Леди и дезертир - Шерил Сойер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— С этого времени, моя дорогая леди Гамильтон, когда вы с нами, не скрывайте ничего. Вы можете доверять нам. Абсолютно.
— Ваше высочество очень любезны.
Перед Софией возникла дилемма. С одной стороны, крайне затруднительно высказывать свои мысли, танцуя экосез. С другой стороны, если она будет сохранять молчание до тех пор, пока не закончится танец, или будет говорить о чем-то тривиальном, принц решит, что она просто кокетничает.
Она лихорадочно соображала, как ей поступить:
— Понадобится некоторое время, чтобы обсудить мои мысли. А после танцев ваше высочество будет сильно занято. Возможно, позже, сегодня вечером.
— Миледи, — перебил он, — вы не возражаете, если мы прервемся сейчас? Нам доставит огромное удовольствие, если вы представите нам своего отца, — продолжил он с подходящим оправданием.
София пробормотала торопливое согласие, и они грациозно вышли из танца. Музыканты в нерешительности помедлили, но принц бросил на них взгляд и легким движением руки попросил их играть дальше. Она заметила, что он повел ее в сторону, противоположную той, где стоял контр-адмирал.
— Дорогая леди, — произнес он тихо, стоя достаточно близко к ней и давая понять окружающим конфиденциальность этой беседы, — что же это за важное дело, которое вы желаете обсудить?
Она сделала глубокий вдох, чтобы успокоить свой голос.
— Ваше высочество, вы помните разговор, касающийся моего покойного мужа?
Он вздрогнул, и ожидание в его глазах исчезло.
— Конечно.
— Вы помните, я говорила, что надеюсь, что мой сын никогда не столкнется с выбором, возложенным на сэра Эндрю?
— Конечно.
Теперь в его глазах появилось предостережение.
— Ваше высочество, мой муж служил Англии не потому, что он был военным, а по зову сердца. Он был убит при исполнении своего долга, хотя все, чего он всегда хотел, — это жить в мире вместе с нами дома. Я сделаю все, чтобы спасти моего сына от такой судьбы. Вы думаете, мои чувства неестественны?
Теперь он внимательно слушал.
— Отнюдь нет.
— Вы верите в то, что мужчины и женщины, живущие в Англии, благословляют день, когда кончилась война?
— Никто не может спорить с вами по этому поводу.
— Мы должны торжествовать, что выиграли войну. Но я боюсь, что нам понадобится еще больше силы и бдительности, чтобы выиграть мир.
Он покровительственно улыбнулся.
— Вы нервничаете, это естественно. Но позвольте мне успокоить вас. Если вы обеспокоены беспорядками последних нескольких дней, то ситуация под контролем.
— Ваше высочество, я не имею в виду того, что происходит в Лондоне. Я говорю о том, что делают на континенте британские войска и что вообще собирается предпринять Англия, чтобы в Европе воцарился мир?
— В этом случае мы должны применить свою власть, со справедливостью и благоразумием. Правительство абсолютно доверяет герцогу Веллингтонскому, нашему фельдмаршалу.
— Но он ведь действует не в одиночку. Лорд Кастьераф указал все условия договора, прежде чем он приехал домой из Вены. И вы полагаете, что герцог считает первейшим долгом своим на сегодняшний день предотвратить вовлечение Англии в другой конфликт?
— Миледи, — сказал принц учтиво, — обеспечение мира — это именно то, на что нацелена каждая партия конгресса Священного союза.
Она могла видеть, что под маской благодушия скрывалось разочарование из-за перемены темы разговора. Политика и дипломатия горячо обсуждались в салонах Лондона, некоторые леди принимали участие в этих разговорах гораздо активнее, чем мужчины, но никто из них не осмеливался говорить о политике с принцем-регентом, даже если он сам затрагивал эти вопросы. Если он начнет испытывать неловкость, он не будет слушать ее. С другой стороны, если она прибегнет к флирту с ним, принц будет ловить каждое ее слово, но она никогда в жизни не флиртовала с мужчиной, а теперь момент казался ужасно опасным для того, чтобы начинать делать это.
— Ваше высочество, союзники делят Европу. В настоящее время мир означает удовлетворение аппетитов сильнейшего. Продолжительный мир не может быть достигнут, если Англия не умерит свою алчность.
В ответ он лишь задумчиво кивнул и оглянулся через плечо, ища поддержки.
София сказала:
— Вы думали о том, что вы могли предложить венскому конгрессу? За исключением Талейрана, все государственные мужи — воители. Какое бы решение они ни приняли, это однажды приведет к другой войне. Но вы — не воитель.
Принц слегка нахмурился.
Она сказала что-то неправильное.
Неожиданно взгляд его снова прояснился. Повернув голову, она увидела, что к ним направляется ее отец.
— Миледи, — сказал принц, — не будете ли вы так любезны познакомить нас с вашим отцом?
Он явно хотел избежать дальнейшего опасного разговора. София ощутила разочарование, которого не могла скрыть, и принц заметил это. Он послал ей обворожительную улыбку, в его глазах искрилось мальчишеское озорство, которое она уже замечала прежде. Она разыграла последнюю карту:
— Я с удовольствием сделаю это, если вы обещаете мне одну любезность — мы сможем поговорить об этом снова.
София прочитала согласие в его сияющем взгляде. Затем он повернулся и сделал шаг по направлению к адмиралу.
Она довольно сильно волновалась по поводу представления, но встреча прошла хорошо. София испытывала удовлетворение, слыша, как ее отец дает непринужденные здравые ответы на любезные вопросы принца-регента по поводу его недавнего задания, а также от того, что если они и были сейчас средоточием внимания всех в зале, то, по меньшей мере, выдержали это с достоинством.
Экосез закончился, скоро должен был начаться другой танец. Принц сказал несколько заключительных слов адмиралу, затем поклонился со значением Софии:
— Мы будем помнить каждое слово, произнесенное вами, дорогая леди, если вы обещаете не забыть наше приглашение.
София сделала реверанс и обнаружила, что снова покраснела. Принц довольно улыбнулся и удалился.
Она сразу же обратилась к отцу:
— Десерней? Что с ним?
— Вердикт вынесли сегодня утром.
Его голос был так суров, что она почувствовала, как краска отлила от ее щек. София сказала запинаясь:
— Наше письмо… оно оказалось бесполезным?
Он поймал ее взгляд.
— Моя дорогая, он не приговорен к смерти. И это, возможно, благодаря нашему письму. Я не знаю. Но приговор был… — он огляделся вокруг. — Ты думаешь, это подходящее место для того, чтобы говорить о таких вещах?
— Скажи мне.
— Три сотни плетей, затем увольнение. Сегодня днем.
У нее было такое ощущение, будто побили ее саму, дыхание перехватило, желудок сжался спазмом.
— Как человек может выдержать такую жестокость?
— Таково наказание. Получит ли он полное количество плетей или нет — все предоставлено на усмотрение исполнителя. — Он выждал немного, затем добавил: — Давай присоединимся к леди Эллвуд. Я вижу, она смотрит в нашу сторону.
Они
