свое имущество, включая белый зонт, и, ввиду того что наступил 800 год эры Сакарак (начавшейся в 638 г., во времена пью), заявил, что старая «знаменитая, трудная и неповторимая» эра окончилась. Царь провозгласил наступающий год первым годом новой, счастливой эры. Но даже эта попытка обмануть небо не удалось. Во-первых, эра оказалась не такой счастливой, как надеялись, во-вторых, она не прижилась, и, если бы не надпись, никто и не знал бы о ее изобретении.

После гибели Паганского царства в Бирме, разделенной на множество уделов, наблюдалась картина, весьма напоминающая европейское средневековье. Даже если не брать в расчет небирманские районы страны, собственно Бирма раскололась на три княжества — Пинью, Аву и Таунгу. При этом определенная доля самостоятельности оставалась как у Пагана, так и у Прома.

Впоследствии, с объединением Центральной Бирмы под властью Авы, картина взаимоотношений внутри страны мало в чем изменилась. Если во времена Паганского царства владение туиком или провинцией не было наследственным, а скорее носило характер должности, которая могла меняться несколько раз в жизни сановника, то по-следующие цари и князья не были настолько сильны, чтобы отнять у чиновника или офицера пожалованную ему землю. Земли отдавались в кормление и становились на-следственным владением семьи.

Система вассалитета представляла лестницу, на верхней ступени которой находились принцы и царицы. Последние раньше носили такие титулы, как «царица Изумрудного дворца», «царица юга», «царица Серебряного озера» и т. п.; в XIV в. их уже подразделяли на «царицу, кормящуюся с Пиньи», «царицу, кормящуюся с Сагайна», «царицу, кормящуюся с Саявати». Так, в 1402 г. царь Тряпхья, подтверждая права васса-лов на земли, передал «славную столицу» Паган в кормление своей бабке (это произошло после смерти его матери, кормившейся с Пагана ранее), оставив таким образом Паган в царском домене.

«Кормление» цариц с крупных пунктов государства еще не означало, что царская власть распространялась на зти пункты. Для того чтобы освободить Аву после ее захвата шанами в 1426 г., князь Пиньи, очевидно, должен был быть феодалом, имевшим собственное войско и вольным этим войском распоряжаться. Подтверждением этой точки зрения может служить перечисление в надписях начала XV в. имен и титулов наиболее знатных людей государства. Если в паганский период эти люди носили звания министров и таких крупных чиновников, как сампьян и калан, то в XV в. они не кичатся придворными титулами и должностями, а предпочитают называть себя «господин Лаккьи», «хозяин Мьюпона», «господин Сунайто» и т. д. Эти князья не пользовались такой властью и влиянием в царстве, как князья Пиньи, Таунгу, Прома, однако все они были полунезависимыми правителями городов и областей; по-видимому, к ним относятся слова «царские друзья», встречающиеся в надписи о замене эры Сакарак новой эрой. В паганский период такой социальной прослойки не было — царь Пагана имел слуг, а не друзей.

В дальнейшем князья даже в надписях, составленных от имени царей Авы, именуют себя все более гордо. В надписях, относящихся к царствованию Нарапати (1442–1468), они называют себя принцами, князьями и даже царями. Самотитулование царским званием свидетельствует о распаде государства, о неспособности центральной власти пойти на обострение отношений с феодалами. Дальнейший раскол и распадение самого понятия единого царства, столь важного на Востоке, подчеркивается и тем, что двое из сыновей Нарапати также именовали себя царями: один — «царем» Прома, другой — «царем» Калана (третий сын назвал себя князем, четвертый остался на царской службе и стал военачальником). Более того, существует надпись середины XV в., в которой говорится, что царь Нарапати отдал свою дочь за «царя Пиньи» и она стала «царицей Пиньи». «Царями» были и оба брата главной царицы Авы; всего к середине XV в. в Центральной Бирме, осажденной со всех сторон врагами, отрезанной от моря, была добрая дюжина «царей» и множество князей и принцев, каждый из которых претендовал на самостоятельность. В этой обстановке Нарапати решил, памятуя о престиже, принять титул «царя царей» и поставить себя, таким образом, выше остальных «царей» Бирмы.

Экономическая база всего государства, а тем более микроскопических «царств», была предельно сужена десятилетиями беспрерывных войн. Царям и царькам не оставалось иного выхода для поддержания своего существования, кроме продолжения войн, ибо государства в большой степени жили военной добычей. Но после окончания войн с монами — основных источников поступления рабов и трофеев, после отпадения Аракана оставались только шаны. Шаны были бедны и воинственны, походы на них были кровопролитными и невыгодными; как уже отмечалось, чаще приходилось от шанов обороняться, чем нападать на них. За неимением внешних источников добычи взоры царьков обращались внутрь страны, на соседей. И царьки воевали друг с другом, грабили друг друга, восставали против царя Авы, обращались за помощью к шанским князьям, облегчая последним нападение на долины Бирмы.

Рабство, не очень привившееся в Бирме в паганские времена, когда рабы употреблялись в основном в домашнем и монастырском хозяйстве, не могло распространиться и в XIV–XV вв. хотя бы в силу того, что не было самих рабов — источники их, победоносные войны, были недоступны Бирме. К тому же экономика Бирмы не испытывала в рабах большой потребности. Если даже в XI–XIII вв. грандиозное строительство осуществлялось в основном свободными крестьянами, для которых строительные работы и заготовка материалов были повинностью, то в XV в. строительство практически не велось.

В надписях XV в. по-прежнему упоминаются асаны — свободные крестьяне. Очевидно, в это время сохранилась сельская община, выделявшая из своей среды посредников для улаживания отношений правителями. В надписях того времени встречаются должности, которых нет в паганских надписях: асан какса (староста деревни), асан сукри, асан рва сукри и даже «асан, правящий землей». Таким образом, крестьянство в Бирме в период междоусобиц противостояло общинами или близкими ей коллективами многочисленным врагам и угнетателям.

К XV в. относятся первые дошедшие до нас памятники бирманской поэзии; в 1509 г. стихотворение бирманского поэта Махасилавамсы было выбито на камне.