Модницы - Линн Мессина

Он явно удивлен этим вопросом. Это заметно по тому, как он приподнимает брови и смотрит на меня.

— С какой стати?

— Она делает всю работу, а вы получаете признание, — говорю я, подчеркивая то, что кажется мне очевидным. Но это, оказывается, вовсе не так очевидно, как я думаю.

— Да перестаньте, — говорит он презрительно, будто Делия какое-то политическое или социальное движение, которое он не поддерживает, что-то вроде «Картографов за социальную справедливость». — Делия полностью независима. Она планирует свои дни так, как удобно ей, а не мне. Она долго обедает, приходит поздно и уходит рано, когда захочет. Она работает быстро и эффективно, и ей не приходится изображать занятость, когда все переделано и работы нет. Ей не приходится подчиняться капризам босса-тирана. Я не прошу ее готовить мне кофе, заказывать столик в ресторане, получать мою одежду из химчистки, сидеть до девяти вечера, чтобы отвечать на телефонные звонки или разбирать кучу квитанций, чтобы расписать по пунктам мои расходы.

Мне небезразлична возможность такой независимости, самодостаточности и свободы от тирании. Когда я была юна и только закончила колледж, то именно о такой работе и мечтала. Я думала, что в этом моя работа и будет состоять, пока не поняла, что ассистенты по управлению не занимаются управлением. Они только снимают копии, заполняют финансовые отчеты и рассылают докладные записки.

— Большинство важных решений принимает она, — говорит он, продолжая подчеркивать преимущества своей лицензионной системы. — На ней вся ответственность важной должности, но ей не приходится никому давать отчет. Это идеальный способ изучить работу журнала. Заметьте к тому же — она непременно получит должность редактора светской хроники, когда я уйду. Вообще-то она могла бы получить ее уже сегодня, если бы Джейн так не придиралась к возрасту. К счастью для меня, Джейн ни за что не отдаст мою должность такой молодой сотруднице, хотя та может делать мою работу одной левой. Но через год-другой Делию будет не удержать. Мне придется отойти в сторону, а не то она собьет меня с ног.

Делии двадцать три. Она как раз именно такая целеустремленная отличница, каких ищут корпорации по всей Америке, когда набирают на работу целеустремленных отличников. Она закончила Фордэм за три года и задержалась еще на год, чтобы получить степень магистра. Она с первой попытки нашла себе работу, выдержав собеседование в «Моднице», она понравилась и Келлеру, и ответственному редактору, и ее приняли в течение суток. Она из тех, о ком будут рассказывать по национальному общественному радио. Журнал «Нью-Йорк» включит Делию в статью о тридцати представителях поколения моложе тридцати. Через десяток лет она будет командовать крупным изданием, а то и всем миром.

У меня нет заморочек с возрастом, как у Майи — я не обзаводилась агентом, целями, не заводила бой-френда больше чем на полгода, — но Делия Баркер заставляет меня чувствовать себя старой, чувствовать, будто игра уже окончена и двадцать девять не начало, как говорят другие, будто моя жизнь не дотягивает до уровня. Она постоянное напоминание о том, что ты никогда не была достаточно умной, достаточно красивой, достаточно сообразительной. От меня никто не ожидает, что я собью его с ног.

Как построить карьеру получше

В свободное от работы в журнале время Алекс Келлер архитектор.

— Ну, не совсем еще архитектор, но почти. Мне остался всего год учебы, — говорит он, видя мое удивление.

Я брожу по квартире Алекса и все осматриваю. На этот раз дверь спальни открыта, так что видны чертежная доска в углу, целые полки книг по архитектуре, ряды фанерных моделей на полу.

— Почти у цели? — Я листаю книгу по решетчатым оболочкам. Страницы испещрены карандашом и желтым маркером. На полях расчеты.

— Ну да. — Как Келлер ни старается это скрыть, он явно нервничает. Он ничего обо мне не знает, а я выдавливаю из него самые страшные тайны. Это получилось непреднамеренно, я всего лишь искала его поддержки в плане свержения Джейн, но на пути попалось что-то поинтереснее, и мне не хочется это бросать.

Когда я поняла, что призрачное существование Алекса — это способ выкроить свободное время, а не просто трюк с целью произвести впечатление, то решила, что он тратит свободное время на что-то бесполезное. Думала, ходит по магазинам или сидит дома и смотрит дурные телесериалы, а может, сидит в последнем ряду темного кинотеатра и мечтает о том, что бы он хотел делать. Мне и не приходило в голову, что Алекс действительно занят делом.

— Как долго? — спрашиваю я.

Он удивленно морщит лоб.

— Ну да, — киваю я. — Как долго нужно учиться на архитектора и как долго вы дурили «Модницу»?

Он вздрагивает от слова «дурить» и долго смотрит на меня, пытаясь определить, можно ли мне довериться. Ему не хочется ни о чем рассказывать, но он знает, что уже поздно таиться. Виг Морган — репортер, хотя она и не пишет репортажей. Может, мои репортерские навыки и заржавели по ненадобности, но я все еще помню, как докапываться до информации. Достаточно одного звонка в «Уолтерс и компаньоны», и я узнаю всю правду. Келлеру сложно будет придумать убедительную ложь, и он знает, что не может отговориться, будто работает над статьей. «Модница» касается только интерьеров — пока дом держится, нам наплевать, почему именно он держится.

— Это сложный вопрос, — говорит он, помолчав немного. — Программа в «Купер юнион» рассчитана на пять лет для получения степени бакалавра, но они засчитали прослушанные мной ранее вводные курсы, так что остается четыре года. Но это для студента, который учится полный день, а сначала у меня такой возможности не было.

Не знаю, нарочно он уворачивается или просто топит ответ в куче деталей.

— Это не отвечает на мой вопрос.

Алекс смотрит на меня невинными зелеными глазами.

— Почему же, отвечает. Чтобы стать архитектором, требуется четыре года.

— То есть вы дурили «Айви паблишинг» четыре года?

— Вообще-то я пользовался их щедростью больше пяти лет, но сначала выкраивал для себя не весь день, — говорит он, будто это уточнение оправдывает его.

— Сколько времени вашу работу выполнял кто-то другой?

Келлер уходит в кухню и возвращается с пивом.

— Хотите? — спрашивает он, держа в руке бутылку «Бека».

— Пожалуй. — Я неловко прислонилась к одной из белых стен, и он кивает мне на кушетку. Бросаю на нее взгляд и сажусь. Квик лежит на полу рядом с кушеткой; я наклоняюсь его потрепать, и он медленно стучит хвостом об пол. Квик выглядит точно так же, как вчера, и совсем не похож на собаку, чье счастье было погублено.

— Мне очень жаль насчет вчерашнего. Я ничего не хотела испортить. Просто пришла по делу и так и не смогла к нему перейти — слишком увлеклась общением с Квиком и вами.

— Да ничего, — говорит он, садясь на подлокотник кушетки с пивом в руке. — Квик — очаровашка. Келли передумает, а если нет, то мы найдем кого-нибудь другого. Ничего страшного.

Я тоже так считаю, но вовсе не уверена, что он говорит, что думает. Всего полчаса назад Алекс был в бешенстве из-за Квика, а теперь, просто потому, что я знаю правду о нем, старается быть повежливее.

Он делает глоток пива и начинает историю своего обмана.

— Делия работает за меня полный день почти два года. Прежний ассистент, Говард, делал только половину работы. Тогда я еще совмещал. Я писал, распределял и редактировал статьи между занятиями. Я старался использовать авторов с Западного побережья, потому что их рабочий день легче сочетается с моим расписанием. Сочетать работу с учебой было нетрудно, и раздел, который я вел, не страдал.

Ничего удивительного. Светская хроника — это тебе не нейрохирургия. Описания светских событий занимают по две сотни слов и пишутся по общей формуле. Начинать полагается с описания комнаты — цветы, свечи, несколько ярдов розового шелка, драпирующих гигантских «Оскаров». На это идет одна фраза. Потом требуется четыре-пять восторженных высказываний знаменитостей. Если это вечеринка «Дольче и Габбана» на тему школы, надо спрашивать об их любимом школьном предмете. Если это аукцион «Ягуара» для сбора денег на исследования СПИДа, то спрашивать полагается о первой машине, а если это премьера боевика о том, как цунами залило торговый центр, то о самой ужасной истории про поход по магазинам. Под конец требуется звучная фраза — что-нибудь милое и ловко придуманное. Это полная чепуха, и такой, как Алекс Келлер, может это делать одной левой.

— Два года назад я начал экстерновую практику, и ситуация стала сложнее, — продолжил он. — Там приходится заниматься очень серьезно, так что у меня не стало времени звонить и редактировать. Пачка домашних заданий вот такой толщины и еще работа над настоящими проектами. Это было потрясающе интересно, и, когда Говард подал заявление об уходе, я подумал, что все кончено. Решил, что придется напрячься и платить за учебу самому. Но потом Делия пришла на собеседование. Она была первой из пришедших. — Келлер расслабился, он улыбается мне, и напряженные линии у губ исчезли. Не знаю, в признании тут дело или в алкоголе, но ему это явно полезно. — Делия настоящая динамо-машина. Я понял, что это идеальный вариант, в ту же секунду, как она вошла ко мне в офис в своем строгом синем костюме. У нее был опыт — три года издания студенческой газеты в Фордэме — и ум. Она получила диплом и степень магистра по литературе восемнадцатого века меньше чем за четыре года, и все это на стипендию. Она была обаятельна, с милой улыбкой и все говорила правильно. Я знал, что представители звезд ее полюбят, и был прав. Так оно и оказалось. Все устроилось просто идеально.