Воздушные стены - Барбара Хэмбли

— Там, — прошептала Альда. Джил повернулась и увидела движение темноты над снегом. Не осознавая, почему она это сделала, Джил стремительно повернулась и обнаружила какое-то странное кружение снега против легкого дуновения ветерка. Но все растворилось, словно шепот в темноте.

И вдруг из непроглядного мрака что-то невыносимо мерзкое выплеснуло кислоту из гигантского рта, чтобы растопить снег в жгучую жидкость. От существа исходил жуткий смрад. Меч Джил со свистом обрушился на врага, лезвие, словно бритва, кромсало черную, как сажа, протоплазму. Они оказались в потоке зловонной жидкости, хлынувшей из раны. Джил разглядела существо, когда то кувыркнулось в воздухе: бесформенная темнота, растущая при движении, захват клешней и огромная, неожиданно глубокая рана на хвосте, свернутом кольцом, как хлыст. Он был толще человеческой руки. Девушка отсекла футов шесть этого бьющегося кабеля, который сразу стал делиться на мелкие части. Это было жуткое, всепоглощающее облако ночи. Какой-то стонущий ураган. Мокрые щупальца его рта устремились к ней. Она снова размахнулась, бесстрашно шагнув в вязкую неразбериху бьющихся оболочек. Джил всем своим существом ощущала скверну, исходящую от Дарка. Липкие остатки разорванной нечисти трепетали и сворачивались вокруг нее, как мокрые, постепенно исчезающие на ветру простыни.

Альда стала подниматься с земли, куда она очень благоразумно упала, чтобы не мешать Джил расправиться с врагом. Лицо ее под кровавой слизью было мертвенно-бледным, но спокойным.

— Нет, — мягко сказала Джил, — останься там.

Минальда беспрекословно подчинилась. Джил не могла избавиться от неприятного чувства присутствия Дарков. Кроме зловония снега, ее тревожил более резкий запах живого существа. Одним движением она повернулась и взмахнула мечом. Тело ее реагировало на сигналы прежде, чем мозг. Темная мразь, неожиданно возникшая из темноты, разбилась о яркий металл косого разреза, о котором Гнифт еще утром сказал, что он напоминает удар бабушки, выбивающей ковер.

«К черту Гнифта и его бабушку», — подумала Джил, поворачиваясь в потоке слизи, чтобы сразить очередного Дарка, наслаждаясь, как всегда, этой жуткой точностью. Лицо ее и руки были в обожженной грязи. Она поворачивалась в ожидании новых сигналов нападения. Ночь была тиха, Джил наклонилась и помогла Альде подняться. Они побежали к квадрату оранжевого света, единственному видимому объекту во тьме хмурой ночи.

— Это еще не все? — спросила Альда шепотом, бросая взгляд на мрак деревьев и гор. — Ты справишься?

— Не знаю, — Джил задыхалась. Ноги ее скользили в слизи дороги. В одной руке она держала наготове меч, другой сжимала локоть Альды. — Они гнездятся в двадцати милях отсюда и ушли, чтобы снова вернуться. Скорее всего эти трое отбились от своих.

Теплый, янтарный свет на снегу становился все ближе и ближе. В оранжевых вихрях огня девушки различили фигуры людей. Алвир в своем плаще был похож на Люцифера. Свет огня отражался на лысой голове Гнифта. Сейя и другие стражники тоже стояли у костра.

— Неужели была атака? — в ужасе спросила Альда. — Но где?

— Разве ты не догадываешься, где остальные Дарки? Почему на нас напали только двое или трое? — они добрались до последнего склона, входя в яркий свет костров. Красный свет осветил израненное и измученное лицо Альды и замерцал, как живое существо, на темном, струящемся мехе ее плаща. Она пришла в замешательство.

— Они у Высоких Ворот, — Джил не скрывала беспокойства.

Альда была потрясена.

— О нет, только не это! — прошептала она.

Темные фигуры собрались в ярком свете ворот. Алвир быстро спускался по ступенькам. Во взгляде его затаилось беспокойство и раздражение. Альда сразу повинилась, словно напроказившая школьница, брат нежно взял ее за локоть и повел вверх по лестнице. В проходе ворот все говорили одновременно. Ворота — шесть дюймов прочной стали — были заперты. Хорошо смазанные запирающие механизмы тихо щелкали, когда поворачивали кольца. Джил казалось, что в этом проходе в десять футов были сотни людей — стражи и кавалеристы Алвира в красной униформе, добровольцы и пастухи, праздные и любопытные люди. Узкое пространство гудело от их болтовни. Его заполняли возбужденные лица и яркое, неровное пламя факелов. Джил сбивчиво поведала Сейе и Гнифту о случившемся. Все друзья собрались около нее. Впереди, едва различимые за спинами защитников крепости, стояли хрупкая женщина и ее высокий мужественный брат. Над королевой и канцлером в безумной игре мелькали тени.

Джил отошла в сторону, когда толпа двинулась в Святилище. Она видела, что Альда с жаром что-то доказывает брату. Алвир остановился, обратившись во внимание. Джил стояла достаточно близко, чтобы расслышать, как он сказал:

— Альда, прости... Я ничего не могу сделать для них...

— Хотя бы попытайся! — страстно воскликнула Минальда. Ты должен выслушать их, а не гнать прочь, как последних бродяг!

— Ты — мать, — тихо сказал канцлер, — твою жалость легко вызвать. Я — полководец. Янус со своим отрядом отправился на поиски продовольствия. Может быть, не все потеряно, и мы еще сможем помочь несчастным, когда Янус вернется.

— Боюсь, будет слишком поздно! — настаивала она. Брат схватил ее за плечи, глядя в ее бледное, напряженное лицо, в сверкающие глаза.

— Альда, прошу тебя, постарайся понять, — сказал он. Она отвернулась, прикоснувшись щекой к нежной коже его запястья. Взяв ее за руку, он заглянул ей в глаза. — Альда, сестра моя, не отступайся от меня, я умоляю. Если ты пойдешь против меня, Убежище погрязнет в хаосе и все мы погибнем.

Она согласно кивнула, и Алвир обнял ее за талию. Альда в изнеможении прислонилась к брату, ее смоляные волосы рассыпались, и он повел девушку в королевские покои.

Стоя среди стражников, Джил наблюдала за темными фигурами, вырисовывающимися в прыгающем свете факелов.

«Ну что за черт, — подумала она. — Сейчас, когда Руди пропал, брат — все, что у нее осталось. И я даже могу понять нежелание Алвира принять людей, которые будут ненавидеть его за то, что он раньше прогнал их».

Но все-таки у нее было такое ощущение, будто она стала нечаянным свидетелем смертного приговора доброму священнику и его неприкаянной оборванной пастве.

5

— Боже правый!

— Не надо паники, Руди, — мягко возразил Ингольд. — Это всего-навсего дуики.

— Замечательно, — Руди стоял в нерешительности на осевшем полотне дороги, с опаской изучая отвратительную толпу полулюдей, так неожиданно появившихся на насыпях дороги. — Вот так Кастер говорил об индейцах.

Ингольд удивленно посмотрел на него, сощурив глаза.