Предопределенность. Руны (СИ) - Ведуница Ирина

— Свет, успокойся, пожалуйста. Это не то, что ты подумал.

Ну да, дурацкая фраза. Но больше ничего в голову как-то не пришло. Впрочем, неумелое оправдание тоже не особо сработало. Потому что меня просто не услышали.

Стоило мне немного приблизиться, как оборотень одним стремительным движением подхватил меня на руки и сильно, но аккуратно прижал к себе. При этом взгляд он по-прежнему не отрывал от, вставшего вслед за мной, Дамира и глухо, угрожающе рычал.

Лишь стиснув меня в крепких объятиях, Светозар чуть расслабился и, как мне показалось, стал успокаиваться. Хм-м… оказалось, что действительно показалось. И подтверждением тому я скоро получила.

Не прошло и минуты как, пугающий меня своей чуждостью, утробный рык стих и тут же раздался холодный, полный явной угрозы голос оборотня:

— Не дождешься, маг. Она — моя! Тебе ничего больше не светит. А попробуешь еще хоть раз к ней прикоснуться — убью.

С этими словами он резко развернулся и покинул комнату, унося меня с собой. Извернувшись и посмотрев через плечо Светозара, я успела только мельком заметить спокойно стоящего на том же месте Дамира. Поза его была расслаблена, а на губах блуждала странная, непонятная мне улыбка.

Нес меня Светозар не долго. Только до нашей комнаты, на втором этаже. Войдя, ногой захлопнул дверь и осторожно поставил меня на ноги.

А потом началось!

Нет, он не стал сразу кричать или, упаси боги, поднимать на меня руку, но весь вид его выдавал крайнюю степень раздражения и чуть приутихшей ярости. Оборотень нервно мерил шагами комнату, явно пытаясь совладать с собой. А я от греха подальше забилась в уголок и сидела там на стульчике тихо, как испуганная мышка, коей я в данный момент себя и ощущала.

Наконец, хождение туда-сюда прекратилось и Свет склонился надо мной, одной рукой опираясь в стоящую рядом тумбочку, а другой — на бортик в изножье кровати. Ощущение нахождения в ловушке усилилось стократ, особенно под устремленным на меня тяжелым, немигающим взглядом мужчины.

Он стоял, тяжело дыша, словно пробежал большое расстояние, да еще и с грузом на плечах. Лицо его было напряженным, что явно выдавало внутреннюю борьбу и попытку держать эмоции под контролем. Глаза из ярко-синих стали цвета грозового неба и на какое-то мгновение мне даже привиделось, что на дне зрачков посверкивают крохотные молнии.

Это пугало.

Но я старательно напоминала себе, что сейчас передо мной находится любимый мужчина, который обещал никогда не причинять мне вреда. Да и просто, в силу нашей связи не способен поднять на меня руку. Но, честно говоря, помогало это не сильно. Ведь больно можно сделать не только физически: те же слова могут ранить не хуже самого острого ножа.

И когда Светозар заговорил, я в этом убедилась лично.

— Почему? Скажи мне, почему ты так поступаешь? Чего тебе еще не хватает, Софья? Я все для тебя делаю! Как преданный пес всегда нахожусь рядом и готов исполнить любое твое пожелание. Но стоит мне хоть ненадолго отлучиться, как тут же рядом с тобой появляется другой. И не лги мне, что вы с ним просто друзья! Я видел вас вместе. На братско-сестринские отношения это тоже мало похоже. Он обнимал тебя, прижимал к себе, а ты совсем не была против. Сама жалась к нему, как кошка. Хотя, ты принадлежишь мне. Мне! Запомни это раз и навсегда! Я не потерплю рядом соперников. И если еще хоть раз подобное повторится, то я больше сдерживаться не буду. Оторву мальчишке голову и дело с концом! Ты меня поняла?

А у меня вдруг весь страх отступил и такая злость накатила! Уж не знаю, словила ли я эмоции оборотня и резонировала или просто накопившееся за последние дни нервное напряжение нашло наконец выход, но сдерживаться я не стала. Как и испуганно молчать.

Медленно поднялась на ноги, заставив Светозара податься чуть назад, и воинственно уперла руки в бока. Глядя на столь резко изменившегося любимого, сощурила глаза и угрожающе процедила:

— Не тебе мне указывать: с кем общаться, а с кем — нет. Как хочу, так с друзьями себя и веду. Я, по крайней мере, не перехожу черту приличий, как некоторые, о которых сплетни по всей округе гуляют. Это не тебе меня, а мне тебя попрекать стоит, что твои бывшие любовницы ко мне цепляются, разлучницей зовут и твоими детьми хвастаются. Как ты это объяснишь?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Я не святой. Но, если у меня и были женщины, то исключительно по одной. А тебе, как смотрю, одновременно двух мужиков подавай! Такая ненасытная стала или просто гордость потешить приятно?

Звук хлесткой пощечины разорвал воцарившуюся на мгновение тишину. На щеке оборотня заалел четкий отпечаток ладони, а у меня руку свело судорогой боли. Не хватало еще только пальцы себе отбить.

Мы стояли напротив, непримиримыми врагами, тяжело дыша и глядя друг другу в глаза. Слова: злые, обидные, глупые были сказаны, разделив нас словно каменной стеной.

Секунды текли, ничего не происходило. Но потом, по телу Светозара прошла крупная дрожь, он выпрямился и, не глядя на меня, молча вышел из комнаты. Даже дверь не закрыл, не грохнул ею со всей силы, показывая свою злость. Просто ушел.

И это, почему-то пугало гораздо больше. Спустя минуту внизу хлопнула входная дверь и в доме снова стало тихо. Ни Велидары, ни Дамира как будто и не было. Хотя, может и вправду ушли, оставив нас со Светом выяснить отношения наедине?

Выяснили, называется. Поговорили.

Вспомнив едкие, беспощадные слова любимого, я тихо всхлипнула. А потом и вовсе разрыдалась, не в силах сдержать бегущих по щекам горьких слез. Из тела словно выдернули стержень, помогавший мне до этого стойко переносить все невзгоды. Ноги ослабли и я села на кровать, а после и вовсе легла, пряча лицо в подушке и оплакивая свою невезучую жизнь.

Было больно, обидно и горько. Казалось, что я осталась совсем одна всем белом свете и никогда больше не увижу нежного сияния родных синих глаз. Как он мог сказать подобное? Как у него вообще язык повернулся!

Ошибся Дамир, ох как ошибся. Нет тут любви, одни сплошные голые инстинкты и гипертрофированное чувство собственника. А еще ревность: глупая, безосновательная и такая страшная. Нет в ней ничего хорошего и романтичного. Врут романы женские, как есть — врут! Одна боль от нее и опустошение.

Слезы постепенно иссякли, зато сознанием овладела апатия, а телом сонная вялость. Есть, так же как и видеть, кого бы то ни было, не хотелось. Так что, решив пропустить ужин, я кое-как собралась с силами, переоделась ко сну и забралась в кровать. Желания что-либо делать и о чем-то думать — не было. Придет Светозар сегодня ночевать или нет — тоже волновало мало. Странное равнодушие накрыло меня с головой.

Закутавшись в одеяло и свернувшись калачиком, я закрыла глаза. Усталость взяла свое: сильный всплеск эмоций и последующая разрядка измотали морально и физически. Поэтому, стоило мне устроиться поудобнее, как я почти тут же провалилась в глубокий сон без сновидений.

* * *

Утром проснулась поздно. Приподнявшись на кровати, осмотрелась и легла обратно, заложив руки за голову. Подушка рядом оказалась несмятой, да и вообще весь вид постели свидетельствовал о том, что Светозар ночевать так не пришел. Ну и ладно! Сегодня еще затемно все взрослые мужчины-оборотни собирались уехать на подготовку к Охоте. Наверное, они уже давно в пути.

А мне торопиться некуда. Есть время спокойно полежать и подумать.

Голова моя была на удивление легкой, а мысли — ясными. От вчерашних волнений и злости не осталось и следа. Не зря говорят, что слезы дают выход лишним эмоциям, а сон лечит. Вот и я, поутру на свежую голову смогла беспристрастно взглянуть на то, что произошло вчера.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Перебирать все в памяти снова не стала, дабы лишний раз себя не накручивать. Просто рассмотрела общие факты.

Первое: Дамир ко мне относится хорошо и никакой таинственной или подозрительной подоплеки в этом нет. Ну, если не считать его происхождение и обязанности, конечно же. Как бы то ни было, как человек и друг он мне очень нравится. По его словам — я ему тоже. Это хорошо. Он надежный товарищ и я могу всегда на него рассчитывать.